Русалка - Марина Кистяева

— Я только что узнала, что ты приказал упаковать мои вещи, и что мы отбываем в Петербург. Для меня это было полной неожиданностью, — Ирина сама не заметила, как тоже перешла на «ты», тем самым пересекла невидимую черту, и признала Петра «своим». Для неё сей факт потом окажется полнейшим сюрпризом.

А вот Петр сразу обратил внимание на переход, как от него не укрылось и заламывание маленьких нежных рук девушки. Да она нервничает! Подобное открытие для мужчины было новым. За весь период их неприглядного общения он ни разу не замечал, чтобы Ирина в его присутствии нервничала. Злилась — да, притворялась — да, была равнодушной — да, но робкой он видел её впервые.

Но, как говорится, стоит раз обжечься на молоке, и будешь дуть на воду. Поэтому Петр не спешил ей верить.

— Я говорил и не раз, что постоянно проживаю в Петербурге. Вскоре начинается сезон, и моё присутствие в городе необходимо. У меня накопились срочные дела, которые требуют безотлагательного разрешения.

— Я помню, ты об этом говорил.

— Тогда чему ты удивляешься?

Прежде чем ответить, Ирина глубоко вздохнула. Что-то в их разговоре шло не так. Или Петр на неё смотрел по-другому? Зло? С раздражением? Ей необходимо уладить недоразумение их брачной ночи, и, не смотря на колебания, на сомнения, терзающие её раненную душу, она осторожно начала говорить:

— Петр, я бы хотела перед тобой извиниться…за своё поведение в день свадьбы…. Поверь, я…, - как бы она не старалась, на ум не приходили нужные слова, но Ирина смело продолжила: — То, как я поступила в церкви, заслуживает самого сильного порицания, но моё поведение ночью…. Прости, я….

Она облизнула пересохшие губы и оборвала себя. Её взгляд потерянно блуждал по лицу мужчины, но не находил там поддержки. А его следующие слова заставили её вздрогнуть.

— Я тебе не верю, Ирина. Твоё раскаяние не произвело на меня впечатления. Я считаю, что ты преследуешь какую-то цель, и хочу знать какую. Мне не нужны не искренние извинения, а то, что ты сейчас говоришь, идет не от чистого сердца. Скажи, я хотя бы раз тебя чем-то обидел? Был с тобой неучтив? Причинил тебе боль?

Сердце Ирины сжалось в предчувствии беды, и она почувствовала, как тягучий холод начал распространятся из области живота, поднимаясь всё выше и выше. Ей стало трудно дышать, но разговор необходимо было завершить.

— Нет, — тихо ответила она. — Тут ты прав. Я могу всё объяснить….

— Так объясняй! — сказал, как отрезал, Петр.

Ирина опустила голову и некоторое время молчала. Петр терпеливо ждал, хотя его разбирали противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось подойти и хорошенько встряхнуть взбалмошную девчонку, а с другой стороны, она выглядела такой потерянной, что невольно хотелось прижать её к груди и нежно приласкать. Но оба варианта при данной ситуации были опрометчивы, и Петр остался стоять на месте.

Наконец, Ирина заговорила:

— Я не хотела выходить замуж, и сопротивлялась, как могла, — сделала она признание и подняла глаза на супруга. — Я не просто не хотела выходить замуж за тебя, я мечтала остаться старой девой. Неправда ли, неразумно для молодой девушки? По возвращению в Россию, и у нас с папенькой состоялся серьезный разговор. Конечно, батюшка сулил мне другое будущее, но так как постоянно был занят исследовательской работой, то не особо заострял на этом внимание. И я…. Я чувствовала себя вольготно. Занималась поместьем, девочками, и, надеялась, что так будет продолжаться вечно. А потом при роковых обстоятельствах мы повстречались с тобой, Петр. И…. Одним словом, я винила во всем тебя. Внушила себе, что ты разрушил мою жизнь, и пыталась всеми мыслимыми способами отвадить тебя от себя. Теперь я понимаю, что эта идея изначальна была безнадежна, но на тот момент я ничего с собой поделать не могла.

— Могу сказать в ответ, что я тоже не горел желанием жениться на тебе, — здесь Петр слукавил. Девушка поразила его в самое сердце своей красотой, а её тело не давало ему покоя. Но как только он столкнулся с её характером, самые благие намерения пресеклись на корню. О, да, он страстно хотел владеть Ириной, но не ждал, что на супружеском лоне его встретят с ножом! Была оскорблена его гордость, задето мужское самолюбие, а подобное забывается с трудом!

Ирина грустно улыбнулась.

— Тут мы с солидарны. И поэтому я прошу понять меня и простить, — девушка осмелела, поняв, что Петр не настроен ругаться и скандалить.

— Мы с тобой оба оказались в ловушке, и каждый из нас поступил так, как считал нужным, — как бы не желала того Ирина, что-то ему мешало смягчиться. — Ты сделала свой выбор, и мне остается о нем только сожалеть, но что-либо изменить не в моих силах. Поэтому я предлагаю следующее.

У девушки отчаянно заколотилось сердце, она замерла в ожидании его решения, но он, казалось, не спешил его озвучивать.

— Ты пришла поговорить о нашем отъезде в Петербург? Я правильно тебя понял?

— Да.

— Но ты бы желала остаться в деревне?

Ей и раньше доводилось сталкиваться с проницательностью супруга, но все равно Ирине с трудом удалось скрыть удивление.

— Если ты позволишь….

Петр едва не застонал вслух. Да что за дьявольщина с ним происходит! Он чувствовал себя глупым юнцом, которым манипулируют, с чьими чувствами жестко играют! Вот сейчас он смотрел на свою супругу, которая казалась ему обиженным ребенком, заглядывал в её глаза-озерца и понимал, что ради одного её ласкового взгляда он готов пойти на многое. Если бы она требовала оставить её в покое, кричала о своих правах и желаниях, Петр воспротивился бы и настоял на их совместном отъезде. А теперь он колебался.

— Почему ты хочешь остаться? Не любишь Петербург? Или боишься, что, проживая под одной крышей, я потребую от тебя исполнения супружеского долга?

По тому, как она побледнела, Петр понял, что попал в самую точку. Ему сразу же вспомнился их единственный поцелуй, и как она билась в его руках, пытаясь вырваться из его объятий.

Что-то было не так…. Неудовлетворенность от невозможности понять ситуацию снова вернулась к мужчине. Он мрачно улыбнулся и начал приближаться к Ирине.

Та, разгадав его намерения, медленно покачала головой, и, напротив, стала отступать, пока спиной не наткнулась на стену. Теперь они стояли рядом, Ирина чувствовала его легкое дыхание, видела, как ритмично опускается и поднимается широкая грудь, могла заглянуть ему в глаза.

Так они и стояли некоторое время, ни один из них больше не предпринимал ни каких попыток, пока Петр не поднял руку и пыльной стороной ладони не провел по нежной коже лица Ирины.

— Не надо….