Не кради мои годы - Мэри Кларк

«Шесть миллионов долларов, – подумала Лилиан. – Если я решу бросить преподавание, то смогу путешествовать. Кто знает? Может быть, встречу славного парня, у которого нет сумасшедшей жены…»

– Где рукопись, Лилиан? Она нужна мне сегодня.

– В моей банковской ячейке, в двух кварталах от дома.

– Я предупреждал, что полиция может прийти с ордером на обыск твоей квартиры и всех банковских ячеек на твое имя. Рукопись надо забрать оттуда. Будь возле банка в девять, когда он откроется. Даже не думай приносить ее к себе домой. Позвоню тебе через час и расскажу, где мы встретимся, когда вернешься из банка.

– А как насчет четырех миллионов долларов? Когда я их получу и как?

– Перешлю их на европейский счет и дам тебе чек, когда передам копию утром в пятницу. Послушай, Лилиан, мы должны доверять друг другу. Мы связаны между собой. Тебе нужны деньги, мне нужна рукопись. Ты передаешь Ричарду поддельный документ в пятницу днем, забираешь у него свои деньги, и все счастливы.

Глава 40

Кэтлин сидела в постели. Перед ней стоял поднос с чаем, соком и тостом. От запаха тоста ей казалось, что она завтракает с Джонатаном. Теперь он был с ней, но совсем на нее не смотрел. Он сидел на стуле рядом с кроватью, положив ей на колени руки и голову.

«Каждую минуту он может залиться кровью», – думала она.

Кэтлин оттолкнула поднос, не заметив, как медсестра подхватила его, чтобы не разлились ни чай, ни сок.

Голос спросил: «Чего вы хотите, Кэтлин? Зачем вы это делаете?»

Кэтлин вцепилась в подушку, пытаясь сорвать с нее наволочку.

Она не понимала, что медсестра сделала движение, чтобы ее остановить, но отступила.

Дрожащими руками Кэтлин сорвала наволочку и натянула ее себе на голову.

– Кэтлин, вы испуганы. Вас что-то пугает.

– Не вижу его лица, – взвыла Кэтлин. – Может быть, если он не увидит моего лица, он меня не застрелит.

Глава 41

В четверть девятого в среду утром Ллойд Скотт зашел к Марии. Он позвонил в восемь тридцать, надеясь, что она уже проснулась.

– Ллойд, я пью уже вторую чашку кофе, – сказала она. – Приходи. Хотела звонить тебе в любом случае. Ты должен кое-что знать.

Он нашел ее в комнате для завтрака. На столе лежали аккуратно разложенные документы.

– Разрешила Бетти взять выходной, – объяснила она. – Из-за вчерашнего ужина ей пришлось задержаться допоздна. Она практически живет здесь со дня смерти папы, но пришло время вернуться к нормальной жизни.

– Уверен, что пришло, – согласился Ллойд. – Мария, помнишь, я говорил тебе, что собираюсь проверить Рори Стейгер? В общем, так. Оказывается, ее настоящее имя Виктория Паркер, и у нее был тюремный срок. В заключении в Бостоне она провела семь лет за кражу денег и драгоценностей у старушки, у которой была сиделкой.

– Эти два детектива вчера были здесь. Они рассказали мне и про тюрьму, и про то, что Рори пропала, – сказала Мария. – Хотели знать, не появлялась ли она.

Скотт научился сохранять невозмутимость лица в суде, даже когда свидетель, на которого он рассчитывал, говорил что-то неожиданное при перекрестном допросе. Но все же он сделал большие глаза и машинально пригладил редкие прядки на голове, великодушно оставленные ему природой.

– Она пропала? Обожди минуту. Я скоро вернусь.

С уверенностью старого друга он направился в кухню, налил себе чашку кофе, вернулся и сел за стол. Мария вкратце рассказала, что Рори не появилась на встрече с подругой и не отвечала на телефонные звонки, при этом комендант дома был у нее в квартире, откуда, как оказалось, ничего не пропало.

– Ллойд, – сказала она, – вопрос в том, исчезла Рори по своей воле или с ней что-то случилось. – Потом она добавила: – Забавно, никогда не испытывала к Рори таких теплых чувств, как к Дейле, второй сиделке. Но казалось, что Рори действительно хорошо заботится о маме. И мама ее слушалась. Дейле же приходилось упрашивать маму искупаться или принять лекарства, а с Рори она никогда не спорила.

– Рори обокрала свою подопечную в Бостоне, – заметил Ллойд. – Возможно ли, что она обокрала и этот дом, а теперь боится, что ее поймают?

– Думаю, если бы пропадали деньги, папа это заметил бы. У Бетти кредитная карточка для покупки продуктов. Мамины украшения в банковской ячейке. Папа однажды помешал ей выбросить драгоценности и отнес их в банк… – Голос Марии напрягся. – Мне думается, что Рори слышала про рукопись, когда папа разговаривал по телефону в кабинете. Прошлым вечером за ужином Ричард, Грэг, Альберт и Чарльз признались, что папа звонил и говорил о ней. Мама любила сидеть в кабинете с папой, и Рори всегда была рядом. Предположим, после смерти папы Рори прихватила рукопись и нашла покупателя. Это хороший повод для исчезновения.

– Думаешь, произошло именно это? – изумленно спросил Ллойд.

– Мы знаем, что она воровка. – На мгновение Мария повернула голову и посмотрела в окно на сад. – Бальзамины такие красивые, но всего через несколько недель они увянут. Помню, как папа сажал их в июне. Я хотела ему помочь, но он не позволил. Тогда я отпустила еще одну колкость про Лилиан. Он отвернулся, пожал плечами и ушел. Господи, если бы мы могли забрать назад все свои обидные слова, – вздохнула она.

– Мария, послушай меня. Мы с твоим отцом были дружны. Ты была голосом его совести. Он знал, что не должен был связываться с Лилиан, что это ранит и тебя, и Кэтлин. Не забывай, я живу здесь более двадцати лет и видел, как сильно они с Кэтлин любили друг друга. Думаю, он знал, поменяйся они местами, у жены никогда никого не было бы, кроме него.

– Я все еще жалею, что не понимала его. И если бы не нашлись эти проклятые фотографии, мама и я жили бы в блаженном неведении, что у них с Лилиан близкие отношения, и были бы счастливы. Мне всегда казалось, что Лилиан дружит с Чарльзом. Она была и есть хорошая актриса. Это я хотела сказать тебе. – Мария посмотрела прямо в глаза Ллойду. – Только об этом и думала и, несмотря на то что ты мне рассказал, спорю на что угодно: папа отдал рукопись на хранение Лилиан. Независимо от того, порвал он с Лилиан или нет после встречи с отцом Эйденом в среду две недели назад, Лилиан призналась Эльвире, что они не общались с папой последние пять дней перед его смертью.

Ллойд кивнул.

– Эльвира очень серьезно отнеслась к этому, и кое в чем я абсолютно уверен: она всегда четко понимает то, что ей говорят.

– Ллойд, представь, что они поссорились и Лилиан отказалась вернуть рукопись. Предположим, она хранила ее не у себя дома. Может быть, спрятала, например, в банковской ячейке.

– Ты думаешь, рукопись у Лилиан?

– Ни минуты не сомневаюсь. Ллойд, сам подумай. Если папа сказал ей, что все кончено, она обязательно разозлилась бы. Я видела их на тех фотографиях. Они были влюблены друг в друга. Теперь вдруг папа забыл про пять лет ее жизни и ушел. Она могла считать, что он перед ней в большом долгу.

Ллойд помолчал, потом решил озвучить то, что пришло ему в голову:

– Мария, предположим, Лилиан пришла сюда в тот понедельник, чтобы вернуть рукопись. Сиделки дома не было. Возможно ли, чтобы отец впустил ее в дом, потом началась ссора и она нажала на курок?

– Кроме того, что мама совершенно невиновна, я готова поверить во все, что угодно, – сказала Мария. – И сегодня утром поеду в Нью-Йорк и поговорю с Лилиан. Мой отец обнаружил священный, бесценный артефакт, который принадлежит церкви и людям, которые смогут видеть его в Библиотеке Ватикана. Так или иначе, но я должна быть уверена, что рукопись вернется туда. – Глаза ее наполнились слезами. – Если мне удастся заполучить письмо Христа к Иосифу Аримафейскому, то я верну его туда, где оно должно быть. Знаю, папа оценит это и простит меня за все ужасные слова, которые я говорила ему за последние полтора года.

Глава 42

В среду в половине девятого утра Эльвира и Уилли сидели у «Линкольн центр» в машине, припаркованной напротив выхода из дома Лилиан.

– Отсюда только один выход, – сказала Эльвира скорее себе, чем погруженному в «Дейли ньюс» Уилли. – Только бы копы нас не выследили. Обожду до девяти, потом войду в дом и назову свое имя привратнику. Когда Лилиан ответит на домофон, скажу, что у меня информация, которая поможет ей избежать неприятностей.

Слова привлекли внимание Уилли. Он читал спортивные страницы и был полностью поглощен статьями о матче между «Янкиз» и «Ред Сокс».

– Ты не говорила, что припасла для нее такую гадость, – сказал он.

– Вовсе нет, – невозмутимо ответила Эльвира. – Но я собираюсь заставить ее думать, что это так. – Она вздохнула: – Люблю лето, но, если честно, последние несколько дней могли бы быть попрохладнее. Когда не жарко, так приятно!.. Этот наряд легкий, но даже с включенным кондиционером кажется, что я закуталась в шерстяное одеяло.

На ней был хлопчатобумажный комбинезон, который после поглощения ею бесконечных вкусностей во время круиза сидел несколько туго. Она также знала, что предательские седые корни волос вылезали на голове словно сорняки, уродуя ярко-рыжие волосы, искусно покрашенные Дейлом Лондонским, который теперь был в отпуске.