Рианон - Натали Якобсон

Останься Дуглас в зале совета, он наверняка бы сейчас сказал, что видит среди облаков призрачного рыцаря несущегося к замку с копьем наперевес. Он всюду видел дурные знаки и спешил истолковать их как пророчество. Не то, чтобы Манфред жалел, что приютил у себя в одной из королевских башен мальчишку – чернокнижника, нет, это было даже забавно – узнавать от него о том, чего простые люди не в силах ни увидеть, ни объяснить. Со временем, когда приобретет достаточно знаний Дуглас может стать опасен, но это будет еще не скоро. Пока что юный граф был занят только тем, что искал ответы на интересующие его вопросы о секретах мироздания, одержимо искал секрет вечной молодости и, кажется, уже в этом преуспел, если учесть его инфантильный вид. В свои двадцать пять он выглядел как семнадцатилетний юнец. С течением времени молодость в нем будто возобновлялась, а вот красота напротив пошла на убыль. Он подурнел и пристрастился к мрачным тонам настолько, что его можно было принять за унылого гробовщика. Черный кафтан, черная краска для белокурых волос, которую изготовляли для него эти проклятые низкорослые существа, снующие по его башне. Даже глаза у него от чего-то стали черными. А ведь раньше были ясными как небо. Когда Дуглас весь оборванный и мокрый в грозу явился к воротам королевского замка, держа только черную книгу под мышкой и уверяя стражей, что может пройти сквозь стены, если они немедленно не пустят его к королю, Манфред ему не поверил. Только шутки ради он решил выслушать сыновей одного из опальных вельмож, а потом отправить нарушителя спокойствия в темницу или на эшафот, но те несколько фокусов, которые Дуглас показал уже за первые секунды своего пребывания в тронном зале, обезоружили всех. Он мог всего лишь кивнуть и ставни в бесчисленных окнах замка все разом с грохотом закрывались, а пламя свечей вспыхивало с удвоенной силой. По его приказу пламя так же вырывалось из камина и принимая формы живого существа, подобного джинну, лизало коврик у подножия трона. Пики в руках охраны по его веление обращались в увядшие лозы с цветами, вино в кубках обращалось в кровь. Король чувствовал, как кто-то тянет его за полы мантии, и ледяные пальцы гладят его под одеждой, оставляя боль и раны, хотя рядом никого не было.

– Это шалят мои духи, когда я приказываю им, – пояснил Дуглас, – но я могу гораздо больше, хотите посмотреть?

И он раскрыл свою черную книгу. Удивительно, как переплет остался совсем сухим под промокшей насквозь накидкой. Рваные или жженные по краям ветхие страницы зашевелились, стали перелистываться сами, и когда книга раскрылась на середине, король увидел ослепительный свет, казалось, что сотни золотых пылинок роятся туманом в полутьме, а потом все часы в замке разом остановились и вместе с золотой пыльцой со страниц начали соскакивать злобные черные существа.

– Началось, – объявил Дуглас. – Моя армия… могу представить вам всех по именам, могу угнать их обратно прямо сейчас. Выбирайте, ваше величество, чего бы вам хотелось.

– Принять тебя на службу, – тут же нашелся Манфред, соображение у него всегда работало отлично, и он из всего умел извлечь свои выгоды.

Но Дуглас отнесся к предложению скептически. Что поделаешь, ведь, несмотря на рваный плащ и отсутствие хотя бы гроша за душой, при нем все еще осталась гордость аристократа. Ну а еще он лелеял собственные коварные планы.

– Лучше сделайте меня своим приближенным, – без ложной скромности попросил он.

С тех пор башня в южном крыле замка принадлежала ему. Самая высокая башня замка. Ему зачем то потребовалась именно она.

– Чтобы следить за звездами, – пояснил он, демонстрируя сложные приборы, циркули и карты. – Я хочу начертить карту звезд, чтобы уподобиться ему…

– Кому? – спросил тогда Манфред и это был единственный вопрос, который остался без ответа.

Обо всем остальном Дуглас докладывал без утайки. Правда, часто король мало что понимал в его сложных путаных пояснениях, которые то вызывали головную боль, то пугали. Король особо и не расспрашивал своего чернокнижника. Главным было то, что Дуглас всегда мог в случае необходимости выкинуть пару волшебных трюков. Он как фокусник доставал из кармана то одно, то другое, и таким образом любая пиковая ситуация благополучно разрешалась. Он мог заранее определить, кто победит в турнире и даже сделать что-то, чтобы незаметно изменить ход сражения, мог дать зелье, чтобы приворожить сердце любой прекрасной дамы, хотя сам и оставался аскетом, а еще он мог в случае опасности призвать духов. Естественно, со стороны короля он не знал отказа ни в чем. В считанные дни ему доставили в лабораторию все то, что он заказывал, привезли книги из дальних страх, привели мастеров, мореходов и ремесленников, которых он хотел о чем-то расспросить. Но больше всего на свете Дуглас хотел ни почестей и не сокровищ, а всего-то малость – разделаться с собственной семьей. Иногда Манфред даже понимал его. Оборванный мальчишка, пришедший под ворота его дворца в грозу невольно вызывал жалость, а жуткие шрамы от ремня на его спине не зажили, наверное, до сих пор. Можно было догадаться, что дома его не раз пороли за его склонность к чернокнижию.

– Отец запрещал мне это всегда, и теперь я хочу его голову, – потребовал он однажды от короля. – А еще головы всех моих братьев, сестер и даже дальних родственников. Все равно они все сейчас в опале, вы ничего не потеряете.

Манфред ничего бы не потерял и в любом другом случае. Ради такой находки как юный маг стоило пожертвовать хоть доброй половиной своих придворных. Но Дуглас хотел лишь головы тех, кто так или иначе состояли с ним в близком кровном родстве, что и было безукоснительно выполнено.

Как ни странно короля ни чуть не смутила такая просьба. Садизм юного Дуглас мог смутить любого другого, но только не его. Он и сам был не прочь когда-то убить своего кузена, однако такое рвение кого-то к уничтожению собственной родни немного настораживало. В этом мог быть скрыт какой-то тайны смысл, ведь, в конце концов, Дуглас чернокнижник. Он ничего не делает просто так.

Манфред намеревался использовать его таланты и в грядущей войне. Колдовские трюки, пущенные вовремя, вроде магического тумана или заклятия, чтобы направлять стрелы точно в цель, никогда не будут лишними. Возможно, когда-нибудь он найдет еще и заклинание способное сделать броню воинов непробиваемой, а их самих неуязвимыми. Манфред был даже рад, что приютил возле себя чернокнижника, как другие прикармливают королевских соколов или гончих. Он даже по-своему полюбил эту своеобразную человекоподоную зверушку, которая так умело развлекала его колдовскими фокусами и не спешила никуда уйти. Забавное сравнение, но иначе назвать Дугласа было просто нельзя, особенно с того момента, как он начал разительно меняться и из светлого хорошенького юнца превратился в черное угрюмое пугало. Однако, пока он имел силу его стоило баловать по мере необходимости и потакать во всех его мелочных просьбах. Жаль, но одно его пожелание так и осталось неосуществимым, хотя со своей стороны Манфред сделал все, чтобы доставить к Дугласу людей, которых тот мог бы расспросить, крестьян, землекопов, добытчиков руды, коробейников странствовавших по миру и многое видевших на своем пути, заезжих купцов из других страх и даже аристократов. Все тщетно. Хоть Дуглас подробно расспрашивал доставленных людей, вычислял пути по звездам, составлял карты, которые потом приходилось выбросить за ненадобностью, даже ставил капканы, чтобы поймать сверхъествественных существ и спросить у них, нужная дорога оказывалась для него закрытой.

– Я ведь нашел черную книгу, и она признала во мне своего хозяина. Кто-то из высших оставил ее на полке в отцовской библиотеке специально для меня, – временами неистовствовал он. – Я избранный и я это знаю. Так почему же они не принимают меня? Почему не пошлют проводника за мной?

Место, в которое он так стремился попасть, называлось Школой Чернокнижия.

– Но это совсем не школа в буквальном смысле такого слова, – в дни апатии пояснял Дуглас. – Это целая вселенная, где каждый маг познает себя и находит свое призвание или же остается в когтях дьявола. Недостаточно одаренным туда ходу нет, но я то одаренный. Кто может в этом усомниться? Я создан для того, чтобы стать лучшим среди выпускников этого места. Они не просто ученики, они великие маги и великие личности. Пройдя свое обучение, они получают бессмертие и власть. Они сродни тому, кто создал всех нас, черных избранных, и само это место. Остров зла, невидимый миру, но управляющий им. Лишь попав туда можно стать по-настоящему могущественным. Но отец избивал меня каждый раз, когда слышал о Школе Чернокнижия. Он так не хотел, чтобы я попал туда, что мне кажется, его желание было настолько сильным, что именно она закрывает мне теперь путь туда, куда я должен прийти.

В такие моменты Дуглас мог ударом своего тощего кулака сокрушить стену, но после моментов безумия пробоины в колоннах или простенках оказывались чудесным образом залатанными. К стенам, от которых отлетало крошево осколков, будто никто и не прикасался, а сам Дуглас выглядел слабым и невинным, как только что подросшей ученик церковно-приходского класса. Сложно было сказать, его ли колдовство способно восстановить пробоины в стенах или по ночам усердно трудятся те существа, которыми кишит его башня. Мерзкие черные карлики прятались при появление чужаков так быстро, что их и не удавалось толком рассмотреть. К тому же они боялись вылезать при свете, пусть даже при одной мерцающей свече.