Путь к сердцу мужчины (СИ) - Муромцева Кира El.Bett

— Пусть сдохнут те, кто нас не захотел, — продолжила я. — Да, да. Я, представь себе, тоже слушаю песни Сердючки. Перлы она тут рассыпает. С чего вдруг такая любовь к народному творчеству?! Ты бы еще статусы из Одноклассников мне почитала.

— Я блондинка, мне можно, — отмахнулась Лиза, покачивая стройной ножкой в туфельке на шпильке. — Мать, правда. Чего ты так загоняешься? Вон холостяцкая половина СОБРа ходит на тебя смотреть, а ты с этим Серовым возишься.

— Им просто нравятся мои пироги!

— Ага. У нас же других пекарен нет, в округе. Только твоя. На другом конце города. В жопе мира, — фыркнула Лиза. — Валя, когда ты стала такой наивной? Ау, где моя сестра! Вызываю Валентину Бизонову. Приём.

Но я ей все равно не поверила. Точнее не хотела верить. Все же знают, что, когда обжигаешься, потом и на воду дуешь. Вода тоже умеет быть коварной, превращаясь из льда в кипяток, стоит только хорошенько ее нагреть. Мда, Валя, хоть где-то тебе понадобились уроки физики!

Возвращаясь к нашим баранам скажу, что хватило меня ненадолго. Просто однажды, не спав несколько ночей подряд, чтобы приготовить пирожные на заказ для какого-то очень важного светского раута, я бахнулась в банальный обморок, ударившись головой об тумбочку на своей кухне. Пришла в себя уже в скорой, с перебинтованной головой и с сидящей рядом Розой Львовной, которая по-отечески, сжимала мою руку, кусая сухие старческие губы.

— Очнулась, голубушка, — пожилой врач скорой помощи улыбнулся в свои пышные усы, бросая заинтересованные взгляды на Розу Львовну. Однако, эта престарелая кокетка, делала вид, что совсем не видит интерес мужчины. — Видите, а Вы панику подняли. Полицию угрожали вызвать, сумочкой фельдшера избили.

Пострадавший фельдшер, сидевший в углу неопределённо фыркнул, потирая плечо. Оказывается, ридикюль Розы Львовны можно использовать как оружие массового поражения. Отхватят все и сразу.

— Ничего. Полезно, — совсем не смутилась женщина, прижимая сумку к себе. Она с ней и так никогда не расстается, а сейчас подавно не заберешь. — Нечего своими финтифлюшками ей в глаза светить. Занята она. За-ня-та.

— Да я только зрачки хотел посмотреть! — воскликнул парень.

— Не бери меня за здесь, мальчик! На свои смотри!

Петина мама кружила вокруг меня коршуном. Дождалась пока мне диагностируют легкое сотрясение мозга, этапировала до квартиры, проследила, чтобы я поела. Спорить не было ни сил, ни желания, поэтому я, испытывая к женщине полнейшее уважение, принимала эту заботу.

— Ты мне Валя, таки не чужая, — усмехнулась Роза Львовна. — Шо ж мне теперь бросить тебя?! Тётя Роза своих не бросает!

— Так, когда это я своя стала? — устало покачала головой, облокотившись на подушки, превозмогая головную боль.

Мой вопрос, однако, она ловко проигнорировала. Поправила мне подушечку, подоткнула одеяло и присев рядом, на краешек кровати, произнесла:

— Я не сильно умею сказать, но хочу, — перевела дыхание, собираясь с мыслями и продолжила: — Петеньку в Германию пригласили. Оценили, ироды, мальчика моего! У него же голова золотая!

— Я рада за Петю, Роза Львовна. Правда рада.

— Ты сиди тут и помолчи, когда я говорю. Не доросла еще перебивать, — Зубило скривилась, будто я ей лимон в рот засунула. — Замуж за него выйдешь, как сыр в масле кататься будешь. Хиленький он у меня, слабенький, но ты девка гарная, сильная! Внуки хорошие будут.

— Вы меня сейчас как кобылу выбираете. А любовь? Как же без любви?

— Тю! Много тебя эта самая любовь дала, а? Давно подушки от слез просохли? — я промолчала, закусив до крови губу. Потому что подушки и правда еще не просохли. Потому что я все еще просыпалась по ночам в слезах. Снился мне всегда Гоша и наш с ним сын. Я даже имя ему придумала. Коленька. И просыпаясь в ночи, нащупывая пустую постель, слезы как-то сами собой катились из глаз. Не было у меня ни Гоши, ни Коленьки, ни самой себя.

— Молчишь. Ты посмотри на шо ты похожа! — судя по тому, как я красиво стукнулась головушкой, то скорее всего на чучело. Однако, тётя Роза решила продолжить: — На мямлю, похожа. Вот шо твоя «любоф» делает. Нормальную женщину в немощь превращает.

Я хмыкнула, от чего голову опять прострелила вспышка боли. И как бы мне не хотелось возразить, но, на этот раз, Роза Львовна была полностью права. Я стала мямлей. Которая молчит, терпит, сопли на кулак наматывает, вместо того, чтобы этот самый кулак пустить в более полезное дело. Например: настучать по голове одному несносному мужику, который нервы мои, как жилы, рвет. Плевать, что он одной рукой меня в бараний рог скрутит, так хоть душу отведу.

Вот тогда-то я для себя все и решила. Не только потому, что захотелось вернуть прежнюю Валю, но еще из-за банальной жалости, по отношению к Петиной маме. Мне же обязательно надо кого-то пожалеть, хлебом не корми. И эта моя жалось, когда-то, до добра точно не доведет. А еще страх, как хотелось Германию увидеть. И не думала я тогда о том, что придется бросать все, продавать пекарню, квартиру и как-то сосуществовать с Петей. Я тогда, кажется, разучилась думать. Вот как головой приложилась, так мигом данная функция отвалилась.

Собственно, может и не появилась бы больше, если бы не моя пятая точка в этом ужасно красивом платье. Повертелась вокруг своей оси, сдунула прядь, упавших на глаза волос, и мысленно махнула рукой. Хуже уже не будет. Все равно жених не ахти, пусть и платье не разбавляет этот ночной кошмар своей красотой.

— Петя, иди сюда, — поманила мужчину пальчиком и он, моментально бросив свой портфель, подскочил ко мне. Хороший мальчик. Послушный. За ушком что ли почесать?! Тьфу, ну и ерунда в голову лезет.

Взяла своего жениха под руку, посмотрела на наше отражение, в глубочайшей задумчивости покусывая губу. Мы и так выглядели как слон и моська, а сейчас, когда я в этом воздушном зефире, так и подавно.

— Кака красива пара, — Роза Львовна схватилась за сердце, Петенька вырвался из моего захвата и поскакал искать мамины сердечные капли. Я возвела глаза к потолку. Попала, так попала!

— Серов! — заорал Артём Михайлович, пропечатав лучшему другу прямиком в челюсть. Обескураженный Гоша не удержался и шлепнулся на маты, потирая ушибленную часть своего красивого лица. — Ты спишь что ли?

— Похоже, — буркнула мужчина, несколько раз протерев ладонью глаза.

Спать действительно хотелось с невероятной силой. Кажется, еще немного и Серов уляжется на маты, захрапев богатырским сном. А всему виной эта чертова вторая работа. Не вытягивает он. Ох, как не вытягивает. Запросы у Алевтины множатся, как снежный ком, а финансы все чаще начинают затягивать романсы. Вот и пришлось идти таксовать, чтобы угодить свой фее. Феи же они такие — требуют вложений. Больших вложений. Чего только стоит все эти салонные процедуры. А вы видели цены на нижнее белье?! Гоша, когда увидал впервые чек из магазина, чуть дар речи не потерял. Из золотых ниток их шьют, не иначе. А косметика? Тихий ужас! Тени, помады, подводки, хайлайтеры и всякие там бронзеры. Он и понятия не имел, что это за зверь и с чем его едят, но Аля с большой периодичностью жаловалась на отсутствие этих жизненно необходимых вещей.

— Совсем тебя молодая краля загоняла, — Завьялов сел рядом и хлопнул друга по плечу. — Пора признать, что нормальную бабу ты героически пр*срал!

— Может бабу и пр*срал, но взамен получил фею, — улыбнулся мечтательно Серов.

— Ты сейчас лыбишься, как дурачок, которого недавно из психушки выпустили, а справку выписать забыли. Гоша, ты умный и взрослый мужик! Она же веревки из тебя плетет. Да что там, уже морских узлов, в голове твоей дубовой, накрутила. А ты только рад. Ходишь, как телок на привязи. Или ты думаешь я не знаю, что ты в такси по ночам работаешь?! Завязывай с этим. Сегодня ты мой удар пропустил, завтра опять пулю словишь. Только не факт, что так легко отделаешь.

— Харе морали мне читать, — взъерепенился Гоша. Куда только сон пропал. Подобрался весь, готовый защищать честь своей ненаглядной. — Сам разберусь.