Воин - Дмитрий Колосов

С большим трудом амазонкам удалось отбросить нападавших и восстановить прорванную было боевую линию. Но главная опасность, как и предполагал Конан, надвигалась не с той стороны. В тот миг, когда серые каннибалы попятились, воя и потрясая окровавленным дубьем, к Конану подбежал дозорный. Лицо его было бело, как мел, зубы клацали.

— Они идут!

Король поднял руку, взывая к вниманию своих воинов. Глаза его блестели, в голосе звучал металл.

— Мы должны остановить этих тварей. Бейтесь до последнего и помните, что вы сражаетесь не за Амазон, не за амазонок, а за себя. Ведь если мы побежим, в этом городе не останется ни одного живого человека. Помните, вы бьетесь за право вернуться на родину!

Дождавшись, когда стихнут крики ферулов, Конан вскинул над головой меч и направил коня к блокдому, из-за которого уже появились первые кучки врагов.

Серым каннибалам никогда не приходилось иметь дело с таким могучим и умелым противником как Конан, но и варвар еще ни разу не участвовал в более яростной и по-животному жестокой схватке.

Коня под ним убили сразу, киммериец едва успел отправить на тот свет с десяток дикарей. Успев выскочить из седла до того, как скакун рухнул наземь, Конан могучим ударом развалил надвое облепленного золой врага. Именно эта зола от каннибальских костров, нанесенная на влажное тело, окрашивала черную кожу дикарей в серый цвет.

А дальше началась сеча, напоминавшая скорее кровавую резню. То был бой по правилам дикарей. Точнее, без всяких правил, без чести. Лишь ярость, ненасытная жажда крови и стремление покончить с врагом любым путем, любой ценой.

На киммерийца наваливались сразу по десять-пятнадцать врагов. Он стремительно оборачивался во все стороны и рубил, и колол, и сек незащищенные доспехами тела каннибалов. Вскоре вокруг короля высились груды изуродованных тел, но количество врагов не убывало.

Неподалеку от киммерийца бились ферулы и несколько амазонок. Они также сражались в окружении сразу нескольких дикарей, бравших не умением, а числом и напором. Уложив десяток-другой каннибалов, воин ослабевал от многочисленных ран, нанесенных отравленными копьями, и тогда на его голову обрушивались дубины.

Видя, как один за другим гибнут его бойцы, Конан понял, что их строй вот-вот будет прорван. Издав воинственный клич, киммериец умножил свои усилия. Забрызганный с ног до головы, он стоял на груде мертвых тел, а волшебный меч Ульмвана находил все новые и новые жертвы.

Но горстке воинов было не под силу остановить яростный натиск бесчисленных полчищ полулюдей. Силы обороняющихся таяли, и вскоре Конан с отчаянием заметил, что серые фигурки дикарей кое-где прорвались через заслон и устремились в тыл отчаянно сражающимся амазонкам.

— Клянусь Кромом! — взревел варвар. — Эта проклятая страна все же не собирается выпустить меня живым!

Но что это? С крепостной стены внезапно посыпались вниз громадные багрового цвета фигуры. Словно безмолвные призраки врезались они в толпу воюющих каннибалов. Конан не поверил своим глазам. Дикари, которых не могли устрашить ни сталь, ни гигантские яфанты, бросились врассыпную. Они кидали на землю свое оружие, даже не пытаясь сопротивляться, и искали спасения. А багровые монстры настигали их и рвали на части.

Амазонки радостно закричали. Багровые существа ответили им ревом, заставившим вздрогнуть крепостные стены. В этом реве не было ничего человеческого. Своим скудным полулюдским умишком дикари поняли, что отныне они имеют дело не с человеком, а со зверем. Зверем диким и древним. И их успевшие наполовину очеловечиться сердца дрогнули от ужаса. Спасаясь от невесть откуда взявшихся монстров, они устремились в паническое бегство. Остатки отряда Конана оказались на их пути. Почти все ферулы погибли, растоптанные тысячью ног, но варвар устоял перед напиравшей на него серой массой. Прорубившись сквозь нее, Конан встретился с созданиями, повергшими в ужас серых каннибалов.

То были гигантские багровые обезьяны, монстры, равных которым не сохранилось на земле. Гигантский Так, убитый киммерийцем в доме жреца Набонидуса, показался бы карликом по сравнению с этими чудовищами, каждое из которых не менее, чем на три головы возвышалось над киммерийцем.

Столкнувшись с Конаном, обезьяна скользнула по человеку вполне осмысленным взглядом и, обойдя его, продолжала свою кровавую забаву. Конан проследил за тем, с какой легкостью она разорвала орущего каннибала, и ему на память вновь пришел бык, найденный им на тропе у водопоя.

За стеной послышался звук копыт. Конан обернулся. Всадница подняла жеребца на дыбы, а затем могучей рукой осадила его, заставив замереть на месте. Это была Горгия, облаченная в бронзовый доспех и шлем с высоким рыжим гребнем. В руке ее был зажат массивный, забрызганный кровью меч.

— Тебе понравились мои слуги, варвар?

Конан молча кивнул. Нагнувшись, он вытер свое оружие о одежду убитой амазонки. Горгия внимательно смотрела на него.

— Я вижу, ты разгадал секрет доспехов Ульмвана.

— Это было несложно.

— Гляжу я на тебя, варвар, и думаю: уж не сам ли бог Ульмван забрел в наши края? Могучий, голубоглазый и вечно молодой.

— Вполне возможно, — ответил Конан, слегка удивляясь тому, что эта монстрообразная женщина обладает весьма здравым умом и очень разумной речью.

— Тебе они подходят, — заметила Горгия. Она по-прежнему внимательно смотрела на Конана и во взгляде ее было трудно прочесть чувства, которые волновали великаншу в этот момент. — Я приглашаю тебя, варвар, посетить мой дом в священной роще. Будь гостем.

— Спасибо за приглашение. Но я намереваюсь завтра утром покинуть Амазон.

— Собираешься домой?

— Да.

— Жаль. Но я надеюсь, что ты все же передумаешь. Я буду ждать тебя к обеду.

Последние слова Горгия вымолвила медленно, словно смакуя. Затем она тронула уздцы и ускакала. Конан облегченно вздохнул.

На поле брани опускались кровавые тени. Амазонки и ферулы подбирали раненых и безжалостно добивали уцелевших каннибалов. Вскоре взошла луна. И тогда за городской стеной завыли сотни шакалов. Они чуяли разлагавшуюся плоть.

Запах падали, словно вино, кружил шакалам голову.

Латалия сдержала свое слово. Конан и все захотевшие уйти с ним, получили возможность беспрепятственно покинуть город. Впрочем, даже пожелай царица разделаться с киммерийцем, она вряд ли смогла бы сделать это. Нашествие серых каннибалов потрясло державу амазонок. Погибло около двух тысяч девушек, почти все деры, большая часть ферулов. Аржум был разрушен, а главное — завален десятками тысяч трупов. Гниль и зараза пропитали опустошенный город от основания стен до шпилей башен. Прощаясь с Конаном, новая царица сказала: