О гномах и сиротке Марысе - Мария Юзефовна Конопницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом помолчал немного и, вспомнив что-то, прибавил:
— Есть тут на горе развалины — труба да кусок стены. Говорят, там в старину графский замок стоял, а теперь — пустырь. За кирпичом только приезжают из города, кому нужно. А графы все давно перемёрли.
— Перемёрли? — с искренним удивлением воскликнул Колобок и всплеснул руками. — С таким богатством жить бы да жить, а они умирают! Ну, коли так, вези нас в помещичью усадьбу, там мы тоже не пропадём. Хорошо в деревне!
— Ещё бы! — сказал Василёк. — Весна придёт, поля зазеленеют, жаворонок запоёт свою радостную песенку, роса жемчуга рассыплет, цветы в лугах расстелются узорчатым ковром, плуги пойдут отваливать чёрную землю, послышится мычание волов, окрики пахарей. Лето наступит, вскинешь на плечо ружьё — и айда на болото. Дикую утку подстрелишь, в ягдташ положишь, взглянешь на голубое небо, улыбнёшься приятным мыслям. А вокруг поля шумят золотыми колосьями, лён цветёт голубыми цветочками, ягоды краснеют, с лугов сеном пахнет, пчёлы жужжат вокруг липы… Осень пришла — яблоки, груши и сливы так и гнутся под тяжестью плодов; в берёзовой роще рыжиками да боровиками пахнет, а в праздник урожая золотой колос сплетается в венке с цветами и орехами. Солнце ещё не взошло, в полях туман, а по ним уже охотники скачут. Лес замер, слушает заливистый лай гончих; белки чёрными глазками на охотников с верхушек деревьев поглядывают. Вдруг прогремел выстрел, за ним другой: пиф-паф! Далеко разнеслось эхо, послышались ликуюшие крики и пение охотничьего рожка.
— Хорошо ты рассказываешь, мой верный Василёк, очень хорошо! — молвил король Светлячок, который до сих пор молча прислушивался к разговору своей свиты, и лицо его осветилось ласковой улыбкой. — Вот бы нам пожить в таком местечке!
Старый король не успел договорить и с лица его ещё не сбежала улыбка, когда телега, стукнувшись о камень, свернула на просёлок.
Кляча Петра радостно заржала, почувствовав близость дома.
Вскоре телега остановилась, и крестьянин сказал своим седокам:
— Ну, король и вы все, слезайте! Приехали!
— Как! Куда? — загалдели гномы, вертя головами и вытягивая шеи. — Ведь здесь ничего нет!
— Как это — ничего? — возразил Пётр. — Вот мой дом, чего же вам ещё!
Забрезжил рассвет.
Видят гномы: стоит низенькая, убогая мазанка, соломенная крыша скособочилась, свисает чуть ли не до земли, дыры ветками заткнуты; плетень вот-вот в бурьян завалится, а над плетнём высокая ива простирает ветви, словно руки; в запущенном саду — вишни в белом цвету. И надо всем — дружное кваканье лягушек и заливистое щёлканье соловья, встречающего зарю.
— Ты что, шутишь, что ли? — закричали гномы.
— Чего мне шутить? — равнодушно отозвался Пётр. — Вот хата, вот лес, вот ручей; кто хочет, оставайся, а кому не нравится — скатертью дорога!
И стал распрягать лошадь. Потом достал воды из колодца, вылил в колоду, как будто никаких гномов и в помине нет.
— Что же мы будем есть в этой дыре? — спрашивают они.
— Мои дети с голоду не померли, и вы не помрёте!
— А куда мы сокровища денем? — не унимаются гномы.
— Маковая головка невелика, поди, и то в ней сто раз по тысяче зёрнышек умещается!
— А король? Где же мы короля поселим? — опять закричали гномы.
— Вон солнышко — познатней вашего короля, а моей бедностью не брезгает, каждый день в хату заглядывает…
Тут никогда не унывающий Петрушка заплясал вокруг телеги и запел:
Под ногами бугорок, Сверху — неба лоскуток! Ах, зачем нам, братцы-гномы, Терема, дворцы, хоромы!..Но на него зашикали со всех сторон. Гномам было не до шуток, и недовольные роптали всё громче.
На востоке засияла голубая утренняя звезда, и совсем рассвело.
Король Светлячок поднял свой скипетр, и свита угомонилась.
— Привет тебе, приют бедности и труда! — промолвил он.
II
Низенькая липовая дверь тихо скрипнула, и в мазанку вместе со светом утра проскользнули гномы.
Изо всех углов горницы выглядывала нищета. Чуть ли не половину её занимала огромная печь с просторным запечком. Перед печкой, свернувшись в клубок, спал серый кот и лежала вязанка сухого хвороста, стянутая верёвкой.
В углу стояло ведро с водой, на нём — жестяная кружка; на лавке — несколько перевёрнутых вверх дном горшков, рядом — сосновый стол, две табуретки, корзинка, а в ней — немного картошки.
Забавный вид был у гномов, когда они, таращась на это убожество, но не смея громко жаловаться в присутствии короля, подталкивали друг друга и показывали глазами на пустую печь, на колченогую скамью, на жалкую корзинку — единственную кладовую бедного крестьянина. Их длинные носы вытянулись ещё больше, усы повисли.
Один беспечный Петрушка скакал по хате и дурачился, смеясь и потирая руки:
— А чем не дворец? Чем не
