Это (СИ) - Анжелика Кидман

За окном избы даже не появилось проблесков рассвета, когда Матвей поднял сыщика. На жарко натопленной печи закипала вода и подогревались две плошки с тушёной свининой. Охотник забросил в них по горсти гречки и перемешал варево. У Андрея было только одно желание в данный момент — поесть и завалиться обратно на мягкую нагретую лежанку, тело ломило, а в ноги были словно гири. Матвей разбил мечты одной фразой:

— Жрём по-быстрому и в путь! Я пока соберу всё. А ты умойся, а то волков распугаешь своей харей! — Довольный незамысловатой шуткой, он вышел за дверь, тёплый воздух вырвался вслед за ним облаком пара.

В тазу около печки нашлась вода, и Андрей с удовольствием растёр лицо. "Не мешало бы побриться" — раздеваясь до пояса, подумал он. Освежившись, сыщик почувствовал себя заново родившимся. Помешал кашу на плитке, заварил по чашке чая. Нехитрый завтрак был готов, во время еды Матвей просветил сыщика об их дальнейших планах:

— Сейчас снарядимся, машину тут оставим. Дойдём до первого уступа, по нему вверх надо карабкаться, на снегоходе никак. Потом через перелесок, это километра три-четыре всего. Затем опять горка будет, пониже уж, но всё-таки, Тресцовая губа называется. А там до Чёртова кладбища рукой подать, с километр может, иль того меньше. Только имей в виду, я там хороводы водить не собираюсь, и торчать часами тоже, мало ли что. Так что дальше ты сам.

— Спасибо, Матвей, конечно, сам. Ты и так очень помог, без тебя я не добрался бы, — сыщика охватило предвкушение, хотелось быстрее добраться, конечная цель уже так близка. Он быстро оделся в два свитера, натянул шапку, очки, варежки.

Охотник, как оказалось, уже собрал рюкзаки и закидал лапником снегоход под высокой елью. Вскинув поклажу на спину, Андрей крякнул, килограммов десять, не меньше!

— Там что, кирпичи? С такой тяжестью идти, да ещё в гору лезть, ты уверен?

Покачав головой, Матвей ответил:

— Вы, городские, совсем очумели. Да хоть голым и босым пойти можно, кто ж против? Только не вернёшься. Всё необходимое нужно иметь с собой, особенно зимой! Посчитай сам: топливо сухое, спички, котелок небольшой, зеркало, аптечка, телефон, запасные носки, кофта. Потом, еда на три дня, не меньше, даже если собираешься вернуться к вечеру. Вода зимой не нужна, это минус три кило, уже хорошо. Нож обязательно, верёвка, леска, термоодеяло. Оружие, компас, карту, естественно. Снегоступы тоже возьмём, на лыжах не везде удобно. Чего-нибудь одного не будет, всё! Тайга таких раздолбаев не прощает. Так что не ной, и носки ещё одни надень, там мороз крепчает, к вечеру до минус двадцати дойдёт.

Спорить с ним было глупо, и сыщик, надев носки, вышел вслед за Матвеем на улицу. Сегодня и впрямь похолодало, хвоя нависающих елей и сосен покрылась блестящим инеем, воздух был прозрачен, а щёки сразу защипало от морозца. Солнце ещё не взошло, но на востоке уже розовело, и вполне можно было различить дорогу. Снег давал достаточно света, отражённого от неба. Мужчины закрыли избу, нацепили лыжи и отправились на север, в направлении, куда указал Матвей.

Он шёл первым, бодро скользя по хрусткому снегу. Андрея такой темп вполне устраивал, на лыжах он ходил много, особенно раньше, когда работа не отнимала столько времени. Дыхание вырывалось облачками пара, и скоро зубы заломило от ледяного воздуха. Сыщик намотал шарф повыше, закрывая рот, чтобы не застудить горло. Мужчины уже миновали перелесок, идти стало труднее, начинался подъём, на котором редкими группами росли пихты и ольха. Часто приходилось снимать лыжи и взбираться на небольшие уступы.

Встречалось много следов, который мужчины пересекали, не обращая внимания. Лишь один раз охотник замедлил шаг и по кругу обошёл небольшую прогалину, заглянул под разлапистую ели и нахмурился:

— Барс! Только тут был, минут за десять до нас, значит где-то рядом. Напасть не должен, он зверь пугливый, но всё ж…

Андрей не стал уточнять, что будет, если барс нападёт. Лучше не думать о плохом, а внимательно посматривать вокруг. Два часа пролетели на одном дыхании. Сыщик начал уставать, икры горели, давно уж не испытывал он таких физических нагрузок. Не выдержав, он позвал Матвея:

— Слышь, давай привал. Невмоготу что-то!

— Уже? — охотник с неудовольствием взглянул на часы, — ладно, десять минут и двинемся.

Андрей повалился на снег, раскинув руки. В небе кружил орёл, промелькнули стрелой какие-то пичужки. Прямо над ним в еловых ветвях заворочалась куропатка и шумно вспорхнула, уронив горсть снега прямо в лицо. Сплюнув снег, сыщик поднялся, тяжело барахтаясь и утопая в сугробе. Мороз начал быстро просачиваться сквозь одежду и холодить разгорячённое тело. На лице шарф уже покрылся коркой льда, и Андрей перемотал его другой стороной. Снова двинулись в путь. Начали встречаться одиночные скальные выступы, а далеко впереди показался чёрный хребет, освещаемый справа лучами солнца и похожий на гребень динозавра, навсегда застывшего в этом далёком и холодном краю.

— Это плато Хем-Сайлыг. Оно невысокое, ровное. По нему идти легко. А потом Тресцовая губа. Её уже посложнее миновать по зиме, но можно, я ходил два раза. Один перевал знаю, он пологий. В остальных местах только со снаряжением. Хотя кто знает, это такие глухие места, даже местные тут не охотятся. Зверя и поближе к реке навалом. Даже ЛЭП тут не прокладывали. Некуда! Ни одного поселения нет, ничего. Говорят, правда, давно ещё, при Сталине, разработки тут какие-то вели. А где именно — бог весть, я ничего подобного не встречал ни разу. Да и враки это, поди. Что тут разрабатывать? Золото? Смех один. — Матвей погладил бороду, похожую на большую сосульку, стряхнул снег с плеча и продолжал — ты гляди, скоро пойдёт орешник, а между ним воронки глубокие встречаются, сейчас под снегом их не разглядеть. Смотрятся, словно ямка просто, а под ней может быть пустота, так что след в след, у меня уж глаз намётан на эти вещи!

Сопровождаемый этим напутствием, Андрей бодро задвигал руками и ногами. От постоянного движения он так согрелся, что стало жарко, стянул шарф с лица, снял рукавицы. Спустя час они наткнулись на берлогу медведя. Сели передохнуть среди рощицы вековых великанов-кедров. Было полно поваленных стволов, ветви оплетали всё вокруг непроходимой чащей. Пришлось снять лыжи и переобуться в снегоступы. Привалившись к огромному пню, Матвей расслабленно закрыл глаза и вдруг резко выпрямился. Втянул носом воздух, аккуратно встал и заглянул в дупло. В пустой сердцевине хозяин леса спал зимним сном, но охотник, не