Дама непреклонного возраста - Маргарита Южина

Дома Зинаиду Корытскую опять ждал погром. Изгнанные с любимой кровати молодожены быстренько подсуетились и вернули хозяйское ложе из комиссионки. Теперь они вместе с Игнатием терпеливо ожидали Зинаиду, чтобы водрузить все на прежние места. У Плюха же были и собственные мотивы.

– Ну сколько можно работать? – недовольно встретил он ее у порога. – Проходи, ждем тебя, ждем…

– А у нас сегодня ужина нет! – тут же мстительно сообщила Юлька. – Я не успела приготовить борщ, поэтому придется довольствоваться только мантами!

У Зинаиды от одного только этого слова желудок в животе принялся радостно кувыркаться.

– Это ваш мужчина принес, – объяснила Юля, поджав пухлые губки. – Хотя я лично считаю, что нам надо крепче внедрять нашу русскую кухню.

– А я лично приветствую все национальности, – слабо возразил Игорек. – И потом, любимая, борщ – это украинская кухня. А русская кухня – это щи.

– Щи? – перекосилась Юлька. – Ну, тогда я тоже за национальную. Давайте, варите свои манты, Игнатий Олегович.

Но Игнатий Олегович в данный момент руководил перетаскиванием кроватей.

– Игорь, ты не за тот угол берешься! Ну чего ты, не понимаешь? Смотри… Игорь, хватайся! Так-так… ну куда тебя!..

После того как кровати были водружены на прежние места, Юлька с Игорем немедленно накидали мантов в тарелку и убежали к себе в комнату смотреть телевизор на собственном ложе, а заодно и уплетать редкое для Юлькиного меню блюдо. Корытская с Игнатием степенно ужинали на кухне. У Зинаиды не было стойкого опыта поглощения мантов, поэтому сейчас, перед лицом любимого мужчины, она старалась не ударить в грязь лицом – как можно дальше оттопыривала кривоватый мизинец и широко растягивала рот.

– Ну, и почему ты меня не спрашиваешь, как я познакомился с Вадимом? – нетерпеливо спросил Плюх.

– И как? – на минуту отвлеклась от мантов Зинаида.

– Глупый вопрос, лучше не спрашивай, – махнул рукой рассказчик. – Все, как я и говорил: знает, но молчит. Наверняка чего-то боится. Повторяет одно и то же – стоял на остановке, подошли сзади, чем-то ударили, потом ничего не видел, ничего не помню, никого описать не могу. Я это все уже от тебя слышал.

Зинаида тоже поторопилась поделиться новостями:

– А я сегодня…

– И ведь понимаешь, я же вижу, что он не хочет говорить! – расстраивался Плюх. – Хотя знает больше.

– Ага, а я…

– И самое главное – не настолько он больной, как хочет показаться. Во всяком случае, дверь он мне открыл сам. Не знаю, кого уж хотел встретить. А как только узнал, что я врач, да по просьбе матери, тут же в такого больного превратился, ты бы видела!

– И кто бы мог подумать. А я…

– Но я все равно до сути доберусь! Я, знаешь, с его друзьями переговорю. Должны же у него друзья быть…

Зинаида примолкла. Она ждала, когда Плюх выговорится, чтобы можно было со вкусом посмаковать ее стычку с маленькой нахалкой, директрисиной дочкой. И еще – она сегодня увидела такое…

И в это время в дверь позвонили. Звонок был требовательный и нетерпеливый.

– Ничего себе! – фыркнул Игнатий. – Времечко-то не гостевое…

– А сам-то? – дернулась Зинаида и побежала открывать.

Глава 5

Храните детей в сберегательной кассе

У самой двери Плюх отодвинул Зинаиду плечом и сам потянулся к замкам. А в дверь тем временем уже не звонили, а вовсю долбили кулаками и, кажется, прикладывались ножкой.

Не успел Игнатий открыть, как в комнату влетела Татьяна.

– Танечка, ты так дурно выгляди… – начало было пенять подруге Зинаида, но прикусила язык.

Татьяна выглядела не просто дурно, а ужасно. Безумные глаза, растрепанные волосы, распахнутое пальто, домашние тапки…

– Ты! Зинаида, это все ты! Я же тебе говорила! Ну, говорила я тебе или нет? – накинулась она на подругу.

– Тань! Что случилось-то? О чем ты мне говорила? – таращилась Зинаида, отходя на всякий случай подальше от взбешенной приятельницы.

– А то! Говорила я тебе – не трогай Кристину? Говорила? И вот, пожалуйста, теперь они похитили Вадьку… А все ты!

Плюх подошел к Татьяне и резко ее тряхнул.

– Все. Тихо. Зина, принеси воды. А вы рассказывайте. Что там случилось-то?

– А то и случилось… – понемногу начала успокаиваться Татьяна. – Пришла я домой, а Вадьки нет. Вот! Вот только что осталось!

Зинаида принесла кружку с водой и глянула на бумажку, которой трясла Боева.

– Ну-ка, дай… «Это похищение. Не вздумай звонить в милицию. Он умрет мгновенно». Где ты это нашла?

– Нашла? Записка на столе лежала, – тяжело дышала Татьяна.

Плюх схватил пальто, сунул Зинаиде чью-то куртку, кажется, Игорька, и коротко скомандовал:

– Поехали!

– В милицию я вас не пущу! – вцепилась ему в рукав Татьяна.

– Я не в милицию, а к вам домой. Надо осмотреть все на месте. Одевайтесь. Зинаида, что ты там копаешься?

– Я… куртку переодеваю. Это не моя… Все, я готова.

Они прибыли к Татьяне минут через пятнадцать.

– Вот, смотрите, – впустила их Боева в дом и снова кинулась к кровати сына.

Кровать была пуста. И вообще – если бы не хозяйка, которая металась по углам и заглядывала даже в ящички серванта, никто бы и не подумал, что отсюда совсем недавно похитили человека. Тихо. Чисто. Никакого беспорядка. «А у меня всегда дома такой бедлам, как будто меня ежедневно похищают, с конфискацией…», – вздохнула Зинаида.

Игнатий медленно передвигался по комнате. Он подолгу останавливался возле какого-нибудь стула, задумывался, почесывал голову, потом хмыкал и двигался дальше. Татьяна и вовсе потеряла ум. Она только крепче прижимала к себе пижаму сына и тоненько бормотала:

– Вадик, немедленно выходи, не пугай маму! Вадик же!

– Татьяна, а что вы говорили про Зинаиду? – вдруг вспомнил Игнатий. – В чем она виновата?

– Она? Во всем, – изумленно подтвердила Татьяна. – К нам сегодня пришла дочь директрисы…

– Я тебе хотела рассказать, но ты не дал, – встряла Зинаида и снова примолкла.

– И Зина унизила Кристину, – закончила краткое сообщение сути происшедшего Боева. – Слов нет, девчонка стервозная, но ее у нас никто не трогает – себе дороже. А Зина… прямо при всех… Теперь маленькая Ивская ее со свету сживет!

Зинаида молчком затрясла головой, что, дескать, да, сживет. И потому неплохо бы Плюху взять несчастную женщину под свое крыло.

– Ничего не понимаю… – снова запустил пятерню в шевелюру Игнатий. – Ну, допустим, Зинаида и в самом деле ее обидела. При чем здесь ваш Вадька? Она бы что-нибудь устроила самой обидчице.

– Она и устроила! – снова завелась Татьяна. – Кристина хоть и соплюха еще, а тонко людей понимает. Чего у Зинаиды отнять можно? Ничего! А у меня сын. Больной. Вот она на мне и отыгралась.

– У меня, между прочим, дочь есть, – не согласилась Зинаида.

– Ну и что? – накинулась на нее Татьяна. – Зато ты сказала, что у тебя муж – полковник милиции, стреляет в кого попало. Кто же к такому сунется дочь воровать?

Плюх сочувственно мотнул головой и серьезно посмотрел на Зинаиду.

– А что, муж и правда полковник?

– Да где у меня муж-то?! – отбивалась Зинаида. – Еще и полковник. Ну, брякнула глупость, чтоб девчонке рот заткнуть. Чего в сердцах не скажешь…

– Понятно… – еще больше нахмурился Плюх. – А вам, Татьяна, я вот что хочу сказать: не девчонка это, честное слово. Если бы его она похитила, зачем записку-то оставлять? Так пишут, когда хотят выкуп просить.

– Не она? – с надеждой переспросила Татьяна. – Вы знаете, я сначала тоже так подумала. Но потом все же поразмыслила… Только на всякий случай я уже сбегала к Ивским, их самих дома не было, так я устроила скандал соседям, чтоб подстраховаться… А что, выкуп будут просить?

Плюх еще раз обозрел комнату, как будто хотел сегодня же ночью тайком вынести из нее все самое ценное, и пожал плечами:

– Если у кого-то не проснется совесть, то… Так что ждите, вам еще позвонят. А по поводу здоровья сына не беспокойтесь: он не настолько больной, как кажется, напуган только.

– Вы уверены, что… – заглядывала ему в глаза Боева.

– Во всяком случае, паниковать рано. Ложитесь спать, а утром я вам позвоню.

Потом Плюх повез на собственной машине Зинаиду домой, и она тут же кинулась к телефону.

– Подожди, Зинаида! – ухватил ее Плюх за рукав. – Кому ты собралась звонить? Времени-то половина второго ночи!

– Ну и что?! А если это и в самом деле проделки Кристины? Нет, я обязательно должна позвонить дочери, – отбрыкнулась от него Зинаида и стала терпеливо ждать, когда у Насти снимут трубку. – Алло! Доченька! Я так рада… я, говорю, рада тебя слышать! Как у тебя дела? Да нет, ничего не произошло… Говорю – ничего! Что ты, спишь, что ли? Мать тебе говорит, говорит… Ага, ага, перезвонишь завтра… Там ничего у вас страшного не случилось? Я просто так интересуюсь. И ничего необычного? Да говорю же тебе: просто так спрашиваю! Настя, и в подъезде тебя никто не ловил? И не угрожал никто? Ой, да чего ты переполошилась-то? Прям, поинтересоваться нельзя! У меня? Нет, нет, ничего… Я никуда не ввязывалась… А я говорю – никуда! Просто решила узнать, как на тебя действуют магнитные бури. Я слышала, они как раз сегодня! Ага… Магнитные нормально, а из-за меня ты теперь не уснешь? Ну и зря. Лично я сейчас совершенно спокойно спать лягу. Давай, доченька, не балуйся там, ложись и спи, не мешай Саше.