Это (СИ) - Анжелика Кидман

иначе нельзя. В конце концов, если он прав, и за ним кто-то охотится, этому человеку или группе людей придётся обнаружить своё присутствие. И там уж будет видно, как действовать дальше.

Второй вариант — вернуться ни с чем, сыщик даже не рассматривал, его уже зацепило это расследование, так не похожее на то, с чем обычно он работал. Да и, сказать по правде, ему это нравилось, можно теперь и признаться себе в этом. Нравился ледяной чистейший воздух, запах костра, вкус еды, не испорченной консервантами и добавками. И когда бы ещё он увидел рядом оленя или медведя? Возможность рассчитывать только на свои силы, без страховки, с риском для жизни будоражила мозг. И эти странные огни безусловно требовали объяснения, как непонятная огромная штуковина в воде. Уехать сейчас означало навсегда упустить возможность разгадать эту загадку.

— Готов? — Окрик Ефима оторвал сыщика от размышлений, — доставай-ка очки, скоро метель начнётся, часа на три, не меньше.

— Какая метель, небо чистое, солнце, — Андрей покрутил головой, но ни единого облачка не было на небе.

— Нижний буран, в лесу-то ничего, а на открытом месте глаза посечёт. — Матвей уже закончил приготовления и поддержал Ефима, — он погоду чует лучше барометра, давай скорее, нам лучше поторопиться.

Андрей в очередной раз проверил мобильный телефон, связи снова не было. В последний раз сеть ловилась в Туре, как только они отъехали от городка километров на сорок, связь пропала. Матвей предупреждал, что с собой нужно брать спутниковый телефон, но он остался на берегу вместе с палаткой и запасной сменой одежды, где и бесследно исчез после нападения на место их рыбалки.

Мужчины попрощались с хозяином, уселись на снегоход и, вздымая лёгкий снежный хвост, понеслись в сторону лесной опушки. Стайка снегирей вспорхнула из еловых ветвей с разноголосым чириканьем, когда тяжёлая машина въехала в тёмное пространство таёжного леса.

— А мы вот так не можем нарваться на хищников? — Прокричал Андрей в ухо Матвею.

— Ты чего? Мы так шумим, они от нас разбегаются. Их пугает шум мотора, да и запах. Так что не ссы. Если кто и может в это время года напасть, то волки. Да и то вряд ли. Они поищут более беззащитную добычу.

Ехать пришлось долго, миновали три нешироких реки, сделали привал. Матвей сверился с компасом, пока сыщик разминал затёкшие ноги. За это время лазурная синева неба покрылась лёгкой рябью, словно вверху был не воздух, а вода. Воздух был прозрачен и неподвижен, даже лёгкий ветерок не трогал верхушек огромных кедров. Охотник хмуро поглядывал на небо и торопил Андрея, отошедшего по малой нужде. Выдвинулись в путь, ехать по заснеженному лесу стало трудно, то и дело приходилось огибать поваленные и поломанные деревья. К тому же местность стала преподносить сюрпризы в виде оврагов, замаскированных мелким кустарником и возвышенностей, которые приходилось огибать по широкой дуге. Скорость заметно снизилась, и за час мужчины преодолели всего километров пять, а то и меньше. Наконец, сквозь непроходимый строй кедров начал проглядывать свет.

— Еще немного, и минуем этот бурелом! Там дальше озеро Потапино, по нему быстрее доедем. — Матвей разогнал снегоход, преодолевая неширокие проплешины между деревьев и сообщил, словно самом собой разумеющееся, — К Медведю в гости заскочим, переночуем.

Андрею представилась берлога с ворчливым разбуженным хозяином, но спросить он не успел, снегоход вылетел на открытое пространство, и слова застряли у него в горле. На белоснежной глади равнины позади ряда стройных кедров вздымался вверх горный хребет. А посреди открытого пространства величиной в десять футбольных полей танцевали несколько столбов белого пламени, сверкающего в солнечных лучах радужными переливами. От изумления Андрей отцепился от ручек-держателей, чтобы протереть очки, и чуть не свалился, когда машину тряхнуло на очередном сугробе. Очки свалились на шею, и он никак не мог надеть их обратно.

— Не успеем походу, — Матвей прибавил скорость, и мощный Arctic Cat рванулся вперёд, огибая первый столб, — буран начался!

Только теперь сыщик понял, что "столбы" представляют собой вихри из лёгких снежинок, а солнечный свет, падающий сквозь них, и вызывает эффект свечения. Взглянув вверх, он увидел, что вихри вливаются в пелену, висящую невысоко над землёй. И она словно становится ниже с каждой минутой. "Это не к добру" — успел подумать сыщик, как вдруг ближайший столб снега оказался прямо на пути их движения. В лицо словно швырнули горсть раскалённого песка, кожу защипало. Андрей не успел зажмуриться и теперь никак не мог открыть глаза. Отпустить хотя бы одну руку он побоялся, и, не имея возможности протереть глаза, пытался проморгать льющиеся слёзы.

— Очки! — донёсся голос Матвея, — надевай живо, не то ослепнешь к херам собачьим!

Сжимая изо всех сил коленями прыгающее сиденье, Андрей одной рукой быстро надвинул очки на глаза и наконец-то обрёл возможность видеть. Снегоход лавировал между вихрями, пелена спустилась с неба и превратилась в полноценную метель с той лишь разницей, что снег не падал с неба, а поднимался с земли, и острыми лезвиями впивался в незащищённые участки кожи. От слепящего солнца хотелось щуриться, снег, пылью клубящийся в воздухе, нестерпимо сверкал в его лучах.

Несколько минут понадобилось, чтобы пересечь бушующее море снега, и с невыразимым облегчением мужчины въехали под полог леса. Здесь слепящее солнце не проникало сквозь плотную завесу хвои вековых кедров, ветер терялся между стволов, но всё равно путешествие перестало напоминать увеселительную прогулку. Матвей гнал машину на предельной скорости, хоть видимость была не более десяти метров. Снежинки, поднятые в воздух, окутывали всё вокруг сплошным туманом.

— Выворотник увидишь, свисти! — прокричал он.

— Что это? — Андрей впервые слышал такое слово.

— Дерево упавшее, корнями вверх!

Андрею пришлось крутить головой по сторонам, пока водитель следил за дорогой в условиях почти нулевой видимости. Но кроме клубившегося снега и внезапно вырастающих столбов кедров ничего не видел. Один раз только промелькнул гибкий силуэт косули, мгновенно растаявший в снежной мгле.

— Ничего не вижу! — приходилось напрягать голос, ветер и снег глушили слова, уносили их, задувающий вихрями воздух уносил остатки тепла из-под куртки. Глаза слезились от напряжения, разглядеть что-то удавалось только вблизи. Ветер, казалось, ещё усилился, но теперь бил справа. Снова начали встречаться овражки, тяжёлый снегоход нырял в них, фара выхватывала столбы снега, тут же уносившиеся прочь. Притороченные сбоку лыжи больно били Андрея по ноге, и он в очередной раз задумался, хорошо ли прикрутил поклажу к грузовому отсеку. Не хватало ещё, чтобы груз оторвался, найти свои вещи потом уж точно не получится. Порадовавшись, что надел два свитера, он протёр очки и вдруг заметил