Читатель предупрежден - Джон Карр

– Неприятности?

– Неприятности? – с иронией повторил Г.М. Он засунул угол салфетки за ворот и с интересом изучал меню. – О, нет. Немногого не хватало, чтобы из этой истории вспыхнул международный скандал… Нам удалось немного утихомирить их… Я хотел бы знать, что за идиот начал всю эту кампанию, вы понимаете, о чем я? Ну, что открыли какие-то смертоносные лучи, которые могут разрушить все бомбардировщики, находящиеся ниже, чем в полумиле над землей. О, черт бы побрал все это! Каждый раз, когда начинается подобный балаган, такие люди, как я, вынуждены все это распутывать. И что мы получаем взамен благодарности: подзатыльник за то, что не действовали более активно.

Мастерс показал пальцем на киоск за окном, облепленный крупными заголовками газет.

– И как долго это продлится?

– Понятия не имею.

– Но ведь Пенник не может ничего сделать?

– Без всяких сомнений. Однако делает…

– Все это чертова газетная компания. Сколько живу на свете, ничего подобного не видел. В поездах, в метро, автобусах ничего, кроме «Телефорс», и что мы намерены с этим делать? Высказываются самые невероятные предположения. Вчера какой-то тип поймал меня за пуговицу в поезде и предложил засадить Пенника, как мы это делаем с радием, в емкость, обитую цинком. Все из-за этих журналистов, хотелось бы знать, кто их натравливает…

Сэр Генри ударил себя в грудь.

– Я их натравливаю, – сказал он.

– Что?

– Точно. Вы должны были заметить, сынок, что ни одна из статей не утверждает, что Пенник в самом деле ясновидящий. Да-а, они думают над каждым словом. И если мне удастся…

– Но люди верят в эту чушь!

– Разумеется. Это только разжигает аппетит Пенника. Завтра вечером вы услышите его по радио.

– Бог мой! – воскликнул Мастерс. – Кто же даст согласие на то, чтобы он болтал по радио?

– Мы его не давали. Но французы уже заключили с ним соглашение. Радио Бретани, семь пятнадцать, рекламная передача, оплаченная концерном «Творожные Бисквиты Спридона». Знаете, мои дорогие, – Г.М. почесал свою голую, как колено, голову, – некоторые явления нашей жизни меня заставляют удивляться. Каким чудом болтовня Пенника может заставить всех глотать это свинство, это уже загадка, которую я не в силах разгадать. Дамы и господа! Послушайте Германа Пенника, который может прикончить, кого захочет, даже без помощи «Творожных Бисквитов Спридона»!

– Допустим, сэр, что это вы их направляете, и что же?

– Хм-м. Давайте лучше скажем, что я их не разочаровываю.

Мастерс замолчал. Он только посмотрел на Г.М. таким взглядом, как будто нашел для него более подходящее местопребывание, нежели Палата Лордов. Но сэр Генри не шутил.

– Меня не напрасно называют Стариком, – сказал он с достоинством. – Доверьтесь мне, и все будет в порядке. У меня есть свои причины. Только…

– Только…?

– Если у меня это не получится и я ошибусь в собственных предположениях, не хочу даже думать о том, что случится. Я упакую свои вещи и отправлюсь в пустыню Сахару в таком темпе, что вы даже глазом не успеете моргнуть.

– Я уже вижу это, – мрачно сказал старший инспектор.

– Именно поэтому, – продолжал Г.М. с нескрываемым напряжением в голосе, – мы должны подумать и немедленно приняться за работу. Я хочу знать каждый, даже самый незначительный факт. Хочу быть готов к любой неожиданности, потому что Пенник прячет их в рукаве. Я читал ваш рапорт и заключение Сандерса. Вы производили вскрытие Мины Констебль?

– Да, – сказал Сандерс.

– И снова нельзя было установить причину смерти?

– Нет. Кроме того, что весь ее организм был ослаблен и исключительно чувствителен к…

– Любому из тех воздействий, которые мы обсуждали?

– Да.

– Хм-м-м. Я хочу, чтобы вы рассказали обо всем поподробнее. Обо всем, что произошло после нашего отъезда в воскресенье вечером. Обо всем, что касалось миссис Констебль – и да поможет нам Бог! Начинай, сынок, только медленно и подробно.

Сандерс приступил к рассказу, и он длился почти до конца ланча. Он описывал происшедшее, может быть, уже в десятый раз, но не пропускал ничего. Сэр Генри с салфеткой за воротом ел и слушал: время от времени он задавал вопросы, застывая с вилкой, зажатой в руке. Трудно было прочитать по его лицу, какая часть рассказа Сандерса имела для него большее значение. В конце ланча он отодвинул прибор и скрестил руки на груди.

– Да-а-а, – бормотал он про себя, – да-а-а…

– Похоже на то, сэр, – вставил Мастерс, – что наши предположения относительно смерти мистера Констебля были ошибочны.

– Да, и поэтому все кажется вам еще более подозрительным, не правда ли? Если бы я был полностью уверен, что нахожусь на правильном пути, то должен был бы теперь объяснить, каким образом произошла подобная ошибка? Вы не догадываетесь?

– Я не хочу догадываться, я хочу знать. Так что вы знаете?

Сэр Генри задумался.

– Сначала давайте закроем пробелы. Алиби Пенника на воскресный вечер проверено? – повернулся он к инспектору.

Мастерс кивнул головой.

– Да, оно не вызывает никаких сомнений. Он остановился, как и говорил, в гостинице «Черный Лебедь». Помните, сэр, мы направились туда, чтобы поговорить с ним, а он начал изображать из себя важную персону и отказался встретиться с нами.

– А дальше?

– Что дальше? Он приехал в «Черный Лебедь» около девяти. И почти до половины первого пребывал в обществе, по крайней мере, двоих людей, которые в любую минуту могут это подтвердить. Разумеется, он сделал это сознательно. Пригласил к себе несколько человек после закрытия бара, и они сидели за бокалом вина. Они думали, что он ненормальный, и я совершенно этому не удивляюсь.

– Он задержал их умышленно?

– Конечно. Он находился у них на глазах даже тогда, когда разговаривал по телефону, хотя стоял такой шум, что они ничего не слышали. Короче говоря, от девяти часов до начала первого у Пенника железное алиби.

Мастерс замолчал и глубоко вздохнул. Давление у него подскочило, как ртуть в барометре.

– Я знаю, что у него железное алиби, – повторил он. – Но проблема заключается в том, что доктор Сандерс клянется, что видел Пенника в половине двенадцатого в Форвейзе.

Воцарилась тишина. Сэр Генри повернулся к Сандерсу.

– Ты уверен в этом, сынок?

Доктор кивнул головой. В дождливый лондонский полдень, в переполненном и шумном ресторане на него с новой силой нахлынули воспоминания о мрачной атмосфере того дома. Он отчетливо видел лицо Пенника, прижавшееся к стеклянной двери оранжереи.

Да. Это был Пенник, или его дух, или брат-близнец.

– Может быть, его дух, – без удивления прокомментировал Г.М. – Астральный призрак…

– К черту ваши астральные призраки! – вспылил Мастерс. Кровь хлынула ему в лицо.

– О, Бог мой! Вы хотите сказать, что Пенник не только может убивать людей без малейших следов на их телах, но и высылать свой призрак, чтобы он сделал это за него? Это уже слишком!

– А как вы объясните последние события?

– Понятия не имею. Пока, по крайней мере. Я знаю только, что постепенно схожу с ума…

– Спокойно, спокойно! – Г.М. наклонился к Мастерсу и окинул его осуждающим взглядом. – Не выходите из себя и перестаньте стучать кулаком по столу. Вам следует вести себя столь же благовоспитанно, как я. – Усмешка скользнула по его лицу. – Я настолько благовоспитан, что даже Скаффи не в чем меня упрекнуть. Так что слышно у вас дома? И как чувствует себя малышка?

Признательная улыбка появилась на лице Мастерса.

– Благодарю вас, сэр. Операция прошла очень хорошо. Малышка веселая, как птенчик, жена находится около нее в больнице. Мне это все трудно досталось…

– Конечно. Поэтому ваш мозг не работает.

– Бесконечно признателен вам за комплимент.

– Не за что. Я стараюсь вытянуть из вас важнейшую информацию. Когда мы виделись в последний раз, вас интересовало только одно… И вы решили любой ценой раздобыть какую-нибудь информацию о Пеннике. Ну и что?

Мастерс взял себя в руки.

– Кое-что я уже знаю. Правда, этого немного, но и то хорошо.

– Слушаю, слушаю…

– Часть информации мне дал Чейз, а остальное я случайно узнал от владельца гостиницы «Черный Лебедь». Я пытался узнать, кем является этот проклятый Пенник, что он делает, откуда взялся. Похоже на то, что мистер Чейз, с которым я виделся вчера, последний человек на свете, который хоть что-то знает о Пеннике.

Сэр Генри поправил очки.

– Очень ободряющая информация. Я надеюсь, что она успокаивающе подействовала на Чейза.

– Я как раз хотел сказать, сэр, что хм… я позволил себе пригласить сюда мистера Чейза. Я подумал, что вы, может быть, захотите с ним поговорить. Возвращаясь же к предыдущей теме разговора, я пытался найти информацию о Пеннике в университетах, в которых он обучался: в Оксфорде и Гейдельберге, их назвал мне Чейз. Но в Оксфорде о нем ничего не знают, а в Гейдельберге лет пятнадцать назад выдали ему диплом метафизика.