Воин - Дмитрий Колосов

— Именно по этому поводу я и хотел переговорить с вашим величеством.

— Что ты можешь сделать, э… — Конан замялся.

— Тенанс. Мое имя Тенанс. В этом проклятом городе много мужчин и всех их ожидает мучительная смерть. Отважные люди решили поднять восстание против владычества амазонок. Мы подожжем дома, где они живут…

— А дальше? — перебил юношу Конан.

Тенанс замялся.

— Попытаемся овладеть оружием, а если не удастся, убежим в сельву.

— Где вас тут же прикончат амазонки или дикие звери. Нет, бежать это не выход.

— Тогда будем драться! — горячо воскликнул аквилонец.

— Это мне больше по нраву. Но сколько вас?

— Человек триста наберется.

Конан потер ладонью лоб, что-то прикидывая в уме.

— Это капля в море. К тому же у вас нет оружия. Амазонки вас перебьют. Хотя с другой стороны можно рассчитывать, что восстание поддержит все мужское население Амазона. За исключением, конечно, деров…

— Они не мужчины! — яростно пробормотал Тенанс, как и все прочие невольники испытывавший сильную неприязнь к жестоким кастратам.

— Это верно, — согласился Конан. — Поэтому они будут на стороне амазонок. А значит нам придется сражаться с пятью тысячами женщин и деров. Все отлично вооруженные и обученные воевать. А на нашей стороне будет лишь огромная масса безоружных запуганных мужчин, думающих не о том, чтобы умереть достойно, а лишь чтобы хоть чуть продлить свою жалкую никчемную жизнь. Итог этой борьбы вполне очевиден.

— Значит, вы отказываетесь возглавить восстание? — в голосе юноши слышалось разочарование.

— Ни в коем случае. Я думаю, что нужно сделать для того, чтобы оно было успешным. И у меня, кажется, есть кое-какие соображения на этот счет. Ты можешь завтра ночью придти в мою комнату?

Тенанс на мгновение заколебался, затем ответил:

— Это непросто, но я попытаюсь.

Конан понимал, что юноша подвергает себя серьезной опасности. Но он не имел права на жалость. Ибо ставкой в игре, которую они начинали, была жизнь тысяч.

— Я жду тебя завтра в это же время. Если получится, я познакомлю тебя с человеком, который нам поможет. А теперь прощай!

— Прощай, мой король! — Тенанс припал губами к запястью Конана. Киммериец нетерпеливо освободил руку и отправился в свою комнату.

Однако осуществить этот замысел и свести Тенанса с Опонтой ему не удалось. Вмешался случай.

На рассвете триста амазонок во главе с самой царицей отправились на поиски Армиссы. Конан и Кхар Уба стояли на башне и смотрели вслед удаляющемуся отряду.

— Странно, если она погибла на охоте, — заметил Кхар Уба. — Кошки в этих лесах прежде не нападали на людей.

Он внимательно посмотрел на Конана, желая определить как тот отреагирует на его слова. Но киммериец оставался бесстрастен. Он уже не раз имел возможность убедиться, что Кхар Убе не стоит доверять абсолютно ни в чем. Конан намеревался в этот день пройтись по городу с тем, чтобы точно запомнить расположение постов деров, а также разведать наиболее удобные подступы к блокдомам. Кроме того, он хотел увидеться с Опонтой. Девушка похоже попала под подозрение. Во всяком случае Сомрис не взяла ее с собой, как это бывало прежде. Киммериец хотел успокоить возлюбленную и заодно сообщить ей о ночном разговоре с аквилонцем.

Но проклятый Кхар Уба вероятно был приставлен царицей шпионить за ним и куда бы ни пошел в этот день Конан, жрец тащился за ним по пятам, пытаясь втянуть киммерийца в бесконечные разговоры. В конце концов обозленный Конан стал подумывать о том не стукнуть ли ему надоедливого жреца кулаком по лысой голове, но внезапно его осенила весьма здравая мысль.

— Почтенный Кхар Уба, — начал Конан, повергнув этим обращением колдуна в замешательство, — одна из кларин случайно обмолвилась мне о том, что в царской сокровищнице хранятся доспехи бога Ульмвана и что эти доспехи обладают поистине волшебными качествами. Мне как воину было бы очень интересно взглянуть на них.

Видя, что жрец колеблется, Конан добавил:

— Или это невозможно? Может быть Кхар Убе запрещено входить в сокровищницу без ведома женщин?

Жрец, который уже собирался спросить имя кларины, открывшей Конану эту тайну, оскорбился.

— Кхар Уба пользуется полным доверием царицы Сомрис, — ответил он, высокомерно вскинув голову. — Я выполню твою просьбу и покажу тебе доспехи великого Ульмвана.

С этими словами жрец повел Конана в левое крыло дворца, оканчивающееся высокой четырехугольной башней. По узкой винтовой лестнице они поднялись на самый верх. Здесь стояли на страже две амазонки. Кхар Уба слегка склонил перед ними голову.

— По повелению царицы.

Девушки не прекословя сняли массивный запор и распахнули заскрипевшую ржавыми петлями дверь.

Конан и его спутник вошли внутрь. В хранилище царил полумрак. Свет двумя узкими потоками вливался сквозь зарешеченные окна и расползался по наполненной пылью и драгоценным хламом комнате.

Пока Кхар Уба притворял за собой дверь Конан быстро осмотрел одну из решеток и удовлетворенно усмехнулся. При желании он мог одним ударом выбить прогнившие у пазов прутья внутрь, а значит проникнуть в башню не составляло никакого труда.

Тем временем жрец подошел к одной из стен, сплошь увешанной оружием. Посередине стены висел черного цвета доспех, представлявший собой сплошной литой панцирь, без единого шва соединенный с шлемом. Доспех был сделан из какого-то диковинного, неизвестного в гиборийском мире материала. Когда Кхар Уба снял его со стены и передал киммерийцу, тот смог воочию убедиться в этом. Броня была почти невесома и очень тонка. Конан презрительно поморщился. Жрец ожидал подобной реакции. Он велел Конану поставить доспех на пол, снял со стены массивный бронзовый меч и размахнувшись обрушил его вниз. Клинок с жалобным звоном отлетел от матовой поверхности, не оставив на ней даже царапины. Зато на лезвии меча появилась здоровенная зазубрина. Конан присвистнул. Кхар Уба удовлетворенно улыбнулся, наблюдая как презрительное выражение на лице короля уступает место восхищению.

— Я пока еще не смог найти оружие, подобное оставить хотя бы вмятину на этом панцире. Но подобное оружие наверняка существовало. Если присмотреться, на груди и спине можно заметить множество мелких трещинок. Это следы от ударов, почти уничтоженные временем.

— А почему царица не носит этот великолепный доспех? — прикидываясь незнающим спросил Конан.

Кхар Уба замялся и в конце концов решил соврать.

— Она находит неприличным для смертной женщины облачаться в доспехи бога.