По ту сторону поля с высокой травой - Андрей Скорпио

снова была на ИХ стороне. ОНА отправила тебя в лагерь! ОНИ вдвоем отправили. Там у тебя отняли подругу. Ты сама отдала ее. Ты мечтала о жалости. Ты боялась быть сильной. Ты просила меня о помощи. А потом ты попросила ЕГО!

Призрак отшвырнул голову, и та закатилась в угол. Лиска тихо плакала. Куда-то испарилась вся уверенность.

— Я не хочу быть игрушкой…

— Не хочешь? Чего же ты хочешь?

— Чтобы все было как раньше.

— НЕТ! ТЫ ХОЧЕШЬ ДРУГОГО! — взревел призрак, — ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

— Не знаю! Ничего! Хочу, чтобы мы вернулись в город. Хочу, чтобы меня любили, хочу иметь друзей! Не хочу больше жалости. Не хочу убегать!

— Друзей? Но у тебя есть я. Мы будем дружить вечно. Я никогда тебя не брошу. Я прощу тебя за НЕГО, за то, что ты сделала тем летом с нами. В этот раз я позволю тебе вспомнить. Тогда ты поймешь. Мы будем вместе. Навсегда.

— Но, мои родители…

— Они не нужны! Они предали тебя. ОНА предала тебя. Ты хочешь ее жалости. Но мне не нужны жалкие друзья!

— Она не…

Призрак резко приблизился и дыхнул на девочку. Облако пыли осело на лице мелкими жалящими мошками.

— А-а-а! Больно! Помогите! — Лиска закрутилась на полу, пытаясь содрать с лица мошкару, до крови раздирая кожу.

— Смотри! Открой глаза и смотри! — велел призрак.

Лиска невольно послушалась. Сквозь пелену мошек она увидела образ Серого, который подошел к ней. Он наклонился и прошептал на ухо:

— Знаю я чем твоя мать зарабатывает. Сам видел. Шляется к учителям и чмокается за деньги.

Видение пропало, мошки рассыпались на пол.

— Она давно предала нас!

— Нет, не может такого быть. Я не верю… я не… не верю. Она иногда ходила в школу убираться, но…

— Но, но, но, — передразнил призрак, — тебя обманули. Нас обманули. Ты и я будем сильными. Вместе. Навсегда.

Лиска пыталась что-то сказать, но язык не слушался. Скукожился во рту, как высохшая старая губка. Неужели мама и правда… нет, в это невозможно поверить. Лиска попыталась вспомнить жили ли они по-настоящему хорошо? Нет. Всегда ели скромную пищу и одевались в дешевую одежду. Отец много работал, мама тоже. Нет. Тут что-то не то. Какой-то подвох. И чем больше Лиска об этом думала, тем больше была уверена. Она разберется в чем дело. Спросит, подслушает, заставит. Неважно как, но разберется.

Лиска сжала пальцы в кулак и дерзко посмотрела на призрака.

— Нет! Я не буду с тобой играть. Не сейчас. Никогда.

Улыбка обратилась в недовольный оскал. Он отошел на шаг, словно обдумывая что-то. А затем снова улыбнулся. Жутко и страшно.

— Если ты не будешь дружить со мной, тогда ты не нужна. Я убью всех, кого ты любишь! Я могу не хуже ЕГО. Я сделаю это! Никто меня не предаст! Особенно, такая как ты! Я убью их, слышишь! Убью! Я переломаю им кости, раздавлю, утоплю. Ты останешься одна и приползешь ко мне! Я могу быть как ОН. Смотри!

Призрак начал меняться. Руки-палочки с хрустом изгибались под неправильным углом, спина скрипела, голова вращалась вокруг своей оси. Улыбка-оскал застыла в воздухе. Из тела с хлюпаньем вылезали новые руки. За спиной вырастали уродливые тонкие крылышки.

Лиска с криком бросилась бежать. Спрыгнула по ступенькам и толкнула дверь. Заперто.

— Откройте! Кто-нибудь! Помогите!

Лиска тарабанила руками и ногами, прекрасно понимая, что вряд ли кто-то придет на помощь.

— Это сон. Всего лишь сон, — сказал голос, — проснись! Проснись! Проснись!

Дверь сотряс сильный удар. Лиска оступила, едва не потеряв равновесие. Откуда не возьмись появилась доска. Она будто вросла в дверь. За ней еще одна и еще. Не успела Лиска оглянуться, как дверь оказалась заколочена. Из стены вылезла оса. За ней еще одна. Лиска попятилась.

Призрака на чердаке не было. Кукла тоже исчезла. Лиска метнулась к окну, открыла и попыталась вылезти, но оно оказалось слишком маленьким. Гудение приближалось. Целый рой, повинуясь чьей-то злой воли, обратился в огромный желтый шар.

Лиска судорожно искала выход. Когда-то в раннем детстве ее ужалила оса. Это было очень больно и рану потом промывала добрая тетя-доктор. Она вынула жало и показала маленькой Лиске. Жало казалось просто огромным. Рука потом еще долго болела. А оса потом долго снилась во сне. Огромная. Злая. Она могла убить. Она хотела убить.

Под кроватью оказалось слишком мало место, чтобы спрятаться. Можно попытаться прогнать рой в окно, но чем и как? Лиска даже подумала на миг, не прыгнуть ли в центр шара, как она прыгнула в кишащую пауками дверь? Тогда сработало.

Но тут осы стали разлетаться в стороны. Они садились на деревянные стены, замирая, будто застывая в янтаре. Лиска крепко зажмурилась, ущипнула себя, открыла глаза. Осы по-прежнему сидели на стенах. В прошлый раз рядом была Лена. Она помогла проснуться. А что, если без помощи, она никогда не вынырнет из кошмара?

Хлюп! Осы одна за другой взрывались с чавкающим звуком и падали на пол. Капли собирались в жуткий желтый ковер. Из центра поднялась тонкая струйка дыма. Желтые брюшки замерцали и обратились в крохотные огоньки. Дым шел из стен и пола, даже опускался с потолка. Крохотные огоньки не спеша двигались к Лиске.

Она схватила одеяло и попыталась потушить огонь, но сперва простынь, а за ней и одеяло просто почернели и вспыхнули. Тогда Лиска попыталась затоптать огоньки, он те жгли через туфли. Кусали и жалили не хуже ос.

— Сон, просто сон. Проснись!

Огонь лениво облизал кровать. Она вспыхнула, будто была из соломы и вмиг превратилась в обугленный остов. Все происходило в жуткой тишине. Ни треска пламени, не щелканья дерева. Словно нечто живое двигалось со скоростью улитки, пожирая все на своем пути.

Стало заметно теплее. Лиска закашлялась, пытаясь вдохнуть воздух возле окна. Пот струился по вискам, но от страха по спине бегали мурашки, а в животе застыл кусок льда. Лиска лихорадочно искала путь к спасению. Надежда проснуться таяла с каждой секундой.

— Это сон… сон… как же горячо! Проснись! Трудно дышать.

Огонь подобрался почти вплотную. Лиска уцепилась за подоконник и высунула голову наружу. Там на улице стояла отличная осенняя погода. Дул легкий ветер, подгоняя облака и волнуя верхушки уже чуть пожелтевших деревьев. Светило солнце, а внизу рядом с ромашкой кружила стрекоза. И больше никого.

Лиска поджала ноги, чувствуя, как плавятся туфли. Пальцы жгло неимоверно. Острые шляпки ржавых гвоздей рвали одежду, оставляли глубокие царапины.

Огонь побежал по платью. Жалил и кусал, стискивал в