«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через года слышу мамин я голос
Значит мне домой возвращаться пора
Пусть все могло быть иначе
А вышло так сгоряча
Первый любимый мой мальчик
Память все лишнее прячет
Но нашу встречу я помню как сейчас…'
…И прочие песни поэтов Марка Бернеса и Юры Шатунова, на музыку Веры Головановой.
Припоздавший народ мало-помалу подтягивался «на огонёк».
Несмотря на большую занятость — связанную с организацией и первыми шагами киностудии «Красная Русь — Межрабпом», нас почтил своим присутствием недавний ульяновский гость — Владимир Маяковский, с неразлучными Кисой и Котиком (Лилей и Осипом Брик).
Котик (Осип), как обычно сидел и улыбался, Киса (Лиля) — тут же с ходу влюбила в себя всю «сильную половину», а Щеня (Маяковский) декламировал стихи, хотя и извинился — с явственным намёком на меня, что вынужден читать «старьё».
Меня, прямо-таки не по-детски вставило…
Так, что?
Все стихи, что он сочинил в этом году и до самого тридцатого — не появятся⁈
Все наши, тут же уставились на меня и:
— Серафим!
Находящаяся в зале публика и прочие поэты, тут же хором поддержали:
— СЕРАФИМ!!!
Пришлось выйти и раскланявшись:
— Я не Маяковский, я всего лишь учусь. Так что извиняйте — коль, что не так.
К сожалению, поздних стихов Маяковского — я не помню да и, тяжелы они для запоминания — ещё по школе знаю. Ну, что ж… Спою Дэцелу — спасибо соседу-дебилу, выучил наизусть репертуарчик этого волосатика.
И обратившись к приодетым по-человечьи, а не как обычно — в ночнушки с узорами, румынам:
— Маэстры! По щелчку пальцами, все обратились в слух!
— Га?
— Счас я напою, а вы — сбацаете.
— Ну а я як же!
Минут пять репетиции:
— Как махну рукой — начинайте.
— Так ми це зараз!
Даю отмашку, и:
' — Потерянный смысл восстал.
Мы все на пределе, напуган вассал.
Сознание масс, уходит в астрал.
Теряет контроль вертикаль.
Неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Да, неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Свобода превыше всего
Мы увидим рассвет, ведь нам повезло
По дороге к мечте, нас почти унесло
Но мы все ещё здесь, несмотря ни на что
Неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Да, неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Глубокие мысли, высокие цели
Сорвали оковы и цепи на деле
Мы будим людей тех, кто спать не хотел
Под гипнозом системы был не у дел
Неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Да, неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Смена критерий, новая эра
Мы дети вселенной наполнены верой
Вращаем планету, магнитные сферы
Мы преодолеем любые барьеры
Неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Да, неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Планета меняет свою точку сборки
Мантры вибрируют по перепонкам
Мы весь резонанс ощущаем на тонком
Изучим процесс, от корки до корки
Неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Да, неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Учение — свет, неучение — тьма
Включайся в процесс, сейчас не до сна
Прогресс поглотит, как цунами волна
И неважно, кто там у руля
Неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля
Да, неважно, кто там у руля
И неважно, кто там у руля…'.
Хотя, большинство из сидящих в зале — ничего не поняло, но на ушах стояли все без исключения.
Новый Маяковский, а вы что думали!
* * *
Не успев снова усесться, как:
— Ребята, узнаёте, кто это?
Наш столик уставился на только что вошедшего высокого военного, одетого в новенькую с иголочки форму… Тот, поискав взглядом, остановил его на нас, приветливо улыбнулся и помахал рукой.
— Так это же — Саша Голованов!
— Точно!
— Александр! Идите к нашему шалашу!
Уступив место, усаживаю его рядом с Лизкой и те, весело о чём-то защебетали.
Смотрю, ещё один припозднившийся:
— Павел Николаевич! Давай к нам!
— А это кто? — удивились ребята.
— Помните, я с кем-нибудь из руководства познакомить обещал?
— Помним…
— Не взыщите, конечно: «шо маемо — то маемо».
Да и этого то, затащить на эту вечеринку — от меня столько трудов, изворотливости и денежных знаков потребовало, что лучше не вспоминать.
Когда подходит, знакомлю:
— Ребята, это — Павел Николаевич Мостовенко (партийный псевдоним «Нижегородец») — революционер, участник Гражданской войны… И просто — замечательный человек!
Представляю своих:
— Павел Николаевич, это наши ребята, про которых я Вам рассказывал… Замечательные ребята!
Тот, улыбаясь:
— Здравствуйте, товарищи земляки!
— Здравствуйте!
Садимся за стол и, я начинаю оживлённую беседу, в которую мал по малу, втягиваются и все остальные ульяновцы.
Оркестр тем временем грянул, а приглашённый из Оперного театра певец запел «Гимн студента»:
' — Во французской стороне,
На чужой планете
Предстоит учиться мне
В университете.
До чего тоскую я —
Не сказать словами.
Плачьте, милые друзья,
Горькими слезами.
На прощание пожмем
Мы друг-другу руки
И покинет отчий дом
Мученик науки.
Вот стою, держу весло,
Через миг отчалю.
Сердце бедное свело
Скорбью и печалью.
Тихо плещется вода,
Голубая лента.
Вспоминайте иногда
Вашего студента
Много зим и много лет
Прожили мы вместе,
Сохранив святой обет
Верности и чести.
Ну, так будьте же, всегда
Живы и здоровы!
Верю, день придет, когда
Свидимся мы снова.
Всех вас вместе соберу,
Если на чужбине
Я, случайно, не помру
От своей латыни.
Если не сведут с ума
Римляне и греки,
Сочинившие тома
Для библиотеки.
Если те профессора,
Что студентов учат,
Горемыку школяра
Насмерть не замучат,
Если насмерть не упьюсь
На хмельной пирушке,
Обязательно вернусь
К вам, друзья, подружки!
Вот стою, держу весло,
Через миг отчалю.
Сердце бедное свело
Скорбью и печалью.
Тихо плещется вода,
Голубая лента.
Вспоминайте иногда
Вашего студента…'.
Вскоре, новые гости: созданный три года назад джаз-банд Леонида Варпаховского — насколько мне известно, пока единственный, в стране.
Правда, сперва пришлось с полчаса объяснять, что такое «джаз» — музыка протеста порабощённых американским империалистами негров, но публика была уже разогрета и,
