Танец с драконами - Джордж Мартин

Его воробейство принял ее в своем кабинете — аскетичной семиугольной комнате, где высеченные лики Семерых смотрели с каменных стен с почти такими же кислыми и осуждающими выражениями, как и у Его Святейшества. Когда Серсея вошла, он сидел за грубо обтесанным столом и писал. Верховный Септон не изменился с того дня, как приказал схватить и заточить ее. Он по-прежнему был щуплым, седовласым человеком с постным, суровым, полуголодным взглядом, заострившимися чертами изрытого морщинами лица и глазами, смотрящими с подозрением. В отличие от своих предшественников, вместо пышных одежд он носил бесформенную тунику из некрашеной шерсти, доходившую ему до щиколоток.

— Ваше Величество, — произнес он в качестве приветствия, — как я понял, вы желаете исповедаться.

Серсея бросилась на колени:

— Да, Ваше Святейшество. Старица явилась ко мне во сне, высоко подняв лампаду…

— Разумеется. Юнелла, останься и запиши слова Ее Величества. Сколера, Моэлла, вы можете идти, — он сложил ладони домиком, жестом, какой она тысячу раз видела у своего отца.

Септа Юнелла села рядом с ней, развернула пергамент и обмакнула перо в мейстерские чернила. Серсея почувствовала укол страха.

— После того, как я исповедаюсь, будет ли мне позволено…

— С Вашем Величеством поступят согласно вашим грехам.

Этот человек безжалостен, вновь осознала она. Ей понадобилось мгновение, чтобы собраться с силами.

— Тогда пусть Мать помилует меня. Я спала с мужчинами, не будучи связанной с ними узами брака. Признаю.

— С кем? — Верховный Септон смотрел ей прямо в глаза.

Серсея слышала, как за ее спиной записывает Юнелла. Ее перо издавало легкий, слабый, царапающий звук.

— С Ланселем Ланнистером, моим кузеном. И с Осни Кеттлблэком. — Оба признались в связи с ней, и отрицать это не пошло бы ей на пользу. — И с его братьями. Обоими братьями. — Она не знала, что могли сказать Осфрид и Осмунд. Будет безопаснее признать слишком много, чем слишком мало. — Это не оправдывает мои прегрешения, Ваше Святейшество, но я была одинока и напугана. Боги забрали у меня короля Роберта, мою любовь, моего защитника. Я осталась одна в окружении интриганов, лживых друзей и изменников, которые тайно замышляли смерть моих детей. Я не знала, кому верить, поэтому я… Я использовала единственный имевшийся у меня способ, чтобы привязать к себе Кеттлблэков.

— Вы имеете в виду свои женские органы?

— Мою плоть, — она прижала ладонь к лицу и задрожала. Когда она отвела руку, глаза ее увлажнились от слез. — Да. Да простит меня Дева. Но все было ради детей, ради королевства. Я не получала от этого удовольствия. Кеттлблэки… суровые мужчины, жестокие, и они грубо обращались со мной, но что еще мне оставалось? Рядом с Томменом должны быть люди, которым я могла бы доверять.

— Его Величество охраняла Королевская Гвардия.

— От Королевской Гвардии не было никакой пользы, когда умирал его брат Джоффри, убитый на собственном свадебном пиру. На моих глазах умер один сын, и я не смогла бы перенести потерю второго. Я согрешила, я распутничала и прелюбодействовала, но только ради Томмена. Простите меня, Ваше Святейшество, но я раздвинула бы ноги перед любым мужчиной в Королевской Гавани, если бы это помогло уберечь моих детей.

— Только боги могут даровать прощение. А что насчет сира Ланселя, вашего кузена и оруженосца вашего лорда-супруга? Его вы тоже позвали в свою постель, чтобы снискать его преданность?

— Лансель, — Серсея помедлила. Осторожнее, напомнила она себе, Лансель наверняка все ему рассказал. — Лансель любил меня. Он был еще мальчишкой, но я никогда не сомневалась в его преданности мне или моему сыну.

— И все же вы развратили его.

— Я была одинока, — она подавила рыдание. — Я потеряла мужа, сына, лорда-отца. Хоть и регентша, но королева остается женщиной, а женщины — слабые существа, легко поддающиеся соблазну… Ваше Святейшество знает, что это правда. Даже святые септы, бывало, грешили. Лансель утешил меня. Он был добр и нежен, а я нуждалась в ком-нибудь. Это неправильно, я знаю, но у меня никого больше не оставалось… женщине необходимо быть любимой, ей нужен рядом мужчина, ей… ей… — Серсея неудержимо зарыдала.

Верховный Септон даже не шевельнулся, чтобы успокоить ее. Он сидел, не сводя с нее тяжелого взгляда, смотрел, как она рыдает, каменный, как статуи Семерых в септе у них над головами. Прошло некоторое время, но наконец, слезы ее высохли. К тому моменту ее глаза покраснели и зудели от рыданий, и ей казалось, что она близка к обмороку.

Однако его воробейство с ней еще не закончил.

— Это обычные грехи, — сказал он. — Безнравственность вдов известна, и все женщины в душе распутницы, использующие уловки и красоту, чтобы добиться от мужчин своего. Здесь нет измены, если только вы не изменяли брачному ложу, пока Его Величество король Роберт был еще жив.

— Никогда, — прошептала она, вздрагивая. — Никогда, клянусь.

Он не обратил на это внимания.

— Против Вашего Величества выдвинуты и другие обвинения, в преступлениях куда более тяжких, чем обычный блуд. Вы признаете, что сир Осни Кеттлблэк был вашим любовником, а сир Осни настаивает, что он удушил моего предшественника по вашему приказу. Он также утверждает, что лжесвидетельствовал против королевы Маргери и ее кузин, рассказывал лживые истории об их блуде, прелюбодеянии и государственной измене, опять же, по вашему приказу.

— Нет, — возразила Серсея. — Это неправда. Я люблю Маргери, как родную дочь. А в остальном… Я выражала недовольство Верховным Септоном, признаю. Он был человеком Тириона, слабовольным и испорченным, пятном на нашей святой вере. Ваше Святейшество знает это не хуже меня. Возможно, Осни решил, что я буду рада его смерти. Если так, на мне есть часть вины… но убийство? Нет. В убийстве я невиновна. Отведите меня в септу, и пред ликом Отца, нашего судьи, я поклянусь в том, что это правда.

— Всему свое время, — ответил Верховный Септон. — Вы также обвиняетесь в заговоре с целью убийства вашего лорда-супруга, нашего покойного возлюбленного короля Роберта, Первого этого имени.

Лансель, подумала Серсея.

— Роберта убил кабан. Неужели меня считают еще и оборотнем? Варгом? Не обвиняют ли меня и в убийстве Джоффри, моего милого сына, моего первенца?

— Нет. Только вашего мужа. Вы отрицаете это?

— Я отрицаю. Да. Перед богами и людьми, я отрицаю это.

Он кивнул.

— И наконец, самое худшее. Некоторые утверждают, что ваши дети рождены не от короля Роберта, что они бастарды, плод кровосмешения и прелюбодеяния.