Запад изнутри - Александр Воронель

   Успехи банковских и биржевых операций открыли путь к тому, что теперь называется информационным обществом и, в конце концов, обесценили всякую деятельность, лишенную интеллектуальной основы.

   Теперь это вовлекает и весь неевропейский мир в экономическую игру (под именем глобализации), которая дает некий шанс выигрыша всем, включая и тех, кто вступил в нее с запозданием.

   30 лет назад Израиль продавал хлопчатобумажные майки, апельсины и авокадо и не вылезал из долгов, а сегодня выдвинулся на одно из первых мест в ряду стран с развитой информационной и высоко-технологичной промышленностью, так что его экспорт даже перекрыл импорт и погасил былую задолженность.

   Южная Корея, Тайвань, а в последнее время Индия и даже Китай вступили на путь, который обещает им процветание, немыслимое для них еще пятьдесят лет назад.

   Даже грандиозные финансовые аферы (подобно вирусам в виртуальном мире) сыграли свою положительную роль в этом процессе, обнажив прорехи в законодательстве, позволявшие недобросовестное манипулирование ресурсами. Материальное производство ("коровы, апельсины, чугун и сталь") все больше вытесняется в отсталые в прошлом страны, где неквалифицированный труд ("землекопы") стоит дешевле. Деньги позволяют такое глобальное перераспределение трудовых усилий, которое повышает общее благосостояние человечества. Конечно, развитые страны на этом выигрывают больше, потому что переход на универсальный язык не обещает справедливости, но зато те народы, что отставали, получают шанс на немыслимые в прошлом прибыли.

   Если землекопа не устраивает его заработок, он может попробовать стать прорабом и сколотить рабочую бригаду по своему разумению. Но, если прораб разорится, никто за него не заступится.

   Иностранные рабочие, не имевшие прежде шанса на заработок в своей стране, превратились теперь в обычную часть населения во всех столицах мира. Хорошо это или плохо - задача для моралистов, но теперь и голодающее население Азии и Африки (благодаря предприимчивым и бессердечным прорабам) в какой-то степени получило доступ к пирогу, т.е. к общемировому перераспределению денег.

   Такое новое разделение труда, наряду с открытием новых безграничных возможностей для динамичного меньшинства во всем мире, вызывает острое раздражение отставшего большинства человечества, которое все еще не ощутило своего интереса в этом захватывающем процессе. В марксистских учебниках 60-х годов это называлось "законом неравномерного развития капитализма" и, по-видимому, правильно отражало неоднородность культурного уровня населения Земного шара. Чтобы участвовать в игре, нужно хотя бы различать фишки.

   Здесь мы опять возвращаемся к вопросу о деньгах, точнее к вопросу о том, у кого есть деньги (или, кто и как их тратит). Богатые нефтью страны (за многозначительным исключением протестантской Норвегии) беспечно тратят свои деньги на роскошь и оружие, не отвлекаясь на раздражающие призывы ученых педантов из международных организаций ("расчетливых евреев") подумать о будущем и создать основу для современных технологий. Роскошные дворцы, небоскребы и парки в их столицах окружены соломенными хижинами нищего, полудикого населения ("землекопов").

   Такие страны превращаются в пороховую бочку под фундаментом глобальной экономической сети, но природный оптимизм европейца позволяет ему надеяться, что это как-нибудь обойдется. Удивительно, что такую надежду разделяют и многие евреи, хотя раздражение против глобализации и власти денег в согласии со старой европейской традицией часто сопрягается с антисемитизмом.

   У народов, не знавших Библии, китайцев или индусов, нет собственной антисемитской традиции. Даже мусульмане заимствуют свои антисемитские стереотипы в основном из сокровищницы европейской культуры. Глобализация, привлекая народы своими экономическими выгодами, прививает им и все яды, накопившиеся за века в цивилизации денег.

   Так же, как не может быть построена идеальная землеустроительная контора, никогда не сможет быть до конца реализована и глобализация. Ее политические противники создают социальное трение уже и сейчас, но ясно, что по мере роста глобалистских тенденций энтропийные трудности сами собой вырастут на целые порядки. Энтропия, ограничивавшая эффективность рабочей бригады землекопов, многократно вырастет за счет трения между людьми разных культур (представьте рабочую бригаду, состоящую из Петра, Хаима и Ахмеда!). Пока их отношения ограничиваются денежной, цифровой сферой, они еще могут поладить, но ... не дай Бог! ...

   Роль денег в мире продолжает расти и, если гуманисты в самом деле хотят улучшить положение отсталых стран и голодающих народов, они должны всемерно способствовать глобализации, не рассчитывая на справедливость. Справедливости следует требовать от собственного поведения, а не от мирового распределения денежных потоков.

   Но никогда глобализация и сопутствующая ей эффективность не исключат фактор непредсказуемой случайности, который в конечном счете означает человеческую свободу от предопределенного поведения.      

ГОРЮЧИЙ МАТЕРИАЛ ДЛЯ ВОЙН И РЕВОЛЮЦИЙ

   Мое поколение воспитывалось на героической картине Гражданской войны, которая изображалась чуть ли не праздником свободы и торжеством справедливости. Сегодня каждый из нас мог по телевизору увидеть сербско-боснийскую резню, гражданскую войну в Руанде или "освободительную" войну в Косово и составить собственное мнение о мере справедливости, сопутствующей такому способу решения конфликтов. Cвободная печать, которая появилась, наконец, в России, познакомила читателей и с реальным психологическим обликом "комиссаров в пыльных шлемах", вызывавших когда-то поэтический восторг романтиков.

   Практика ХХ века, вопреки убедительным теориям экономистов и политологов, настойчиво подсказывает весьма скептический взгляд на якобы решающую роль не только "производительных сил и производственных отношений",но также и "классовых и национальных интересов" в современной истории. Гораздо более значимыми в наше время зачастую выглядят борьба "характеров", спонтанно или целенаправленно сложившихся "клик" и их локальных "культур". Причем эта борьба приобретает все чаще характер настоящей войны (или революции) с кровавыми жертвами и угрозой существованию сложившихся государств. Скажем, даже многие бывшие соратники Арафата (а также и Милошевича) сквозь зубы признают, что его действия не шли на пользу их народу, однако "что ж поделаешь?". А умные политические советники глав правительств признавались, что не могут "разгадать его характер". Но ведь речь, кажется, шла о "справедливых требованиях палестинского народа"? При чем тут его характер?