Марсианские войны - Лоуренс Уотт-Эванс

хотела скрыться от доносившихся с улицы криков. Девочка нырнула в следующую комнату и оглянулась, чтобы узнать, почему задерживаются мама и Марси, но тут душераздирающий крик вырвался из ее груди.

Огромный белый медведь возвышался над ней, протягивая передние лапы с растопыренными когтями.

Бетси, шедшая не спеша через курительную комнату, услышав крик, бросилась на помощь дочери. Марси остановилась как вкопанная и воскликнула:

— О боже, ну что еще?

К тому времени, как Бетси появилась в дверях, Кэтти перестала кричать и чувствовала себя крайне неловко. Она поняла, что испугалась слегка побитого молью чучела белого медведя.

Медведь был действительно большой — недаром его поставили в двухэтажной комнате — но давно уже мертвый.

— Прости, ма, — виновато сказала Кэтти. — Я испугалась этого, — она кивнула на чучело.

Бетси обернулась к медведю, который стоял за дверью, ведущей из курительной комнаты, поэтому, когда она вошла, то не заметила его.

— Ого! — воскликнула она и нервно засмеялась. — Я тебя понимаю. — Потом она крикнула Марси: — Все в порядке, Кэтти просто испугалась немного.

При этих словах Марси слегка расслабилась.

— Передай Баду, что все нормально, ладно? — продолжила Бетси. — А то он, наверное, слышал крик…

Марси не особенно верила, что Бад услышал его за гамом, стоявшим на улице, но все же еще раз пересекла довольно длинную курительную комнату и показала Баду, что все в порядке.

Затем все три женщины собрались в «комнате медведя», как они ее окрестили, поскольку не знали ни ее истинного названия, ни предназначения.

Помещение представляло собой почти правильный куб со стороной примерно в двадцать футов. Белый медведь находился посередине южной стены, между дверями, мордой к великолепному камину. Каменная кладка камина незаметно переходила в сложное сплетение миниатюрных колонн, разукрашенных полочек, малюсеньких ниш с статуями, шпилей и даже пары горгуйль. Все это было увенчано огромных размеров портретом в золоченой раме. Темноволосая женщина на нем в белом с позолотой платье начала века, казалось, пристально смотрит на медведя. Сам по себе зверь, похоже, приготовился к нападению — глаза уставились на жертву; но, соединив его с картиной, Кэтти подумала, что он смотрит вниз, напуганный жестким взглядом женщины.

Угол комнаты занимали этажерки, сплошь уставленные замысловатыми безделушками. Пол покрывал восточный ковер. У одной стены, под узорчатым балконом, выходившим на третий этаж, стоял письменный стол, напротив него, у другой стены — застекленный книжный шкаф. Кроме того, в комнате было еще четыре столика, выглядевших довольно шаткими. Три пустых, а четвертый — со статуей, изображавшей нагую женщину с амфорой на плече. Свет проникал сюда в основном через балкон. На втором этаже, где стояли Кэтти и ее мать, было шесть дверей, по две в каждой стене, кроме той, где находился камин.

Все здесь казалось тусклым, пыльным и до невозможности викторианским.

— Какая странная комната, — сказала, осмотревшись, Бетси.

— Весь дом странный, — ответила Кэтти.

— Пожалуй, да, — согласилась мать.

В этот момент вошла Марси.

— Чего вы так перепугались? — спросила она с порога.

— Вот этого, — ответила Кэтти и показала на чучело.

— О-го-го! — воскликнула Марси, обернувшись и увидев шедевр неизвестного таксидермиста[2]. — Он настоящий, — она потрогала медведя. — Как настоящий, — восторженно повторила Марси.

— Вот и я так подумала, — сказала Кэтги.

— Эй! — услышали они голос Сида. — Где вы все?

Марси выглянула в дверь и позвала:

— Здесь, иди сюда!

Возбужденный Сид вбежал в комнату и затараторил:

— Там такое! Зря вы не пошли! Там была эта женщина с пляжа! А огромный жук перекусил ее пополам!

Женщины переглянулись.

— Фу-у, — скривилась Марси.

— А что мы теперь будем делать? — спросил Сид.

— А что делает Бад? — задала в свою очередь вопрос Бетси.

— Не знаю. Он прогнал меня; тогда он еще ничего не делал, просто смотрел в окно.

Тут все они услышали громкий треск и звон разбитого стекла.

— Мы остаемся здесь! — решительно сказала Бетси.

* * *

— Вы слышали? — прислушиваясь, спросил Тензиф Каир.

Хадрак оторвался от изучения чужеземных продуктов и опросил:

— Слышал что? — Последние несколько минут он почти не следил за тем, что происходило вокруг, поглощенный проблемой: как бы донести еду до рта, но при этом не запустить под шлем отравленный земной воздух. Некоторые продукты выглядели вполне съедобно, по крайней мере, более аппетитно, чем их аварийный запас, заключенный в скафандре.

— Я тоже слышал, сэр! — сказал Ди. — Какой-то высокий звук.

— Может, это те проклятые насекомые, которыми нас одарил технический отдел? — предположил Хадрак.

Ди с сомнением нахмурился.

— Я так не думаю, сэр.

— Может, нам сходить посмотреть? — спросил Биндар.

— Ответ положительный, — произнес Хадрак. — Вот ты и пойдешь. Будь на связи и докладывай обо всем, что обнаружишь.

— Я один?

— Да, один! Ты воин, обученный специально для таких заданий. Выполняй!

Биндар нехотя взял со стола свой КА-77 и вышел из бара. Звук определенно шел снаружи. Может это и вправду жуки? Несколько секунд он размышлял, идти ли через большой зал с забаррикадированной дверью или поискать другой путь, покороче.

Звуки прекратились.

Биндар нахмурился. Ладно, надо хотя бы посмотреть на улице, прежде чем возвращаться. Биндар толкнул дверь с цветным окошком, похожую на выход.

Это действительно оказался выход — перед Биндаром была стоянка. Оглянувшись с опаской по сторонам, он шагнул наружу.

Никаких гигантских насекомых, кроме жука, удаляющегося к лесу, который, похоже не представлял угрозы. Но что-то, находившееся рядом с жуком, привлекло внимание Биндара, и марсианин подался вперед, чтобы получше разглядеть.

— Сэр, — заговорил он в микрофон, — по-моему здесь еще один земной автомобиль, который мы раньше не видели.

— Где? — спросил Хадрак.