Прикосновение варвара (ЛП) - Диксон Руби

Конечно. Я поднимаю руки, затем опускаю их. У меня нет слов, чтобы описать, как она прекрасна. Как вид ее обнаженных сосков заставляет меня почти терять контроль. Как я одновременно переполнен удовольствием от того, что она моя пара, и разочарован тем, что мое тело так громко поет для нее, что мне требуется весь мой контроль, чтобы не толкнуть ее вниз, в меха. Но я не знаю этих рукописных слов, поэтому я сигнализирую «да», а затем делаю шаг вперед, чтобы сократить расстояние между нами.

Я чувствую, как дрожит ее маленькое тело, когда подхожу ближе. Вот так, ее макушка опускается к центру моей груди. Она хрупкая, моя Ле-ла, но я бы ничего в ней не изменил, потому что она моя и она совершенна. Я наклоняюсь ближе, и ее легкий аромат наполняет мои ноздри. Я закрываю глаза, чтобы насладиться этим запахом, таким же нежным, как и она сама. Я хочу потереться лицом о ее кожу и вдохнуть ее.

— Не мог бы ты… не мог бы ты, пожалуйста, поцеловать меня?

Ее тихий голос привлекает мое внимание. Я открываю глаза, и она смотрит на меня, откинув голову назад. Она выглядит раскрасневшейся и запыхавшейся, и ее взгляд скользит к моему рту, а затем к моим глазам.

Меня переполняет смесь возбуждения и ужаса — люди целуются ртом, но я не знаю, как это делается. Боюсь, у меня это плохо получится, а я хочу произвести на нее впечатление.

«Да», — я жестикулирую, а затем наклоняюсь, держа ее за плечи и изучая ее лицо. Мне нужно будет осторожно прицелиться своим ртом в ее рот, и с нашей разницей в размерах я должен немного присесть. Я рассматриваю ее рот, затем наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к ее губам с чмокающим звуком. Чмок. Я отстраняюсь, чтобы посмотреть, довольна ли она.

Ее брови хмурятся, а затем из нее вырывается тихий смешок. Она прижимает руку ко рту, ее плечи трясутся.

«Да?» — Я снова жестикулирую. Хорошо ли я справился? Она так довольна, что улыбается?

Но по мере того, как из нее вырывается все больше смешков и фырканья, она начинает вытирать глаза, ее плечи двигаются от силы смеха.

— Мне жаль, — говорит она, пытаясь отдышаться, несмотря на то, что по ее щекам текут новые слезы. — Просто это было так ужасно. — И она снова фыркает и смеется.

Я напрягаюсь, изо всех сил стараясь не хмуриться. Она попросила поцелуй. Я постукиваю себя по груди, а затем жестикулирую «нет», затем вытягиваю губы трубочкой, изображая, что целую ее, чтобы сказать ей, что я новичок в этом.

Она просто воет от еще большего смеха.

— Прости, — выдыхает она. — Прости, прости.

Мое раздражение проходит, и вместо этого я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь. Ее веселье восхитительно, и это самое счастливое, что я видел у нее с тех пор, как ее вытащили из стены пещеры. Я снова повторяю эти жесты, просто чтобы подразнить ее, и она хихикает еще сильнее, хватаясь за бока.

Это оставляет ее розовые соски обнаженными и дрожащими от смеха. Я совсем не недоволен этим. Мои пальцы до боли хотят исследовать ее, но сейчас я довольствуюсь ее улыбками.

— Прости, — снова выдыхает она и подает сигнал. — Я полагаю, вы, ребята, не целуетесь?

Я пожимаю плечами. Мы многому учимся у людей, но у меня нет подходящих жестов, чтобы объяснить это. Опять же, я разочарован тем фактом, что могу говорить с ней только по частям. У меня так много всего, что я хотел бы сказать. Как Вэктал справился с этим со своей парой Шорши?

Потом я вспоминаю — Пещера старейшин. Та, с говорящими стенами. Там преподают языки. Там будут знать, как я могу общаться со своей Ле-ла.

Я отведу ее туда. Я хватаю ее и крепко обнимаю, взволнованный.

Она застывает в моих объятиях, удивленная моим прикосновением. У нее вырывается тихое «о».

Еще один стон вырывается из моего горла от ощущения ее кожи на моей. Она вся мягкая, за исключением крошечных розовых сосков, которые прижимаются к моей груди. Моя Ле-ла округлая и сладкая в моих объятиях, и мой член пульсирует от потребности заявить на нее права.

— Думаю, вы, ребята, обнимаетесь, — бормочет она мне в грудь и не отталкивает. Я рад; она чувствует себя хорошо в моих объятиях. Ей там самое место. Я глажу ее волосы, ее руки, ее плечи, везде, где я могу прикоснуться к ней, не пугая ее.

Я хочу лизнуть ее бледную кожу и попробовать ее на вкус. Везде.

Ее руки гладят мои бока, а затем она отстраняется, глядя на меня снизу вверх.

— Ты хочешь попробовать поцеловаться еще раз? Я обещаю, что на этот раз не буду смеяться. Я просто была удивлена.

Я быстро киваю. Я хочу этого больше всего на свете.

Она одаривает меня застенчивой улыбкой.

— Ладно. Почему бы тебе не сесть, а я на этот раз постою? Немного уравняй нас.

Я отступаю назад и опускаюсь на большой гладкий камень, который она раньше использовала в качестве сиденья. Я раздвигаю ноги и жестом показываю, чтобы она вышла вперед.

Ле-ла прикусывает губу, и ее руки тянутся к соскам, прикрывая их.

Я хмурюсь. Почему она прячется? Когда она движется вперед, я беру одну из ее рук и убираю ее от груди, качая головой. Ей стыдно? В этом нет необходимости; она прекрасна, и я не прикоснусь к ней, если она не попросит моего прикосновения. Нет никакой необходимости прятаться.

— Верно. Думаю, это кажется глупым.

Она опускает руки, а затем кладет их мне на плечи, сокращая расстояние между нами. С этого ракурса ее соски находятся близко к моему лицу, но я игнорирую их, вместо этого глядя ей в глаза.

— Так вот, я тоже не эксперт в этом. Думаю, что целовалась, может быть, с одним парнем в своей жизни.

Это меня радует. Мне нравится, что она моя и только моя. Я показываю ей жест «из уст в уста навсегда».

Она снова смеется и слегка качает головой.

— Ты не будешь так говорить после того, как я покажу тебе свою собственную паршивую попытку поцелуя.

Ничто из того, что она делает, не может быть «паршивым». Мне не нужно мое «знание», чтобы понять это. Она совершенна во всех отношениях.

Но потом она двигается и садится мне на колено, и наши лица оказываются на одном уровне. Ее пальцы касаются моей щеки, и я замираю.

Я задерживаю дыхание, чтобы не сделать неверного движения и не напугать ее, прежде чем она прикоснется своими губами к моим. Мне нужно, чтобы она поцеловала меня. Мне это нужно больше всего на свете. Пульсирующая песня наших кхаев наполняет пещеру, и когда она наклоняется, она прижимает свои соски к моей груди. Ее маленькие ручки обхватывают мой подбородок, и она опускает свой рот к моему.

Ее губы мягкие, когда они касаются моего рта. Я не должен удивляться; люди мягки во всем. Но я удивляюсь, когда ее маленький язычок выскальзывает и касается уголка моего рта. Я отшатываюсь назад, пораженный. Это легкое прикосновение ее языка чуть не заставило меня потерять контроль. Мой член болит, как камень, и я тяжело дышу.

— Прости, — снова говорит она, но на ее лице появляется улыбка, которая говорит, что ее извинения — ложь. — Вот что такое поцелуй. Это прижимание ртом, но это также и языки. Разве ты этого не знал?

Я снова пожимаю плечами, мою кожу покалывает от осознания ее присутствия. Я должен был догадаться, что речь идет о языках, но я думал, что люди прижимают рты друг к другу и выдувают воздух друг другу в рот. Я думал, что это было что-то, что имело бы смысл, когда у меня будет пара.

Я дурак. Я хлопаю себя по лбу. Конечно, используются языки. Языки предназначены для доставления удовольствия. Полагаю, он может попасть в рот так же легко, как и во влагалище. Я не делал ни того, ни другого, но другие охотники говорят о том, как доставить удовольствие самке. Кажется, мне следовало больше слушать. Я порчу весь резонанс. Моя пара этого не понимает, и когда она пытается проявить ко мне привязанность, я удивляюсь.

Я ужасный партнер.

— Готов попробовать еще раз? — спрашивает она, лаская меня по щеке, чтобы привлечь мое внимание.

Это легкое прикосновение заставляет меня втянуть воздух, и я закрываю глаза, потому что я близок к тому, чтобы пролить свое семя. Мне требуется несколько мгновений, чтобы успокоиться, и когда я снова открываю глаза, она хмуро смотрит на меня сверху вниз, как будто что-то не так.