Душа грозы - Лилия Беренс

— Бедный мальчик, — сочувственно проговорила она в полнейшей тишине. — Твоя жизнь так резко изменилась. Еще недавно ты был обычным мальчишкой, а теперь стал чем-то, чего сам не понимаешь. Тебя толкнули на путь воина, готовят к жестоким схваткам, не спросив, чего ты желаешь на самом деле. Мой муж, как всегда, совершенно не думает о том, что кому-то не хочется сражений. Что кто-то мечтает о совсем другой жизни. Участь полубогов не бывает простой.

— Я не полубог, — хрипло проговорил Дарий.

— Ошибаешься, — улыбнулась Риала. — Ты чистокровный сын грозы. Наш с Дилаем сын.

— Это не правда! Я знал своего отца! Он тоже был волком!

— Твой отец был обращенным. Но твоя мать… — Богиня качнула головой. — Кровь богов всегда побеждает кровь простых людей. Ты — прямой потомок богов, мальчик мой. Наши глаза и руки среди смертных. Такова твоя судьба. Ты не хочешь от меня предсказаний, хоть сегодня и именно такой день. Но я скажу тебе то, что не говорил никто прежде. Все, что тебе предрекают — все будет. И это будет нелегко. Даже я не знаю — сможешь ли ты выжить. Но если сможешь, даю тебе свое слово, что то, к чему стремишься ты сам — исполнится.

Она отстранилась, осмотрела Дария и взяла в руки его медальон. Выгравированная молния полыхнула багровым светом. Богиня провела пальчикам по оборотной стороне, и светло-зеленый лучик впитался в металл. На поверхности появилось изображение трилистника.

— Вот теперь он завершенный, — довольно кивнула на свою работу Риала, отпуская цепочку. — Волку нужна стая, не так ли?

Риала мягко улыбнулась ничего не понимающему оборотню, после чего посмотрела на Ольда. Он все еще стоял на коленях, опасаясь поднять глаза и вызвать гнев богини прямым взглядом.

— Раз уж я здесь… — задумчиво произнесла она, рассматривая пепельные кудри сына кузнеца. — Ты так хотел предсказание, так ждал этого дня, что я просто не могу тебя оставить без него. Я скажу, какую судьбу вижу для тебя. Ты тоже будешь воином, многие будут произносить твое имя с завистью. Ты станешь защитником и другом. Другом будешь верным, воином — бесстрашным. Но отцом тебе никогда не быть. Твой род прервется на тебе.

— Госпожа, — пролепетал Ольд. — Как может на мне прерваться род, если у меня есть брат.

— Сегодня время для твоей судьбы, а не его.

Поле этих слов Риала растаяла в мягком зеленом свете. Никто не решался пошевелиться. Хлопнувшая дверь храма заставила всех вздрогнуть, выводя из гипнотической неподвижности. Это Камиль выскочил на улицу. Старый мастер с сочувствием смотрел ему вслед. Мира в ужасе прикрыла рот рукой. В глазах ее стояли слезы. Богиня сказала не только о судьбе Ольда, но и младшего Фани. И слова, произнесенные вскользь, были ужасны.

Дарий подошел к стоящему на коленях Ольду, взял его за плечи и с силой поднял на ноги.

— Пойдем. Нам здесь больше нечего делать. Наши судьбы в наших руках. И не всегда боги дают точные предсказания, ведь в наших силах изменять свою судьбу. Не думай об этом. Думай о способе этого избежать.

Жрец Дилая кивнул каким-то своим мыслям и тихо выскользнул за дверь. Дарий, поддерживая Ольда и Миру, повел их домой. После произошедшего, ни о каком праздничном веселье речи уже быть не могло.

Камиля дома не оказалось. Дарий не стал его искать, понимая, что кузнецу необходимо побыть одному. Каждый переживает дурные вести по-своему. На следующее утро тренировка завершилась еще до открытия храма. Мастер был чем-то сильно занят, поэтому велел перед сном два часа медитировать и отпустил. Парень пришел в кузницу и стал ждать. Камиля еще не было. Оборотень снял со стены висевший там отцовский меч. Получив некоторое представление об оружейном деле, оборотень взглянул на клинок по-новому. У него была необычная, слегка изогнутая форма. И он был несколько коротковат по сравнению с остальными мечами, виденными ранее. Дверь тихо скрипнула. Камиль стоял на пороге и смотрел на Дария.

— Ты знаешь, что этот меч должен быть в паре? — заговорил он задумчивым голосом.

— Как в паре? У отца он один был. — Изумился юноша.

— Это унал — клинок для левой руки. Ташийцы называют их кинсо, парой. Такое оружие носит личная гвардия Императора Кван Тао. Элита Императорской армии, не уступающая нашим жрецам Дилая. — Камиль стал привычными движениями разжигать горн. — Я не знаю где твой отец взял такой клинок и почему он только один. Вещь очень качественная и крайне дорогая. Быть может, трофей. Но если ты хочешь им сражаться, тебе понадобится пара — дайши.

— У отца был еще один меч, — посмотрел оборотень на свое оружие. — Но мы не поняли, что он парный. Его похоронили вместе с телом.

— Тогда тебе нужно старательнее учиться, чтобы однажды выковать для себя дайши. Если, конечно, захочешь сражаться именно кинсо. Я бы советовал пользоваться нашими клинками, они гораздо проще в бою.

— Я бы не хотел менять свой меч. Это клинок отца и оставить его просто выше моих сил.

— Тогда скажи об этом своему учителю. И попроси его найти другой дайши, чтобы у тебя был образец. Думаю, гашу не составит труда выполнить твою просьбу.

— Можно было бы взять тот дайши, который достанет мне жрец, — предложил Дарий.

— Сразу видно, что не воин ты еще. И станешь им не скоро. Кинсо — это пара. Они как муж и жена. Дайши разит — унал отвлекает. Унал разит — дайши защищает. Я не очень много знаю об этом стиле боя. Говорю — как сам понял когда-то увиденное. Но каждая пара уникальна. Ты не умеешь чувствовать свой меч, иначе сразу понял бы — он не примет чужую пару. Ему нужна своя. Потому и браться за создание дайши пока не стоит. Не поймешь, что нужно для твоего унала, не время еще. Учись.

Оборотень послушно кивнул, нехотя возвращая свой меч обратно на стену. Раз Камиль полностью уверен в своих словах, то не ему спорить. Кузнец поручил юноше раздувать меха, а сам встал к наковальне. Первая заготовка опустилась в жаркую печь. Дождавшись, когда металл приобретет нужный цвет, Камиль достал заготовку из печи и положил на наковальню. Звонкие удары молота огласили сумрачную кузницу.

Дверь приоткрылась, впуская внутрь солнечный свет. Ольд посмотрел на отца и неуверенно вошел.

— Тятя, я пришел поговорить.

Кузнец не услышал. Он продолжал мерно выстукивать молотом, полностью погрузившись в работу. Ольд послушно ждал. Наконец, длинная узкая заготовка с громким шипением опустилась в воду.

— Тятя, — повторил сын кузнеца. — Я пришел поговорить.

— Говори, сын, — отозвался Камиль.

— Научи меня сражаться на мечах. — Взгляд юноши был тверд. Он принял решение, и отступать на этот раз не собирался, чем бы это ему не грозило.