Запад изнутри - Александр Воронель

   "Формирование нового этноса зачинается непреоборимым внутренним стремлением к целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения, общественного или природного, причем достижение намеченной цели, часто иллюзор-ной или губительной, представляется самому субъекту ценнее даже собственной жизни... Начав действовать, такие люди вступают в исторический процесс, сцементированные избранной ими целью и исторической судьбой. Такая группа может стать разбойничьей бандой викингов, религиозной сектой мормонов, орденом тамплиеров, буддийской общиной монахов, школой импрессионистов... " (Л.Н. Гумилев "Этногенез и биосфера Земли", Ленинград,1979.)

   Это процесс природный и сам факт возникновения таких пассионариев (и их групп) не зависит от окружающего общества и его культуры, но цели и формы их суперактивности, конечно, определяются культурным и моральным состоянием их окружения и исторически сложившейся обстановкой.

   Одних такая суперактивность захватывает, а другим претит. Пассионарии преуспевают, если им удается не только поразить воображение окружающих, но и в чем-то заразить их своей страстью. Народ, конечно, выбирает кем восхищаться и кого презирать. Но его выбор ограничен тем, какие элементы своей культуры он выбирает для ориентации в текущем моменте.

   Конечно, группа импрессионистов вряд ли могла быть замечена в стране, где живописи не придавали такого значения, как во Франции. Былая разбойничья доблесть викингов не ценится теперь даже и в Скандинавии. Много чего и хорошего, и плохого есть в каждой культуре. Но, хотя выбор модуса поведения (в том числе и такого, например, как в пушкинской драме: "...народ безмолвствует..."), характерного для каждого момента истории действительно определен народным вкусом и настроением, само историческое действие целиком лежит на совести отдельных людей.

   Трудно утверждать, что это вполне ново для нас.

   Вот, что говорит, например, о государствах кочевников историк (Е.Прицак):

   "Когда в степи появлялся талантливый организатор, он собирал вокруг себя сильных и преданных людей, чтобы с их помощью подчинить свой род, а потом племя... Потом он предпринимал со своими людьми разбойничьи походы. Если они протекали успешно, то следствием было присоединение соседних племен..."

   Т.е. это всегда было делом личной инициативы и удачи, исторической случайности. А где правит удача, там всегда есть место подвигу...

   Но все же вера в объективный процесс истории до самой середины этого века не меркла в сердцах историков и могла бы сравниться только с привычным убеждением в конечной победе добра над злом. Эта вера (вместе с упомянутым убеждением) укоренена в основах иудео-христианской цивилизации, в пределах которой мы живем, и ее утрата небезразлична для нашего самочувствия.

   Настроение интеллектуальных кругов в девятнадцатом и даже в начале двадцатого века вообще склонялось к поискам объективных закономерностей и основательных причин равно для исторических событий и субатомных движений. Идеи Карла Маркса, что бы теперь про них ни говорили, очень хорошо отвечали этой потребности.

   Живя теперь в обществе с кейнсианской экономикой, покупая втридорога какие-нибудь фирменные джинсы, поневоле вздохнешь с ностальгическим чувством по объективной теории стоимости или представлению об историческом процессе как воплощению прогрессивной поступи производительных сил. Хорошо было теоретизировать, когда понятие всеобщего прогресса еще не было отменено!

   Правда, уже тогда было неясно, какие такие производительные силы открылись у диких орд готов, гуннов и вандалов, затопивших Европу в пору падения Римской империи. Воинственные варвары ведь потому и были воинственны, что не умели толком себя прокормить и профессионально промышляли разбоем (см. выше о степных кочевниках, викингах и прочих героях). Грабеж они понимали как преобладающую форму производственных отношений и буквально во всем зависели от побежденных, поскольку друг у друга им было нечего взять. Но то была древняя история...

   Концепция объективной поступи истории ("историцизм") была в середине ХХ века сильно поколеблена возвышением Гитлера. Никакая объективная причина не толкала нацистов к войне и уничтожению евреев. Никакой объективной причины не было и для войны СССР в Афганистане. Также не было объективной причины и у правительства Аргентины затевать войну с Англией из-за пустых Фолклэндских островов. Однако эти войны значительно повлияли на ход исторических событий. К сожалению, они все еще не окончательно убедили жителей демократических стран, что мир на самом деле может быть прочно обеспечен только их постоянной готовностью к войне.

   Существует ли в этом безбожном мире реальная причина для вражды католиков и протестантов? Если - да, то почему только в Северной Ирландии? В Германии и Швейцарии они, как будто, мирно сосуществуют. И, если это связано с разницей в уровне жизни, может ли в этом помочь террор? Поднимется ли благосостояние ирландцев, если англичане уйдут и оставят им возможность беспрепятственно убивать друг друга? В странах с неустановившейся демократической традицией и, особенно, в периоды неразберихи, смут и катастроф, чаще других побеждают самые агрессивные, наиболее беззастенчивые клики.

   Если им везет, как повезло в России большевикам, они составляют новую элиту и навязывают свое групповое представление о справедливости всему народу. Как сказал В.Молотов спустя всего несколько лет после революции: "Мы не те русские, что были до 17 года, и Русь у нас не та..." (Но спустя несколько десятилетий она опять оказалась все та же.)

   Если их стесняют в их стране, как это случилось с "ФАТХ"-ом в Иордании и Израиле, они зато могут составить новый, "свободолюбивый" (или "прогрессивный"?) народ (например, палестинский или "албанский народ Косова") и претендовать на отдельное существование, в котором их роль будет, наконец, определена в соответствии с их амбицией и наличной культурой.

   Но и в первом, и во втором случае интересы соответствующего государства или представляемого ими "народа" играют глубоко второстепенную, подчиненную роль. (Неслучайно и в том, и в другом случае вожди все время сбивалась на "всемирную", одни - "пролетарскую", другие - "антиколониальную", революцию. А вдруг пофартит где-нибудь еще?)

   Возникновение таких лихих клик есть процесс естественный, т.е. природно обусловленный, а наличие народа, который якобы ожидает их заступничества, или насущной проблемы, якобы требующей разрешения, напротив, есть дело исторической случайности.