Тайные учения Тибета (сборник) - Давид-Ниэль Александра

Когда тулку считают перевоплощением божества или сосуществующего с ним мистического существа, теория меняющей свою телесную оболочку личности («я») не может уже объяснить сущность этого явления. Но тибетцы в такие тонкости, в своей массе, не углубляются, и в быту все тулку, даже тулку существ сверхчеловеческой природы, считаются перевоплощением своих предшественников.

Предка родовой ветви тулку именуют Ку Конг ма. Обычно он принадлежит к монашескому сословию, но это не абсолютно обязательно.

Среди исключений можно привести отца и мать реформатора Цзонхава. Оба обитают в монастыре Кум-Бум. Ламу, почитаемого за воплощение Цзонхава, зовут Агхиа-Цзанг. Он является главой и номинальным правителем монастыря. Когда я жила в Кум Буме, ламе Агхиа-Цзанг было десять лет.

Мать реформатора перевоплощается в ребенка мужского пола, получающего сан ламы Чангса-Цзанг.

В подобных случаях тулку мирян за немногими исключениями принимают в среду духовенства.

Существуют монахини-тулку святых или богинь. О них нужно сказать, что, если они не ведут жизни отшельниц, то обычно бывают настоятельницами не женских обителей, но мужских монастырей. Впрочем, этот сан обязывает их только восседать на настоятельском троне во время священнодействия в торжественные дни. Они живут со своими служанками-монахинями и мирянками в особых дворцах. Действительное управление монастырем, кто бы ни был его номинальный повелитель, – доверяют избираемым монахами чиновникам. Часто бывает очень забавно наблюдать, как умственное развитие или святость в процессе последовательных перевоплощений странным образом улетучивается. Совсем не редкость встретить со-вершенного идиота, представляющего выдающегося мыслителя в качестве его предполагаемого аватары, или же видеть, как законченного материалиста с эпикурейскими наклонностями и вкусами почитают за воплощение прославленного своим аскетизмом мистика.

В перевоплощениях тулку нет ничего странного для тех, кто верит в периодическое перевоплощение «эго». Согласно этому верованию, все мы тулку. Личность («я»), воплощенная в настоящей нашей оболочке, существовала в прошлом в других формах. Единственная особенность тулку состоит в том, что их считают перевоплощением замечательных людей, что иногда помнят они свои прошлые жизни и в некоторых случаях могут выбирать и заранее указывать своих будущих родителей и место своего нового рождения.

Все же некоторые ламы видят большое различие между перевоплощением обычного смертного и перевоплощением духовно просвещенных.

Они говорят: тех, кто не занимается духовным развитием, кто живет подобно животным, бессознательно подчиняясь своим инстинктам, можно уподобить человеку, бредущему наугад, не придерживаясь никакого определенного направления.

Например, он замечает на востоке озеро, и жажда направляет его шаги к озеру. Приближаясь к нему, он ощущает запах дыма (лама, рассказавший эту притчу, сказал «аромат огня». Тибетцы, путешествующие по горам или пустыням трав севера, обладают способностью на большом расстоянии ощущать запах горящего костра, даже если он горит без дыма), вызывающего у него представление о доме или стойбище. Было бы приятно, – думает он, – выпить вместо воды чаю и получить приют на ночь. Даже не дойдя до берега, он поворачивает и направляется на север, откуда доносится запах дыма. Еще не видно никаких признаков жилья – ни дыма, ни палатки, как вдруг перед ним возникают угрожающие призраки. Перепуганный странник со всех ног бежит в противоположную сторону на юг. Наконец, ему кажется, что чудовище далеко, ему больше нечего бояться, и он останавливается. Мимо него проходят другие подобные ему скитальцы. Они восхваляют красоты какого-то благословенного края, земли изобилия и радости, куда они направляются. Наш путешественник приходит в восторг, присоединяется к ним и идет на запад. Но по дороге из-за новых направлений снова меняет решение, так и не побывав в земле обетованной.

Всю жизнь, бросаясь из стороны в сторону, этот безумец так ни к чему и не приходит.

Смерть настигает его в пути во время бессмысленных скитаний. Антагонистические силы, порожденные его беспорядочной деятельностью, рассеиваются. Поскольку сосредоточение энергии (эта энергия часто упоминается у тибетских писателей. Они именуют ее Шугс или Тсал), необходимой для продолжения того же потока, не было создано, то о формировании тулку не может быть и речи.

Наоборот, человека, получившего озарение, можно сравнить с путешественником, твердо знающим, куда и зачем он идет, ему хорошо известно географическое положение места его назначения и ведущие туда дороги. Поглощенный стоящей перед ним задачей, он слеп и глух к возникающим на пути миражам и соблазнам. Ничто не может отклонить его от намеченной цели. Этот человек направляет силы, порожденные концентрацией его мысли и его физической деятельности, в одно русло. По дороге смерть может уничтожить его тело, но духовная энергия, для которой это тело одновременно было и создателем и орудием, останется сосредоточенной. Упорно стремясь все в том же направлении, она обеспечит себе новое материальное орудие, новую форму, т. е. тулку.

Здесь мы встречаем различные точки зрения. Некоторые ламы верят, что проникающая энергия, остающаяся после смерти создавшего ее индивида – или питавшего ее, если он уже был тулку ряда последовательных перевоплощений, – притягивает и группирует созвучные ей элементы, превращаясь таким образом в ядро нового существа. Другие придерживаются мнения, что пучок освобожденных бесплотных сил сливается с каким-нибудь живым существом, если физические и духовные наклонности последнего, приобретенные в течение ряда предыдущих жизней, обеспечивают гармоническое соединение.

Само собой разумеется, против этих теорий можно выдвинуть различные возражения, но цель моей книги составляет не обсуждение, но изложение взглядов и верований, встречающихся среди мистиков Тибета.

Могу добавить – любая из приведенных теорий подкрепляется множеством старинных тибетских сказаний. Герои этих сказаний волевым усилием предопределяют характер своего возрождения и карьеру своего следующего аватары.

Невзирая на все сказанное о роли сознательной и настойчивой целомудренности для продолжения линии перевоплощений тулку, не следует делать опрометчивый вывод, будто формирование новой личности происходит непроизвольно. Вера в предопределение (детерминизм) слишком глубоко укоренилась в сознании тибетца – включая сюда самых примитивных степных пастухов, – чтобы он мог допустить подобную возможность.

Буквально термин «тулку» означает «форма, созданная средствами магии». По мнению тибетских ученых и мистиков, мы должны считать тулку призраками, оккультными эманациями, марионетками, изготавливаемыми магом в собственных целях.

Для уточнения последней точки зрения я привожу здесь объяснение, полученное от Далай-ламы.

В первой главе этой книги я уже рассказала, как в 1912 году, во время вынужденного пребывания Далай-ламы в Гималаях, я задавала ему различные вопросы об учениях ламаистов. Он сперва отвечал устно. Затем, во избежание неточностей и недоразумений, попросил меня составить список всех вопросов о моментах, для меня еще неясных. Ответы я получила на этот раз в письменном виде. Привожу цитату, заимствованную из рукописи Далай-ламы.

«Один Бодхисаттва представляет собой основу, дающую начало бесчисленным магическим формам. Сила, рождаемая совершенной концентрацией его мысли, позволяет ему – в миллиардах миров одновременно – делать видимым подобный ему призрак. Он может создавать не только человеческие формы, но и любые другие, даже неодушевленные предметы, например дома, изгороди, леса, дороги, мосты и проч. Он умеет повелевать атмосферными явлениями и даже изготовлять напиток бессмертия, утоляющий любую жажду».

– Это выражение, – объяснил Далай-лама, – следует понимать одновременно в буквальном и символическом смысле. Практически его способность создавать магические формы неистощима, – заключил Далай-лама.