Часовщик - Пётр Макаров

   Зачем нам грубые, европейские пытки? Есть ведь у человека немало зон повышенной чувствительности. Обхватываю пленного, так чтобы мои кисти на локтях лежали. Шило в левой руке, ищет слабо прикрытую точку на локтевом суставе.

   - Савва, ремень ему в зубы, быстро!

   - Ы-ы-ы! - а как ты хотел, дорогой, это средневековье, христианское милосердие здесь не все и в церкви блюдут. Ну, может, не милосердие, а заповеди - но время, один хрен, не блещет гуманностью. Глаза у пленного - молодого еще парня - демонстрируют упорное нежелание говорить. Прямо мальчиш-Кибальчиш какой-то, из советских легенд для младшеклассников. Зрачки расширены, но еще не сломан, стойкий наш. А ежели так?

   Очень показательно п о т о к в его руке бьется. Ловлю амплитуду и место, пытаюсь так же раскачать на правой. Никогда не видели, как лупоглазыми становятся? Я вот увидел - стойкость стойкостью, а боль болью.

   - Это, сученок, еще побег только. Ща цветочки пойдут. - уже почти на одном наитии, кладу руку на черепушку, благо щенок без шапки. "Когтями", да прямо по самой чувствительной части организма - мозгу, стараясь модулировать сигнал наподобие того, как в правом локте получилось. Только бы с ума не сошел - мозг, он штука нежная, не зря черепом прикрыт.

   - Водичкой полейте-ка его, сомлел. - салага лежит, распространяя характерный запах. Отрубился, сердешный, от боли. Вроде бы, учитель нашего тренера по карате такое мог, и вовсе дистанционно - но тут уж, чем богаты, тем и рады. Не в бою, так при допросе пригодилось.

   - Что, тварь дрожащая, усрался? - приближаю голову, так, чтобы быть нос к носу, и уже шепотом:

   - Это только начало. Ты молчи подольше, я из тебя еще душу выну, да в саблю заточу! Да потешусь перед тем - душа-то уже беззащитна будет. Так что Хель прямо здесь тебе устрою, Морене и утруждаться не надо будет. - беру с оголенной груди крестик, зажимаю в кулаке.

   - Не помогут тебе никакие обереги. Я вот сейчас тебя прокляну, и душу твою возьму. Беспрестанна мука твоя будет, никакие службы церковные не помогут. Да еще для тебя анафему выбью, специально у самого светлого святого отца, что силой от господа нашего благословен. - а вот теперь уже в полный голос:

   - Будешь, сучий сын, говорить? - торопливое кивание головой в ответ. Кажется, получилось.

   Выясняется, что основные силы еще не рассыпались, осадив неслабо укрепленное поместье. Несколько гонцов разлетаются по другим точкам сбора - предупредить меньшие отряды, вроде суворовского. Умные люди здесь службу налаживали - для осады помещики собрались бы в Туле, а для таких вот налетов предусмотрены свои места, поближе к направлению угрозы. Мы срываемся уже с "большим полком" почти ровно на юго-запад, стремясь успеть, пока враг сам на месте топчется. Сразу скажу, успели.

   Враг стоит примерно в получасе езды - крепкое поместье, с высоким тыном и то ли башнями, то ли площадками укрепленными на углах, пока сопротивляется. Кто там держится, не знаю, но - низкий ему поклон. Стянул на себя, связал боем и алчностью примерно четыре-пять сотен налетчиков.

   Перескочить с заводной коняшки на Перса опять. Надо бы, если получится, завести что-то вроде конезавода, жеребец не холощен. Должен бы буянить и своевольничать, но дрессировка и непрерывный контроль "спокойствия" позволяют на нем в бой ходить. А раз функция воспроизводства в порядке - надо улучшить породу местных лошадей. Ну да ладно, вот уже и воевода отмашку дает, да криком подтверждает.

   Немного ситуаций хуже, чем когда ты на штурм идешь - а сзади налетает многочисленная рать, да вооруженная стрелковым оружием. Луками, в нашей ситуации. Воевода ведет нас по широкой дуге с центром как раз напротив ворот осажденной усадьбы. Точнее, ворота там были - сейчас вовсю идет рукопашная.

   За время пути боевые кони успели отдохнуть, да и сейчас не разгоняемся особо. Ливень стрел обрушивается на задние ряды литовцев. Между нами - какие они литовцы? По генетике и манере боя - как бы не ближе к старой Руси, чем московские полутатары-полуфинны. Ну, мне так кажется.

   Пока кажется, доходим до бронебойных наконечников - в задних рядах сейчас стоят наиболее хорошо бронированные враги. Не будь дураком, на стены не рвутся - есть для того товарищи победнее и полегче. Немало коней побито срезнями, но еще остается примерно с полсотни очень хорошо одоспешенных врагов. Ну, да и бронебойные у меня еще остались.

   Странно, вроде шел во втором ряду, из-за ранения и отсутствия копья. Но очень быстро оказался в первом. Мой нынешний противник как-то очень ловко приласкал своего первого - под обрез шлема, кажется. Только голова взлетела. Мастер игры копьем? Не сплоховать бы - несмотря на инерцию, лэнс в умелых руках - очень даже грозное оружие. Наконечник, конечно, не бронебойный - но пример впереди идущего очень даже способствует размышлению о том, что в хороших руках и доска шевелится.

   Размышлял недолго, пришлось "играть", уклоняться от копейного удара, еще и отводя его саблей. Теоретически, можно было бы срубить наконечник, но это теория. Вот этот, чисто конкретный наконечник - вполне достаточной длины, чтобы помешать результативному удару саблей. Всего и остается, что чуть подправить направление удара, перевести под больший к нормали угол при ударе в щит. Но силен вражина - даже и подправленный саблей удар - поистине чудовищен. Не крутанись я в седле, лег бы под копыта. Потом наступила моя очередь.

   Товарищи, если уж вы собрались работать саблей - не пользуйтесь высоким "испанским" седлом. Оно прекрасно удержит вас в копейной сшибке, но лишит гибкости. Вот как сейчас - прекрасный, хоть на обложку "Айвенго", рыцарь, лег просто от того, что у него не хватило двух вещей - скорости выдернуть окончательно меч, и гибкости увернуться от резкого укола в прорезь шлема. И все - пусть теперь обсуждает свой последний бой с такими же покойниками. То ли стоило за меч хвататься, то ли надо было рассчитывать, что бой разведет нас дальше... времени у него теперь хватает.

   Дальнейшая рубка сюрпризов не преподнесла - ну хорошие фехтовальщики, ну в броне, кто насколько потянул. Но с копьем им уже не разогнаться, пришлось переходить на сабли и мечи. Не слишком упираясь, продавился почти до задних рядов, которые уже пытались поставить что-то вроде маленького ежа, прямо перед мостом. Но почти - оно и есть почти.

   Этот товарищ предпоследним был. Не особо хорошо бронирован, руки вообще открыты, а на корпусе - что-то вроде кирасы. Однако, связал он меня очень неплохо - боем связал, причудливой и злой вязью клинков. Вроде бы, в итальянской манере фехтования есть отличительная особенность - клинок почти не отрывается от клинка соперника. Вот так и здесь - только на саблях.

   Всё же, задним умом крепость от меня-прошлого к Олегу перешла. Или это просто закон парности сработал? Попробовал я выйти на решающий удар, едва вбок саблю отвел-оторвал от вражеского клинка. И все, привет. Я-то достал - но и меня достали. Ровно по свежей ране, да так погано пришлось - вглубь, срезав хороший кусок плоти. Потом посмотрел - миллиметров пять в толщину ломоть получился, как я на жарку в прошлой жизни резал. По нервам хлестнуло болью, как из боя вышел, едва вспоминается. Нет, боль я быстро заглушил - но попробуйте хотя бы отбиваться, когда в седле встать - пытка. Перс вынес, ей-богу, до конца своего века отборный овес заслужил.

   Должен сказать, редкая это гадость - двойное ранение. Вроде и наголенники сработали, не до кости прорубили ногу. И наколенники - прилети хотя бы один удар не в "мясо", а в коленный сустав - и всё, можно "Русский инвалид" выписывать. Ну и издавать заодно, в реальной истории журнал появился гораздо позже. Кстати в переводе на русский веков двадцатого - двадцать первого, название звучало бы как "Русский ветеран". Говорят, неплохое было издание, отнюдь не только отставники читали.

   Однако периодика периодикой, а ехал я обратно не верхом, а в подвеске между двумя заводными - моим и Саввиным. Доску между лошадок вывесили на ремнях, да и погнали быстрее к дому - где-то часа через два после боя очень нехорошие пошли ощущения, плюнул я на раздел добычи, показался воеводе, да и рванул лечиться.

Глава 6 Лето 1532

Дом, милый дом - не зря сказано. Хоть и только-только меня перевели, однако лица вокруг - знакомые. И обиходить пострадавших нас с Саввой есть кому, и вообще приятно. С такими мыслями я и завалился лечиться. Размотал повязку - мама дорогая! Очень неприятная краснота по краям разреза, внутри всё аж спеклось. Думаю, это от моих "особых" методов лечения. Где-то соединение получилось, срослись ткани, а где-то - полости остались, хорошо еще, что открытые - можно сток организовать, чтобы гной не застаивался, не заражал окружающие ткани. Надо только сообразить, из чего трубочки делать - нужны тонкие, длинные. С трудом уже сдерживая болевые импульсы, еще раз почистил раны. Промыл водкой двойной перегонки, засыпал ноготковым порошком. Принимать водку как обезболивающее не стал - мозги нужны ясные. Придется держаться так - блокируя боль на уровне нервных импульсов.