Любовница на неделю - Сьюзен Джонсон

— Чтобы я передумал, нужно не так уж и много усилий с твоей стороны, — проворчал он.

— Что-нибудь вроде этого? — Положив на край ванны вторую ногу, она замерла в соблазнительной позе, что немедленно вызвало у Дермотта ответную реакцию.

Отставив бокал, он взялся за завязки халата.

— О, кажется, я сумела привлечь твое внимание.

— И кое-что еще, — пробормотал он, сбрасывая с себя халат и вставая со стула.

— Боже мой, Батерст, вы прекрасны! — прошептала она, чувствуя, как в крови закипает желание. Высокий, бронзовый, широкоплечий — воплощение физического совершенства!

— Подойдите поближе, — едва слышно выдохнула она, предвкушая то несказанное блаженство, которое сейчас испытает.

Через мгновение он уже стоял возле ванны, обуреваемый желанием.

— В воде или на суше?

— Ну, разве что для пополнения опыта, — протянув к нему руки, промурлыкала она.

Не успела Изабелла договорить, как Дермотт уже вошел в ванну, опустился на колени и просунул руки под ее ягодицы.

— Стоило мне тебя увидеть, как мной овладели варварские страсти. — Он приподнял ее так, чтобы его твердый пенис уперся в ее пульсирующую расщелину. — Я похож сейчас на какого-нибудь Аттилу. Так что особой изысканности не гарантирую.

— Мне это и ни к чему.

— Тогда все в порядке, — сдавленно прохрипел он, продвигаясь вперед так, чтобы она могла сполна ощутить то, что ощущает он, а он мог забыть о галантности и хороших манерах — взять с ходу то, что так отчаянно хотел получить.

Когда он заполнил ее, она ахнула, желая ощутить его везде, полностью слиться с ним, раствориться в тех неземных наслаждениях, которые обещал ей Дермотт.

— Не останавливайся, — выдохнула она, чувствуя, как взорвались все ее ощущения.

Он знал, что этого не стоит делать, но тем не менее прошептал: «Ни за что…» — и продвинулся еще дальше,

— Я могу умереть сейчас от наслаждения…

— Тысячу раз умереть, — пробормотал он и погрузился в нее почти до самого предела.

— О Боже…

Он застыл в неподвижности, оставаясь глубоко внутри ее тела, а экстаз, нарастая, переполнял его, и все его существо звенело от восторга.

— Не выходи… О, милый, не выходи…

Едва расслышав ее слова, в горячке страсти он все же ответил:

— Нельзя, — и сразу же начал отходить назад.

— Нет, нет, нет! — вскрикнула она и вцепилась ногтями в его спину, пытаясь продлить наслаждение.

— Тсс! — скомандовал он, вырываясь из ее объятий. — Я выхожу. — Но тут же вновь погрузился в нее — по самую рукоятку, услышав в ответ тихий благодарный вздох.

Снедаемые страстью, они лихорадочно двигались, проливая на ковер реки ароматной воды. Забыв обо всем на свете, они старались утолить свой чувственный голод; одновременно достигнув верха блаженства, наконец оба свалились без сил.

— Я буду вам… вечно благодарна, — еле слышно прошептала она.

— С превеликим удовольствием, — упершись лбом в край ванны, пробормотал он.

— Я… кажется… скоро захочу… еще…

Повернув голову, он встретил ее сияющий взор.

— В воде или на суше? — протянул он, потягиваясь.

— Как захочешь.

То, чего, он хочет, может ее испугать, подумал Дермотт; впрочем, перспектива умереть от излишеств любви начинала пугать и его самого.

— Я составлю список, — прошептал он, на губах его заиграла легкая улыбка.

— А я на все готова.

— Прямо вот так, не глядя?

Она слегка шевельнула бедрами.

— Пока он во мне, я согласна на все.

— Это вдохновляет.

— Какая я счастливая! — тихо засмеялась она. Опытный игрок, он прекрасно знал, какую роль в жизни играет случай, и хорошо понимал, как им повезло.

— И я тоже, — серьезно сказал Дермотт.

Глава 10

Он вытащил наконец ее из ванны, завернул в один из своих халатов, накинул другой халат на себя и через спальню провел в другую комнату, такую огромную, что, увидев ее. Изабелла робко остановилась на пороге.

— Это что, твоя римская баня?

Стены и пол зала были выложены мрамором, высокий куполообразный потолок украшен мозаикой, свет от многочисленных настенных бра отражался в десятках развешанных по стенам зеркал в золоченых рамах.

Он покачал головой:

— Та находится на первом этаже. Мой прапрадед однажды увидел такую комнату на одной вилле в Неаполе и привез с собой двадцать итальянских мастеровых, чтобы они создали для него ее точную копию. Я подумал, что тебе, может быть, захочется в ней побывать.

— Спасибо. — На ее щеках выступил румянец.

— Если хочешь, я могу уйти.

— Если можно, хотя… — Она покраснела еще гуще. — Я хочу сказать, после того, что произошло…

— Я подожду снаружи, — вкрадчиво сказал он. — Ватерклозет вон за той дверью. — И, указав на стену, на которой был нарисован маслом какой-то сюжет из деревенской жизни, добавил: — Просто нажми на куст примул.

Когда дверь за ним закрылась, она еще немного постояла, с восторгом рассматривая великолепное помещение. Нигде раньше она не встречала такой роскоши, как в Батерст-Хаусе. Правда, сам Дермотт, кажется, вовсе не замечал ее — его небольшая гардеробная была почти скромной. Раздался бой часов, и, оглянувшись, Изабелла увидела большие напольные часы, стоявшие между гигантской мрамор — ной ванной и шелковым шезлонгом. Пожалуй, в этих палатах могла бы уютно расположиться целая семья, растерянно улыбнувшись, подумала она. От камина распространялось приятное тепло, цветы в вазах благоухали — истинный рай! Среди такого неземного великолепия вполне можно тронуться умом.

На этой странноватой ноте своих раздумий она направилась к потайной двери и осторожно коснулась куста примул. Хорошо смазанные двери бесшумно распахнулись, и перед ее глазами предстала еще одна, украшенная мрамором, на сей раз розовым, комната — с возвышающимся наподобие трона ватерклозетом и раковиной с несколькими кранами, наличие которых означало, что Батерст-Хаус снабжен водопроводом. Жаль, что никому нельзя поведать об этой роскоши, подумала она, тем более дедушке.

Когда она вернулась в спальню, Дермотт сидел за большим письменным столом в своей скромной гардеробной. Утонув в огромном кресле, он лениво потягивал бренди из бокала.

— Ну что, справилась с кранами?

— Да, спасибо. Как красиво и как остроумно! Дедушка был бы в восторге от вашего водопровода.

— А я бы с удовольствием посмотрел на твоего дедушку, — улыбнулся он. — Ему удалось воспитать весьма неординарную женщину. — Он встал и предложил ей стоявший рядом шезлонг.

— Ты считаешь меня неординарной? — Она расположилась в шезлонге, думая о том, что сейчас он не менее очарователен, чем до их близости.