Не кради мои годы - Мэри Кларк

– В половине седьмого.

Через четыре минуты телефон снова зазвонил:

– Эйден будет. Увидимся вечером.

Днем Мария отправилась на долгую прогулку: собраться с мыслями и подготовиться к тому, что может произойти вечером.

«Четверо из тех, кому, вероятнее всего, папа показал рукопись, соберутся за его столом. Чарльз и Альберт уже спрашивали меня, нашла ли я письмо. Двое других могут сделать это за ужином. Грэг сказал, что папа говорил о рукописи, но не показывал ее. Ричард ни разу даже не упомянул о письме. Так или иначе, сегодня вечером они будут говорить об этом».

Мария прибавила шаг, чтобы размяться. Ветерок стал сильнее. Она почувствовала, как волосы, стянутые в узел на затылке, рассыпались по плечам. Слегка улыбнувшись, вспомнила, как отец однажды сказал, что ее длинные черные волосы напоминали ему о Бесс, дочери помещика из поэмы «Горец» Нойеса.

Когда Мария вернулась домой, Бетти сказала, что в ее отсутствие никто не звонил. Она сразу же позвонила в больницу и получила практически тот же ответ, что утром. Мама была в основном спокойна и о ней не спрашивала.

Пришло время одеваться. Похолодание заставило выбрать белую шелковую блузку с длинными рукавами и черные шелковые расклешенные брюки, что показалось Марии хорошим выбором для ужина. Инстинктивно она оставила волосы распущенными, снова вспомнив папино сравнение с Бесс, дочерью помещика.

Первым прибыл Грэг. Как только Мария открыла дверь, он обнял ее. Когда они распрощались в субботу вечером, его поцелуй был коротким и как бы пробным. Теперь он обнял ее крепко и погладил по волосам:

– Мария, ты хоть немного представляешь, как я беспокоюсь за тебя?

Когда она попыталась отодвинуть его, он сразу же ее отпустил. Мария легонько коснулась руками его лица:

– Грэг, для меня это так важно. Это так, но… ты знаешь все, что происходит. Папа был убит всего восемь дней назад. Мама заперта в психиатрической больнице. Я их единственный ребенок. Пока не закончится весь этот кошмар с судилищем мамы, я просто не могу думать о себе.

– И это правильно, – хрипло произнес он, – я хорошо это понимаю, но и ты должна понять, что, если тебе что-то понадобится, в любое время дня и ночи я прослежу, чтобы ты это получила.

Грэг помолчал, словно ему надо было перевести дыхание.

– Мария, скажу это раз – и больше не упомяну, пока ты не пройдешь через весь этот ужас. Я тебя люблю и хочу всегда заботиться о тебе. Но прежде всего хочу тебе помочь. Если психиатры в больнице поступят неправильно, то я найму самых лучших в стране специалистов, которые докажут, что у Кэтлин тяжелая форма болезни Альцгеймера, что она не способна предстать перед судом и что при хорошем уходе и присмотре не представляет угрозы для окружающих, так что ее можно отпустить домой.

Альберт приехал, как обычно, в машине Чарльза. Когда Грэг замолчал, они уже звонили в дверь.

Мария была безгранично благодарна им за вторжение. Она всегда знала, что Грэг был к ней неравнодушен, но лишь теперь полностью осознала силу его чувства. Также полно она оценила его решимость помогать ей. Его пылкость лишь усилила ее стресс, и это равно встревожило и успокоило ее. За несколько дней Мария начала понимать, что в последние годы постоянный страх за ухудшение состояния здоровья мамы и разочарование от связи отца с Лилиан эмоционально ее иссушили.

«Мне двадцать восемь лет, – думала она. – С тех пор как мне исполнилось двадцать два, у меня постоянно болит сердце за маму. За последний год я практически рассталась с отцом, которого боготворила. Поэтому жаль, что у меня нет брата или сестры, с кем можно было бы поделиться. Но знаю одно: надо добиться возвращения мамы домой, чтобы за ней ухаживала хорошая сиделка. Только потом можно будет думать о своей судьбе».

Об этом думала Мария, приветствуя Альберта и Чарльза. Она сразу почувствовала напряжение между ними. Чарльз, как всегда, хмурился, но теперь это было больше похоже на гнев. Альберт, обычно вполне приветливый, казался озабоченным. Мария быстро провела всех троих в гостиную, где Бетти приготовила холодные и горячие закуски. Прежде у них было традицией начинать с коктейля в кабинете отца, пока не накроют на стол. Марии показалось, что все поняли, почему в этот вечер они собрались в другой комнате.

Еще через несколько минут снова позвонили в дверь. Теперь это были Эльвира и Уилли, а также отец Эйден.

– Как я рада, что вы все смогли прийти, – сказала Мария, обнимая каждого из них. – Проходите. Все уже в сборе, кроме Ричарда.

Вскоре они оживленно болтали. Мария заметила, что всегда пунктуальный Ричард опаздывает почти на полчаса.

– Возможно, застрял в пробке, – предположила она. – Ведь обычно, как все мы знаем, по Ричарду можно сверять часы.

Вспомнилось вдруг, что Каллахан говорил о том, что готов принять важное решение. Марии было интересно, расскажет ли он об этом сегодня вечером. А еще у нее было странное чувство оттого, что Грэг вдруг принял на себя роль хозяина дома. Именно он предложил всем отведать нежное суши, приготовленное Бетти, и он же снова наполнил бокалы прекрасным мерло, которое так любил отец.

В дверь позвонили. Открыла Бетти. На пороге стоял Ричард. Улыбаясь, он сразу прошел в гостиную.

– Прошу прощения, прошу прощения. У меня была встреча, которая немного затянулась. Как славно быть снова среди вас, – говоря это, он смотрел на Марию.

– Ричард, что тебе предложить? – спросил Грэг.

– Не беспокойся, Грэг, – ответил тот, направляясь к бару. – Я сам разберусь.

Спустя несколько минут Бетти появилась в дверях и подала знак Марии, что ужин готов.

Мария решила не поднимать тему рукописи, пока не настанет время десерта. Ей хотелось создать атмосферу тепла, близости и непринужденности. Двоим из присутствующих она сказала, что это будет вечер памяти ее отца. Но ей также хотелось, чтобы они расслабились до той степени, когда пригодится помощь Эльвиры и она сможет понять, кто знал про рукопись.

К тому времени как Бетти начала убирать тарелки со стола, уже вовсю звучали забавные истории про Джонатана, вызывавшие смех и ностальгию. Мария заметила, что Эльвира включила свой микрофон в бриллиантовой булавке, когда Альберт заговорил о том, как сильно Джонатан любил раскопки и не понимал, как можно получать удовольствие просто от отдыха на природе.

– Он спрашивал, что такого приятного я находил в ночевке в палатке при большой вероятности, что какой-нибудь медведь навестит меня однажды во время сна. Я сказал ему, что как только открыл для себя горы Рамапо, то наслаждался и кемпингом, и наблюдением за ним одновременно.

Именно в этот момент Эльвира коснулась своей булавки на плече, но Альберт не сказал больше ничего про то, как следил за Джонатаном.

Обычно после десерта они пили кофе в гостиной. Теперь же Мария попросила Бетти подать десерт в столовую. Ей не хотелось, чтобы компания рассыпалась, когда встанет вопрос о рукописи.

Грэг нечаянно дал ей возможность завести разговор, который выглядел как спонтанный.

– Я восхищался умением Джонатана читать древние письмена и переводить их или способностью взглянуть на кусок керамического горшка и рассказать, откуда он и насколько древний, – сказал он.

– Именно поэтому пропавшая рукопись, о которой он всем вам рассказал, должна быть найдена, – сказала Мария. – Отец Эйден, папа говорил с вами о ней. Насколько я понимаю, он говорил о ней и Альберту, и Чарльзу, и Грэгу. Ричард, а тебе он ее показывал?

– Он оставил сообщение на автоответчике – мол, очень хочет рассказать мне о невероятной находке, – но я так ничего и не увидел.

– Когда он всем вам звонил? – спросила Эльвира небрежным тоном.

– На прошлой неделе, – быстро ответил Грэг.

– Около двух недель тому назад.

– Вчера было две недели, – уверенно сказал Альберт.

– В этот самый день он оставил сообщение на моем автоответчике, – заметил Ричард.

– Однако никому из вас он не сказал, что это, и никому не показал? – Мария намеренно говорила скептически.

– В его словах, записанных на автоответчике, не было сомнений, что это Аримафейская рукопись, – сказал Альберт. – Я был в походе в Адирондак и вернулся только утром после того, как его убили. И после, конечно, видел заголовки в прессе.

– Рукопись хранилась не дома, – сказала Мария. – Думаю, вам всем надо знать, что сказал папа отцу Эйдену.

Перед тем как заговорил священник, Чарльз Михаэльсон заметил:

– Конечно, Джонатан пришел к заключению, что это было Аримафейское письмо, но потом, после всех этих звонков, понял, что ошибся, и больше никому из нас не звонил. Мы знаем, что ни один эксперт не призна́ется в своей ошибке.

Отец Эйден молча наблюдал за всеми, затем произнес:

– Чарльз, вы, Альберт и Ричард – специалисты в области библейских текстов. Грэг, я знаю, вы сильно интересуетесь изучением древних развалин и артефактов. Джонатан встречался со мной в свою последнюю среду. Он был совершенно уверен, что обнаружил Ватиканское письмо, или Аримафейскую рукопись, – он посмотрел на Эльвиру и Уилли. – Как я говорил в машине по пути сюда, это письмо, предположительно, было написано Христом накануне Его смерти. В нем Он благодарит Иосифа Аримафейского за все добро, которое тот для Него сделал с тех дней, когда Он был ребенком. Письмо было принесено в Рим святым Петром и всегда было предметом споров.