«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Национальный вопрос — это всегда очень сложно, вот и буксую.
— После победы Революции, победители с угнетённых окраин-украин хлынули в Центр и особенно в столицы. Но, не всё! Это в основном касалось обитателей местечек за бывшей «Чертой оседлости» (сами понимаете, про кого я), да частей распавшейся Империи получивших независимость — Польши, Прибалтики… А вот большевики нынешних и будущих (я предвижу выделение союзных республик из состава РСФСР) — в основной свей массе остались на месте.
— Первые, через поколение-другое ассимилируются и станут такими же русскими как мы — большой город всепобеждающая сила. А вот со вторыми — всё гораздо сложнее.
— К большевикам они примкнули, вовсе не потому, что они как и, те — интернационалисты и топят за Всемирную Федерацию Советов… А потому, что они «всегда за тех — кто побеждает», как это присуще всем без исключения небольшим народностям — всеми доступными способами борющихся за собственное выживание.
— Если бы Деникин, Юденич и Колчак не драконили их своей «единой и неделимой», а объявили бы как Ленин о «праве наций на самоопределение» — большинство руководителей «братских» компартий, мы бы ноне знали как махровых контрреволюционеров и белогвардейцев.
— Однако, после окончания Гражданской войны «национал-большевики» (назовём их так) — не могут реализовать своё право на самоопределение. Во-первых, этому противится космополитичный Центр — ратующий за Мировую революцию и последующую Всемирную Федерацию Советов. А во-вторых, бывшие окраины-украины — слишком слабы, чтоб выжить самостоятельно. Они вынуждены к кому-нибудь присоединиться…
— К кому, спросите?
— Украина и Белоруссия из-за своего географического расположения, кроме России — могут присоединиться только к Польше или Румынии. Закавказье — к Турции или Персии. Средняя Азия — к Персии, Афганистану или Китаю. Но здесь свои проблемы: мало того, что эти страны — ничего не могут дать бывшим российским окраинам в смысле экономического развития, так они ещё и угрожают поглотить их с полной потерей национальной идентичности.
— Но на счастье национал-большевиков, Революция 1917 года была не только буржуазной, а потом в Октябре — пролетарской. Она была еще и национальной и, русские — оказались в ней завоёванной и эксплуатируемой нацией, давайте называть вещи своими именами. Национал-большевикам удалось создать в Советском правительстве свои лобби и развивать свои республики за счёт России. Уже сейчас в Иваново-Вознесенске демонтируются текстильные фабрики и, перебрасываются в Среднюю Азию и Закавказье — в то время когда в самой России, не протолкнуться от безработных на биржах труда…
— Что будет потом при такой политике — трудно даже вообразить!
Я себе это прекрасно «воображал»: в семидесятые годы, в Подмосковье — убогие деревенские избы, крытые чуть ли не соломой, а где-нибудь в Армении строятся современные заводы и фабрики с импортным оборудование — на которых некому работать из-за особенностей национального менталитета у местных.
— Даже вставшие у руля власти духовные последователи древнеправославия, «перекрестившиеся» в праведных марксистов — не смогут прекратить эту практику. Ведь, «Царство божие» — оно для всех! И нет в нём «ни эллина, ни иудея».
— Последствия, как мне думается, будут очень печальными: разжирев за счёт бывшей метрополии — превращённой такой национальной политикой в общую колонию, республики почувствуют себя вполне развитыми, чтоб отделиться и начать самостоятельное автономное плавание. Здесь много вариантов развития событий: возможно после смерти Сталина, они в результате заговора или военного переворота захватят центральную власть — чтоб сперва выжать Россию досуха… Не знаю!
— Но результат будет один: наша обессиленная, обескровленная Родина — практически без портов, с отсталой и разваливающейся промышленностью, в окружении враждебных государств — мстящих за колониальное угнетение, которую — ещё и заставят одну платить по общим долгам, в том числе и царским.
Где я соврал?
Ведь, так оно и было в девяностых годах!
Вернее: так оно и будет…
* * *
Помолчав, я:
— У меня всё, ребята. Вопросов задавать не надо — всё, что я хотел, уже рассказал.
Гул голосов, через который прорывается от Брата-Кондрата:
— В это невозможно поверить!
Повысив голос:
— Я не заставляю верить, отнюдь! Но если моё слово для вас хоть что-то значит, прошу запомнить этот прогноз и, если он начнёт сбываться — соответственно действовать.
Ефим Анисимов, по знаку которого все замолчали:
— Я — русский и меня такое будущее не устраивает! Надо что-то делать! Что и как? Серафим нас учил — действовать вместе, группой! Как альпинисты — про которых ты так часто говорил! Забраться на самую вершину — помогая и, поддерживая друг друга! А затем — изменить такое развитие событий!
Встав, он от имени всех:
— Мы готовы — веди нас Серафим!
Присутствующие, вскочив, громкими криками поддержали его:
— ВЕДИ НАС, СЕРАФИМ!!!
Встаю и я:
— ТИХО!!!
Когда замолчав, все уселись на свои места, улыбнувшись:
— С вами, блин, только заговоры устраивать…
Пройдясь по комнате и остановившись напротив Ефима:
— Да, я не намекаю, а прямо предлагаю вам всем рискнуть и стать частью советской правящей элиты — чтоб изменить текущий ход событий, который мне очень не нравится. И вам — я вижу, тоже!
Ещё один «кружок» и обращаясь уже ко всем:
— Да, я всегда учил вас работать в команде, приводя в пример группу альпинистов –покоряющих недоступную горную вершину. Лидер, карабкается по отвесной скале первым, остальные его страхуют от падения в пропасть. Забравшись на очередную отметку, он забивает в трещину крюк, привязывает к нему верёвку, по которой подтягиваются к нему наверх члены команды. Затем, процесс повторяется раз за разом — пока на вершине не окажутся все.
Походив молча:
— Был такой случай: лидер группы совершил оплошность… Или, случайно так получилось, из-за погоды — точно не помню. Он сорвался и повис над пропастью на страховочном репшнуре. Всё бы ничего — но карабин на вбитом в скалу крюке не выдержал общего веса группы и начал разгибаться. Понимая, что вот-вот утянет в бездну всю группу, её лидер сам обрезал верёвку и… Ну, сами понимаете!
Елизавета в ужасе ойкнула, прикрыв рот, а Ефим встревожено:
— Ты к чему это, Серафим?
— К тому, что я нахожусь в том же положении и, скорее всего — буду вынужден поступить точно также, чтоб спасти нашу группу.
Всеобщий гул, как в потревоженном улье, Санька да Ванька хором выкрикнули звонкими голосами:
— Скажи
