Если бы меня спросили снова - Елена Лабрус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другое дело, что Север наверняка не хотел впутывать в это Ирку. А без её показаний было не обойтись и не выиграть. Возможно, поэтому он нашёл другой выход.
Но Бориса Викторовича это никак не оправдывало в её глазах. Как говорится, если вы кинули в кого-то камень, уже неважно: попали или нет. Но пока Вадим не начал интересоваться подробностями, Ирка поторопилась перевести разговор на другое.
— Когда мне позвонили и сказали, что Север погиб, мы с девчонками с работы были в СПА-салоне. Пили шампанское, отмокая в кедровой бочке, шутили, смеялись, да что там, ржали как лошади на весь салон. Канун Восьмого марта, мы устроили себе праздник. Было так весело и так хорошо. Такой чудесный день. А потом у меня зазвонил телефон. Я выронила чёртов бокал и всё хорошее в моей жизни закончилось.
— Поэтому ты больше не пьёшь шампанское? — догадался Вадим.
— А ещё боюсь внезапных звонков и, наверное, никогда не смогу себя заставить зайти в то СПА. Я понимаю, что ни СПА, ни шампанское ни в чём не виноваты, но пока так.
Наверное, что-то в ней в тот день сломалось навсегда.
Внутри поселился страх и холод. Страх забыться, забыть и… снова получить звонок.
Но жизнь продолжалась. И Вадим был ни в чём не виноват.
Поэтому Ирка тут же вспомнила и забавный случай.
По своей работе менеджера турагентства она ездила в Китай.
И одна упрямая старушка, не будем называть её имени, хотела провезти через китайскую границу в Россию маленький складной нож в дамской сумочке.
Как Ирка готова была прибить эту упрямую старушку, что полчаса перепиралась с таможенником и не сознавалась, куда спрятала холодное оружие, а сам китаец его найти не мог, хоть вывернул бабкину сумочку наизнанку.
Ирке, как одной из сопровождающих группу в итоге пришлось вмешаться: гордая старушка рисковала сесть в китайскую тюрьму, если не сдаст трофей. И та, вынужденная уступить, но не сломленная достала крошечный колюще-режущий инструмент, развернув фольгу с таблетками.
Глава 28
Так они и проговорили с Вадимом весь полёт.
Можно сказать, приятной оказалась и остальная часть поездки.
Суета аэропортов. Комфорт бизнес-залов ожидания. Кондиционированная прохлада воздушных лайнеров. Обеды, перекусы, лёгкие перебранки, милая болтовня ни о чём.
В перерывах Ирка читала книжку, писала Авроре и своим новым друзьям из Сомали. Вадим в основном работал.
С ним было уютно, легко, знакомо. Чёрт его побери, он был такой родной.
Следуя правилу — принимать свои чувства, — ей даже пришлось признать: она рада, что он с ней полетел. А ещё в который раз убедиться в том, какой она стала хмурой, серьёзной, нудной. С каким трудом теперь улыбалась, да что там, почти не улыбалась и совсем разучилась смешно шутить.
— Пора, — разбудил её Вадим в последнем транзитном аэропорту. — Спонсор этой ночи — мысли. Мысли — доведи себя до истерики. Бесплатно и без регистрации.
Ирка улыбнулась.
Он взял на себя непосильную задачу: бинтовал старые раны, клеил пластыри на разбитое сердце, гипсовал сломанные крылья.
Однажды они обязательно срастутся. Сердце забьётся. Она снова полетит.
Когда-нибудь снова научится улыбаться.
Но сейчас не должна, не имела права.
Разве что иногда. Разве что совсем чуть-чуть.
Чувство лёгкого забытья, которое она ненадолго себе позволила, словно они летели отдыхать и всё хорошо, продлилось ровно до момента, как самолёт пошёл на посадку в Могадишо.
Ирка сменила платье на скромный брючный наряд в стиле то ли сафари, то ли милитари, Вадим из стильного костюма переоделся в демократичные джинсы и белую рубашку.
Прямо в здании аэропорта, новом, современном и презентабельном, они заполнили документы на въезд в страну, заплатили визовый сбор и…
Здравствуй, Сомали!
Ирка волновалась так, словно прилетела на свидание. Словно Петька будет ждать её прямо в аэропорту. Но их ждал пыльный бронированный пикап и целый отряд вооружённой охраны.
Худые, прямо тощие, чёрные парни с автоматами в белых ладошках и военной форме. Улыбчивый толстощёкий переводчик, он же гид, тоже чёрный, но на удивление упитанный и болтливый (представился Кумар). Типичный африканский пейзаж за окном — пыльный и жёлтый.
Жёлтый песок. Жёлтая от пыли трава. Жёлтые улицы. Жёлтые дома.
Вадим какое-то время переводил, о чём ему рассказывает гид, но, по сути, это были новости, причём не самые свежие и не самые приятные, поэтому он перестал. Ирка и так догадывалась, о чём тараторит гид, сопровождая свою речь активной жестикуляцией и взмахами рук: посмотрите направо — там было покушение на министра, посмотрите налево — на прошлой неделе здесь взорвали отель, а вон там — расстреляли миссию ООН.
Ирка предположила, что количеством происшествий Сомалийское «турагентство» во-первых, нагнетало обстановку, чтобы туристы боялись и вели себя осторожнее, во-вторых, обосновывало наличие пяти парней с автоматами, один из которых сидел рядом с Иркой на заднем сиденье, высунув в открытое окно автомат, ну и в-третьих, оправдывало баснословные деньги, что брало за свои услуги.
Впрочем, изрешечённые снарядами стены, разрушенные здания, высоченные стены засыпного песка, как защита от взрывной волны — говорили сами за себя.
Но и многолетняя война, и разруха, и нищета, видимо, однажды становятся нормой: на улицах столицы было людно и очень шумно. Где-то шла бойкая торговля, где-то стройка — возводили многоэтажный дом, а где-то через дорогу ослик тянул гружёную повозку.
Жизнь кипела, бурлила, шла.
Могадишо чем-то напомнил Ирке Бангкок, только сильно разрушенный: та же влажная жара, как в парной, то же огромное количество проводов, что толстыми пучками расходились над головой по улицам, то же беспорядочное уличное движение и магазины, магазинчики, магазюшки. Только африканские тук-туки больше походили на трёхколёсные автобусы, пузатенькие и крытые брезентом, все женщины поголовно были в мусульманских одеждах и платках, а магазины украшали не вывески, а рисунки.
Вернее, уже фотографии. Раньше товар рисовали прямо на белёных стенах у двери (кое-где даже сохранились эти выцветшие картинки), а теперь наклеивали цветные фото.
Большая часть страны была неграмотной, поэтому торговцы предъявляли «товар лицом». Вон там фотографии таблеток, шприцы, бинты, тюбики — аптека. Здесь типографским образом нанесли на баннер какие-то тазы, порошки, шампуни, духи — хозяйственный. Там — овощи-фрукты. Через дорогу — пачки с макаронами, бутылки с напитками, коробки с хлопьями,
