Собака тоже человек! - Сергей Платов

— Собирайтесь, тебя князь к себе зовет, и Шарика с собой бери, на него князь лично взглянуть хочет.

Я состроил умиленную морду, а Антип продолжил:

— Я все утро у князя провел, все думали, откуда в нашем городе такие твари взялись и почему именно к нам в дом залезли. И пришли к выводу, что они здесь оказались случайно, так что бояться тебе нечего. Но на всякий случай я принял дополнительные меры безопасности.

Ага, не такой уж Антип дурак, чтобы не знать, что случайным ничего не бывает. Дочку просто успокаивает. Вон как глаза бегают, да и мешки под глазами говорят о том, что ни на секунду не прилег. Небось дознание провел по всей форме и меры принял. Да только не ведает боярин, откуда удар следующий последует, а защитить дочку со всех сторон он просто не в силах. Наверное, все-таки придется тут немного погостить, подсобить маленько.

— Да и Шарик доказал, что не зря он возле тебя прохлаждается — настоящий пес! — уже более спокойным голосом заметил Антип. — Уж он-то с тобой вообще день и ночь будет. Да, чуть не забыл, твою просьбу я выполнил.

Боярин показал широкий ошейник из отличной кожи, покрытый двойным рядом острых шипов, причем, судя по характерному блеску, серебряных. А в центре ошейника сиял во всей своей красе перстень великого Сивила, закрепленный красивой серебряной застежкой.

Вот это да! Это сколько же он заплатил, чтобы такую красоту за одно утро сделали? Ну что ж, по поступку и награда: Антип торжественно надел мне ошейник, словно орден.

Я выпятил грудь и замер, будто памятник. Не скрою, мне было очень приятно. Отец с дочкой стояли напротив и смотрели на меня с неподдельным уважением. Ну все, ребята, я ваш от кончика носа до кончика хвоста.

Лукавый зеленый глаз подмигнул мне, и я опять расплылся в улыбке.

— Все-таки я до сих пор не понял, зачем надо было… — Но Антип не успел задать вопрос, прерванный дочкой.

— Папочка, любимый, спасибо тебе огромное. Ты только посмотри, как красиво!

Антип сдался (а что, собственно, ему оставалось?) и уже примирительно заметил:

— Ладно, церемонию награждения объявляю закрытой, пора к князю. Доченька, через пять минут я жду тебя у ворот.

— Хорошо, папочка, — смиренно взмахнула ресницами Селистена и обезоруживающе улыбнулась уходящему отцу.

Как только за Антипом закрылась дверь, та же чистая, абсолютно безгрешная улыбка обратилась в мою сторону.

— Ну что, мир?

— Перемирие.

— Договорились. Значит, пока ты остаешься, а дальше видно будет.

— Да, ем, сколько хочу, и сплю на кровати рядом с тобой.

— Хам!

— Зануда.

Все, главные вопросы были решены, и можно было перейти к приятным мелочам.

— Ну как тебе ошейник, угодила? — Зеленые глаза Селистены продолжали сиять хитрым огнем.

Я важно прошелся по трапезной и остановился у небольшого зеркала, висящего в углу. Оно было, конечно, не такое шикарное, как в комнате боярышни, но и его хватало, чтобы понять, как мне идет этот подарок.

Это только женщины могут проводить перед зеркалом по несколько часов, примеряя и рассматривая обновки. Мне было достаточно минуты, ведь Антип велел поторопиться, а я привык прислушиваться к мнению старших. Да, хорош! Я и так-то был красавец, а уж с таким ошейником стал вообще неотразим.

Но красота вообще-то здесь не главное. Важно то, что теперь перстень Сивила будет всегда со мной. Причем не за щекой, не в желудке, а в значительно более удобном месте. Когда стану человеком (ведь когда-то это произойдет), великий артефакт останется со мной. Молодец Селистена, а то я немного опасался, что она мне заветную вещичку не отдаст. Конечно, зачем собаке перстень? Могла и заиграть понравившуюся игрушку.

— Теперь перстень твоей матушки всегда будет с тобой. — Селистена подошла ко мне и погладила по голове. — Ты ее часто вспоминаешь?

Знаете, мне вдруг неожиданно стало очень стыдно. Ну да, я соврал. И вранье для меня было довольно привычным делом, но стыдно из-за него мне стало впервые. Все, больше не буду врать. Стоп, это я погорячился, в таком случае я просто вымру, как саблезубые тигры. Не буду врать без крайней необходимости. Вот это подходит, а степень необходимости я определю сам. Надо быстренько переменить тему, а то испорчу себе настроение на целый день.

— Давай не будем говорить о ней, ладно?

— Да, конечно. Извини. — И уже более бодрым голосом продолжила: — А вот шипы папочка сам попросил сделать. Теперь тебе ни один волк не страшен.

Я был рад, что разговор перетек в другое русло, и быстренько включился в новую тему:

— Это не от волков, это от нечисти.

— Не поняла, при чем тут нечисть?

— Шипы-то серебряные.

— Ну и что?

Я посмотрел на девушку как на больную. Конечно, я понимаю, что она выросла с батюшкой и няньками в боярском тереме и все, что расположено дальше крепостной стены, для нее как открытая книга, но не до такой же степени.

— Вся нечисть не переносит серебра. У нее на него жуткая аллергия, впрочем, так же как на чеснок и осиновые колья.

— Ты серьезно? Никогда не слышала. Теперь буду носить только серебряные украшения.

— Хочешь себе такой же ошейник заказать? — пошутил я.

— Нет, хочу себе серебряный маникюр сделать, — съязвила рыжая.

— Как у меня? — сладеньким голосом поинтересовался я.

— А ты-то тут при чем?

Настало время немного обидеться. Тоже мне женщина, при такой любви к собственной персоне, не обратить внимания на серебряный коготь своей собаки! Верх неприличия — до такой степени не интересоваться четвероногим другом. Я молча продемонстрировал свою правую лапу.

— Спиногрызов, между прочим, я этим победил.

— Класс! Это он на клею держится?

— Какой клей?! Это мой собственный коготь! Можно сказать, моя гордость.

Селистена с некоторой опаской потрогала коготь. Убедившись в правдивости моих слов, она даже посмотрела на меня с некоторым уважением. Я тут же напыжился и со знанием своей значимости продолжил:

— Коготь для борьбы с нечистью, а ошейник с серебряными шипами для защиты от нее.

Уважения во взгляде значительно прибавилось… Увы, сие чудное мгновение прервал зычный бас Антипа, донесшийся со двора:

— Селистена, пора!

— Ладно, пошли. Твой батюшка ждет.

Мне оставалось только вздохнуть и отправиться к двери.

— Постой, последний вопрос! — опомнилась боярышня.

Если бы он был последний, я был бы самой счастливой собакой на свете.

— А черный колдун в нашем городе это Гордобор? — пропустив шуточку мимо ушей, серьезным тоном спросила Селистена.

Хм, сообразительная девочка. Ладно, я же обещал не врать попусту.

— Да.

Боярский терем покидала целая процессия. Впереди шагал княжеский посланник, далее два стражника, в середине шествовал Антип, чуть сзади Селистена, и замыкали нашу компанию еще двое стражников. Я, как и подобает солидной воспитанной собаке, семенил слева от боярышни.

Как я и предполагал, уже весь город знал о ночном происшествии. Ничего удивительного — страна должна знать своих героев. Конечно же все смотрели на меня. Правда, выражения на лицах были неодинаковые. Можно было прочесть целую гамму чувств и эмоций — от суеверного страха до полнейшего восторга.

Я был, конечно, выше всего этого. Просто шел рядом с хозяйкой, сверкал серебряными шипами на новом ошейнике и только ради развлечения прислушивался к тому, что говорили обо мне в толпе.

А сколько красавиц было вокруг! Эх, вот бы мне такую славу и почет в человечьем обличье — я бы тут дал шороху. Ведь всем известно, что небольшой ореол славы, спрыснутый некоторой таинственностью, да еще с добавлением геройской патетики — лучшее блюдо для женских сердец. И уж этим блюдом я бы накормил всех желающих. Но вместо того чтобы щедро раздавать воздушные поцелуи и загадочные многообещающие улыбки, мне оставалось только, гордо выпятив грудь, важно шествовать за своей хозяйкой. Хорошо еще, что в собачьем обличье я мог смело рассматривать встречных красоток без боязни нарваться на ревнивого мужа или заботливого отца. Ну не станут же они ревновать к псу?

Не густо, скажете вы. Так что же делать? Приходится обходиться малым и мечтать о том, как я сброшу лохматую шкуру и пущусь во все тяжкие.

Чтобы хоть как-то скрасить дорогу, я решил немного позабавиться с Селистеной. Еще выходя из терема, я как бы невзначай прижался к ней. Кара не заставила меня долго ждать, и я получил увесистую затрещину. Ха-ха, нашла чем испугать, она только кулачок отбила, а подходящего подсвечника поблизости не оказалось

Конечно, ее возмущение нетрудно понять. Как можно, мужчина касается девичьего тела… Да как я посмел… Ах, ах, ах, какой я нехороший. Но ведь я только в мыслях мужчина, а так совсем наоборот. Тьфу, заговорился уже. Мужчина наоборот — это женщина, а от этой напасти боги меня уберегли. Вот «весело» было бы, если бы я сейчас был не Шариком, а какой-нибудь Шампусечкой и все местные кобели интересовались бы моей персоной. А вы знаете, как трудно уберечь свое честное имя от посягательств всяких там шустрых умников? Уж я-то знаю. Оказывается, я совсем неплохо устроился.