Тело Милосовича - Алексей Митрофанов

В кабинете Филатов положил книгу на стол и наклонился, чтобы поднять с пола карандаш. Щека почти касалась столешницы. Из такого положения он опять посмотрел на книгу и увидел, что называться она теперь по-другому — «Пособие по самобальзамированию». Поднял голову — опять «История Москвы».

Он стал просматривать ее под углом. Ему открылся совсем другой, тайный текст. В предисловии говорилось, что книга предназначена для тех, кто хочет сохранить свое тело на радость благодарным потомкам или же просто для родственников.

Дальше описывались технология приготовления бальзамирующих растворов и техника проведения самого бальзамирования. Автор говорил, что оно вовсе не так уж сложно, как об этом принято думать. В доказательство приводилась история с телом хирурга Пирогова в Виннице. Оно хранится в мавзолее под церковью, за ним нет такого ухода, как за телом Ленина, а выглядит оно не хуже. Только руки у него черные, но это от того, что сразу после смерти Пирогову вложили в руки медный крест, который окислился, кожа от этого почернела. И что только в дальнейшем ни делали, как ни пытались отбелить руки, ничего не получилось.

Более того, был в истории тела Пирогова период, когда о нем забыли почти на сорок лет. Но и после этого его внешний вид удалось восстановить. Так что, дорогие читатели, призывал автор, дерзайте — и у вас все получится. Только самобальзамироваться все-таки лучше не в одиночку, а в группе из нескольких покойников, тогда есть возможность помогать друг другу. Ниже была приведена иллюстрация — несколько покойников сидят на краю небольшого бассейна с химикатами, ожидая своей очереди для погружения.

Филатов содрогнулся. «И зачем я это купил?» — подумал он и отправил книгу в мусорную корзину.

В кабинет без стука вошел один из приятелей-депутатов.

— Обедать пойдешь? — спросил он.

— Пока не хочется, — ответил Филатов, у которого после неприятного чтения начисто пропал аппетит.

— Жаль, — сказал тот, — заодно и обсудили бы кое-что.

— Давай позже, — предложил Филатов.

Взгляд знакомого упал на корзину для мусора.

— Что это вы, Александр Свиридович, — сказал он, — такими классными книгами разбрасываетесь?

— Фигня! — коротко ответил Филатов.

— Так я возьму, если не возражаешь?

Филатов хотел было возразить, но не успел. Пока он думал, как бы поделикатнее это сделать, знакомый воспринял его заминку как разрешение, ловко выцепил книгу из корзины и удалился из кабинета, помахивая ею.

ГЛАВА XXV

ПОХОРОННОЕ БЮРО «МИР ИНОЙ»

Чтобы проехать к похоронному бюро «Мир иной», нужно было свернуть с Рублевки через пять километров после МКАД. Об этом оповещал скромный указатель, выполненный с максимальной тактичностью.

Филатов вспомнил, что раньше на этом месте стояла реклама «Гробовой конторы братьев Стерлиговых». Помнил он и парочку их веселых слоганов, отдающих черным юмором: «Куда ты скачешь, Колобок? — Спешу купить себе гробок» и «Вы поместитесь в наши гробики без гимнастики и аэробики». Это была странная фирма, заявлявшая, что продает гробы, являющиеся штучным товаром, только оптом и только за границу. Герман Стерлигов однажды, когда началась военная операция в Ираке, даже предложил свои услуги американскому правительству. Потом выяснилось, что контора в действительности не продала ни одного гроба. Это был лишь способ напомнить о себе таким эпатажным образом.

Дорога уходила все дальше, а никакого похоронного бюро не было. Филатов стал опасаться, что его вообще там не окажется, как не существовало и конторы Стерлиговых. Но после очередного поворота оно открылось перед глазами. Уютное, отдельно стоящее здание новой постройки с ухоженной территорией, обсаженной голубыми елями и подстриженными кустами. За зданием располагалась территория, обнесенная высоким гофрированным забором.

На ресепшне Филатова встретил сам изготовитель железнодорожных моделей — щуплый мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, лысый и чисто выбритый. Одет он был с безукоризненной, но какой-то унылой аккуратностью. Выглядело все довольно стандартно: дорогой серый костюм, синяя рубашка, черный галстук. Филатов отметил про себя, что его облику не помешало бы немного небрежности, но чего не было, того не было. Небрежность дается не всем, а лишь тем, кто относится к себе не слишком серьезно, и этому научиться невозможно. Он вручил Филатову визитку. Звали его Алексей Малага, на визитке значилось, что он — менеджер по спецпроектам.

— Не думал, что это вы, — сказал он.

— Нашему хобби все профессии покорны, — ответил Филатов.

Малага повел его в свой кабинет. Тот был довольно тесным.

— И давно вы увлеклись железными дорогами? — спросил он.

Филатов пожал плечами:

— С детства. А вы?

— Не столь рано — всего лишь со студенческих лет. Мне всегда хотелось быть железнодорожником, — доверительно сообщил он, — а родители настояли на медицинском. Так что это — воспоминание о мечте.

— Ну а где же сам вагон? — с некоторым нетерпением спросил Филатов, боясь, что Малага опять ударится в философствования о жизни и смерти, как тогда по телефону.

— Здесь он, — ответил тот.

Затем подошел к шкафу, достал оттуда вагон и поставил на стол. Теперь у Филатова было больше времени, чтобы рассмотреть вагон в деталях. Тот был великолепен. Конечно, стоял он на стандартном немецком шасси, но все остальное было работой Малаги. Все было изготовлено, скреплено и отделано с безукоризненной точностью и тщательностью.

Филатов попробовал вагон на ходу. Его движение напоминало движение каретки дорогой пишущей машинки с приятными щелчками точной механики.

— Здорово! — похвалил он. — И где вы их делаете?

— Здесь же, — ответил Малага. — У меня тут небольшая мастерская, привилегия служебного положения. Остаюсь по вечерам или по выходным. Иногда так увлекусь, что и ночую здесь.

— Да? — удивился Филатов.

— А что такого? — пожал плечами Малага. — Тихое, спокойное место, способствует работе творческой мысли. Да и домой ехать далековато.

— А где вы живете? — спросил Филатов, чтобы поддержать разговор.

— В Мытищах.

— Не так уж и далеко.

— Да еще там добираться. Короче, у черта на куличках. Сказано же, Мытищи — город грязи и пылищи.

Малага явно имел склонность к тому, чтобы делиться с окружающими своими проблемами.

— А какие еще вагоны вы делаете? — спросил Филатов.

— Вы, наверное, думаете — все похоронные? — вопросом на вопрос ответил Малага. — Нет, самые разные. К каким душа в данный момент лежит. Перед этим был бронепоезд, а еще раньше — поезд Ким Чен Ира, в котором он к нам приезжал.

— Мастерскую не покажете? — попросил Филатов.

— Зачем это вам? — удивился тот.

— Всегда хотелось увидеть, как это делается.

— Там нет ничего особенно интересного, — стал отказываться Малага.

— Это для вас нет, — возразил Филатов.

— Ну пойдемте, раз уж вам так хочется.

Малага повел его по длинному коридору похоронной конторы. Внутри здание оказалось гораздо вместительнее, чем виделось снаружи. Филатов заключил, что это был комплекс строений, соединенных между собой переходами, и часть из них располагалась за забором.

Они миновали шоу-рум с образцами гробов, зал прощальных церемоний, бальзамировочную, морг, повернули за угол. Здесь, прислоненные к стенам, стояли несколько манекенов с закрытыми глазами и умиротворенными лицами.

— А манекены-то вам зачем? — удивился Филатов.

— Как зачем? Для демонстрации костюмов.

Неожиданно Филатов увидел под стеной предмет, который показался ему знакомым. Это был гроб точно такого же цвета и отделки, как тот, в котором хоронили Слободана. И как тот, что прилетел с ним в самолете из Белграда.

Филатов невольно замедлил шаги, почти остановился, стараясь получше его рассмотреть. За это время Малага, шедший впереди быстрым шагом кузнечика, успел отдалиться метров на десять. Он почувствовал, что Филатова рядом нет, и оглянулся. Истолковав его остановку по-своему, подбодрил:

— Вы идете? Не бойтесь, он пустой.

Филатов молча нагнал его.

— Но если бы он и не был пустой, — добавил зачем-то Малага и издал короткий смешок, — все равно можно не бояться.

Филатов не ответил.

В мастерской, заваленной деталями будущих вагонов, он слушал объяснения Малаги вполуха. Его мысли вертелись вокруг гроба.

— А почему он стоит здесь, а не в общем зале? — спросил Филатов на обратном пути.

— Он продается с большой скидкой, — пояснил Малага не очень охотно, — для своих.

— По какой причине?

Малага ответил не сразу, а несколько мгновений раздумывал.

— Он уже один раз использовался. Товар б/у.

— Да? — удивился Филатов. — Это как же понимать?