Призраки оставляют следы - Вячеслав Павлович Белоусов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данила хмуро промолчал.
– В следственную бригаду своим приказом я включу ещё несколько работников, но старшим будешь ты. Федонин план расследования составит, но спрос всё-таки и с тебя будет.
– Понятно, – оживился Данила.
– И ещё помни, – Игорушкин потеребил подбородок. – Как бы доходчивей… В нашем деле самое страшное оказаться слепым. Интуицию надо развивать. С первого дня. Я заметил, у тебя имеются зачатки, ты их береги. Видел картину Брейгеля[12]?
Данила навострил уши.
– Там слепой ведёт слепых, – усмехнулся Игорушкин и глаза прищурил лукаво, словно представлял воочию. – Он впереди с палкой, а они цепочкой за ним друг за дружкой, у каждого рука на плече товарища. Но как цепко ни крепись, оступился первый – и все в яме. Так в той великой картине и прописано: опрокинулись они в итоге. Вот и тебе помнить надо, что ты первым идёшь…
Игорушкин поднялся и протянул руку, Данила почувствовал крепкое пожатие его жёстких пальцев.
III
Ещё до визита к Игорушкину Ковшов провёл немало времени в кабинете зонального прокурора Готляра, затем предстал с отчётом пред ясные очи зама по следствию Колосухина, теперь ему предстояло побывать в бюро судебных экспертиз, навестить давнишнего дружка Глотова, у которого положено было стажироваться непутёвому Дынину, ну и, конечно, прежде чем ехать домой, повидать Аркадия.
Хотя и поднялся Данила рано, торопясь на паромную переправу, насчёт обеда следовало забыть – времени в обрез. Поэтому он понёсся к старшему следователю Федонину, который с нынешнего дня становился над голодным следаком пятым начальником. «Ничего, – не унывал Ковшов, – есть поговорка о семерых с ложкой и одним с сошкой, а надо мной пока только пятеро». С этим он и влетел в кабинет Федонина, не забыв постучать. Старший следователь уважал этикет и не терпел торопыг даже из сельских районов. Галантность оказалась не лишней, при Федонине была дама.
Или Данила перенервничал от всех переживаний и был на грани срыва, или сработали другие неведомые психические раздражители, только в представившейся неожиданной картине ему почудилось фантастическое наваждение. Зеленоглазая брюнетка, чернобровая красавица, изящно закинув ногу на ногу, с папироской в тонких чувственных пальцах, крутила романтичные сердечки дыма в приоткрытое окошко. За окном, усиливая нереальность впечатлений, крупный дождь барабанил по перилам балкона и рассыпался жемчужными брызгами, образуя туманные облачка. На большом столе дворянских времен, покрытом зелёным сукном, возвышались бутылка коньяка с двумя наполненными рюмочками.
– Разрешите?.. – попятился назад Данила.
– Заждался, – не смутившись, кивнул на стул Федонин.
Дама влетевшего не замечала, будто того и не было.
– Извиняюсь, помешал…
– Отчего же, – упредил Федонин. – Освободил шеф?
Данила кивнул, ещё не придя в себя от смущения.
– Присоединишься? – достал Федонин третью рюмку. – Тебе же на паром сейчас. Пока доберёшься домой, и солнце закатится.
– Мне в бюро…
– А я ещё в отпуске. Шеф только с завтрашнего дня отзывает. По твою душу дело-то. А вешает на меня.
– Вот я и это… заглянул.
– Знакомься. Моя Нонка, – представил брюнетку Федонин. – Гуляли рядом по дождичку. Готляр на обед бежал, на нас наскочил. Наговорил чёрт-те что и всё лесом. О тебе наплёл. Правда о деле-то?
– Правда.
– А я, тебя не дожидаясь, Югорову уже сделал звоночек.
– И что? – совсем спустился Данила на землю. Федонин, брюнетка и коньяк на столе уже не казались ему фантасмагорией.
– Пока преждевременно его терзать. Югоров осторожен с выводами. Слишком всё запутано. Я тебе ещё расскажу.
– Значит, ехать туда бесполезно?
– Не застанешь уже. Он до обеда был, а теперь… – Федонин махнул рукой и настойчивей подтолкнул Даниле наполненную рюмку. – За знакомство!
Данила в замешательстве поднял, они чокнулись.
– Ну, будем! – усмехнулся Федонин. – Ты не робей. Рабочий день на закате. Сюда никто не заглянет, а Нонка не выдаст.
Дама выглядела вдвое моложе своего кавалера, поглядывала на него с почтением, держалась свободно. Пригубив, она принялась покусывать шоколад.
– Ты уж извини, пожевать чего серьёзного не держу, – подсунул Федонин и Даниле шоколадку из сейфа.
– А вы?
– Нельзя сладкого. Это вам, молодым… – хмыкнул тот.
– Значит, сорвал я вам отпуск?
– Да чего там! – махнул рукой без всякой досады старший следователь. – Какой тут отдых? Куда ехать в такую грязь? Мне и дали его лишь по той причине, что дело бедолаги Сёмина закончил и в облсуд направил. Вроде передышка небольшая, пока другое дело не подвалило. Вот так и живём.
– А супруга? – скосил глаза Ковшов и попробовал улыбнуться брюнетке.
– Привыкла, – небрежно буркнул за неё Федонин и щёлкнул пальцами по аквариуму, висевшему на стенке за его спиной, стайка пёстрых рыбёшек мигом кинулась врассыпную от толстого стекла. – Привыкают они к нам, а потом никуда, как хвостик. Да, Нонночка?
Он подмигнул подружке, та покосилась снисходительно:
– Подурачься, подурачься. С твоим сердцем нормальные люди в Кисловодске ванны принимают да до Малого седла лёгкими шажочками. А тебя не поднять! Пропали наши путёвки.
– Вот видишь? – Федонин погладил плечико жены. – Разве они нас понимают?
Брюнетка фыркнула и отвернулась, спросила небрежно Ковшова:
– Вы женаты?
Данила улыбнулся женщине и кивнул.
– Без этого к нам следователей не берут, – поторопился за него Федонин и налил по второй. – У него знаешь какая жена!
– Дети есть? – также небрежно поинтересовалась она.
Данила отвёл глаза.
– И не заводите.
– Почему?
– С вашей работой это вредно, – она выпила рывком свою рюмку.
– Ну, поехали… – подмигнул Даниле Федонин. – У них всех одно на уме… Ты, Данила Павлович, глянь-ка на мои новые приобретения.
– Вот-вот. Вторая дурь в голове – книжки. Дома негде ставить, так он здесь все стены обложил, – поморщилась женщина и полезла в изящную сумочку за новой папироской.
– Погляди, погляди, – настаивал Федонин. – Вчера на развалах книжных бродил, ребятки мою слабость знают. Пообещали раритетом обрадовать давеча и слово своё сдержали. Такое достали! Редкость великая!
Большой во всю стену аквариум ещё раньше поразил Данилу необычной красотой. Разномастные подводные обитатели суетились в водорослях и пузырьках воздуха, поднимающихся со дна от фильтров, искусно упрятанных в огромных морских раковинах. Это было известным хобби хозяина кабинета. Вторым увлечением были книги, и они заставляли свободную от двери часть третьей стены, начинаясь почти от потолка и опускаясь вниз до предполовых тумбочек. Вот туда и указывал старший следователь – в центр своей сокровищницы. От всего этого блеска у Данилы разбежались глаза, он поднялся и наугад вытащил со
