Гильотина для Фани. Невероятная история жизни и смерти Фани Каплан - Сергей Решетов

– Спасибо, отец.

В душе Адам очень гордился доверием генерала. Харель сел за стол и, видимо, уже не в первый раз читал какую-то бумагу.

– У меня плохая новость для твоей «тёти» Фейги. Из МИДа пришла бумага – они требуют её депортации в СССР. Русский посол даже напомнил о том, что именно СССР «продавил» в ООН решение о создании нашего государства.

Припомнили нам и о поставках оружия через чехословацкий канал, одним словом, всё очень серьёзно. Что-то здесь не так, сынок, и хочу я понять, «где собака зарыта», понимаешь меня? Так что, давай, привози госпожу Ройтблат ко мне, будем разбираться.

– Хорошо, отец, будет исполнено.

Когда Адам уже подошёл к дверям, то услышал за спиной весёлый смех Хареля. Он удивлённо обернулся.

– Адам, жилетик-то сними! И занеси его нашим технарям, пусть разбираются.

– Есть, будет сделано, генерал Харель.

И, сильно озадаченный известием о Фейге, Адам вышел из кабинета.

Фейга восприняла сообщение Адама о депортации спокойно. Она давно ждала чего-то подобного, долгий рай в этой тихой обители когда-то должен был закончиться. Она собрала свой старенький ридикюль, уложила в него немногие личные и дорогие ей вещи, и тепло попрощалась с матушкой Симоной. Фейга знала, что сюда она больше не вернётся.

По дороге Адам рассказал о том, как он нашёл Абрама Лифшица, как тот плакал над её запиской. Он оставил свой Талмуд с плёнкой Натали, а она должна была передать его Якову Мойсе, помощнику главного раввина в синагоге. Вот записка для Якова Мойсе. Фейга прочла её и отдала обратно Адаму.

– На словах он просил прощения у вас и просил передать, что вы, тётя Фейга, его единственная, настоящая любовь в жизни. После того интервью ему опасно было оставаться в советском секторе и я предложил вывести его к американцам, но он отказался. Сказал, что тяжело больна жена и он не может оставить её одну.

Фейга тяжело вздохнула

– Зря Абраша не уехал, боюсь они его и там достанут. Ах, Адамчик! Ну почему так всё несправедливо в этой жизни? Я любила совсем другого человека, а Абраша был мне, как брат.

– Так бывает, тётя Фейта. Они ехали уже по Тель-Авиву, в котором Фейта никогда не была.

– Что это за улица, Адам?

– Бульвар Шауль-Ха-Мелех, мы почти приехали.

Адам припарковал машину у какого-то огромного безликого здания.

– Прежде, чем мы войдём туда, я хотел бы вам кое-что сказать. Во-первых, там я на службе и буду называть вас госпожа Ройтблат, так у нас положено. Все разговоры внутри Ведомства записываются, и на беседе у Хареля будет работать стенографистка. Вас примет сам Ицхак Харель, генерал, директор Ведомства.

Теперь несколько слов о том, кто такой Харель. В семнадцать лет в буханке хлеба он пронёс пистолет через английские посты и вступил в подпольный отряд сопротивления Хагана. Потом он попал в плен к арабам. Его пытали раскалённым железом, переломали все кости, вырвали ногти и три года держали в выгребной яме в наручниках, куда ежедневно сливали помои и испражнения. Он не сломался, всё выдержал, никого не выдал и однажды бежал.

Он один из отцов нашего Ведомства и все сотрудники гордятся своим директором, у него непререкаемый авторитет. Мои родители работали у него, они были близкими друзьями. Когда в одной из операций они погибли, Харель стал для меня вторым отцом, а тётя Симона – матерью. Я хочу, чтобы вы это всё знали, перед встречей с генералом. Они молча закурили.

«Как похожи наши судьбы», – думала Фейга. Адам улыбнулся своей неотразимой улыбкой,

– Не бойтесь, Харель не просто умница, он гений и что-нибудь придумает, я уверен! Ну, что, госпожа Ройтблат, вперёд! Через огромные стальные ворота они въехали во двор и нырнули в чёрную дыру бесконечного тоннеля, который вёл куда-то вниз.

Это всё, что нам известно достоверно. Безликое, огромное здание Ведомства умеет хранить свои тайны. Поначалу, о нём ничего не было известно, но после того, как Харель привёз из Аргентины главного военного преступника, садиста и убийцу Адольфа Эйхмана, о Ведомстве заговорили во всём мире.

А когда палестинские террористы расстреляли на Олимпиаде в Мюнхене израильскую спортивную делегацию, были уничтожены все до единого виновники этой трагедии. Даже на Лубянке к ним стали относится серьёзно, например, генерала Семёнова вежливо попросили сделать закрытый доклад на эту тему, для избранных членов ЦК КПСС.

Но вернёмся к Фейге Ройтблат и её встрече с Ицхаком Харелем. Сегодня достоверно известно следующее. Фейга коротко, внятно и сухо, в форме доклада поведала ему о своей непростой биографии. Рассказала, о том, что в 1906 году она была приговорена к смертной казни через повешение, которую заменили потом на пожизненное заключение. Отбыла в Нерчинской тюрьме одиннадцать лет, четыре месяца и пять дней, упомянула о Натали, которую она родила от родного брата вождя мирового пролетариата и, наконец, рассказала о самом главном.

О том времени, когда её звали Фани Катан и покушении на Ленина, в которого она, конечно же, не стреляла, о своей дальнейшей работе на ВЧК и МТБ. Как вспоминал много лет спустя Адам, даже прагматичного и холодного, как сталь клинка, генерала Хареля этот рассказ привёл в изумление. Что уж тут говорить о самом Адаме – он был просто в шоке.

«Тётя Фейга» оказалась на поверку знаменитой на весь мир террористкой Фани Каплан! Это известие было не для слабонервных. Фейга рассказала о плёнке с этого «мероприятия», из-за которой была убита её дочь, об Абраше, к которому летал Адам и, конечно, о том, кто на самом деле был заказчиком и кто стрелял в Ленина. Ицхак всё понял сразу, интуицией его Бог не обидел.

Их многое роднило – вечные потёртости от кандалов на запястьях и невероятные, порой фантастические переплетения судеб. Харель решил не отдавать Фейгу КГБ, тем более, что после захвата египетских территорий армией Израиля, отношения с СССР были не простыми. В МИД он отправил служебную записку о том, что Фейга Ройтблат находится на территории Израиля в качестве паломницы, а по законам страны, если паломники не совершают преступлений и других противоправных действий на этой территории, они неприкосновенны.

Так он хотел выиграть время. А потом случилось событие, о котором ещё долго рассказывали дети и даже внуки нынешних сотрудников. Вслух об этом не говорил никто, но про «нечистую силу» в этих стенах вспоминали часто. То ли потому, что здание это стояло на месте захоронения древнего иудейского пророка, а, скорее всего, в силу того, что народ начал складывать о Ведомстве мифы и легенды.

Всё дело было в подземном гараже, который при строительстве расположили метров на триста ниже основного здания. Даже среди сотрудников его называли не иначе, как «преисподняя». В народе поговаривали о том, что именно в эту «преисподнюю» и ведут древние туннели, устроенные ещё царём Соломоном. Будто бы здесь хоронили мучеников, убиенных Пилатом за веру.

Иногда, конечно, слышались из гаража странные звуки, но там ещё и ремонтировали служебные машины. Одним словом, здание это было не простое. Данный, конкретный слух возник из ничего. Видимо, проник он в святая святых, то ли через непомерно толстые стены, которые могли выдержать залп гаубиц среднего калибра, а быть может, через воздуховоды или электрические провода, но скорее всего, через кабели особо засекреченной служебной связи.

Слух о том, что известная некогда террористка Фани Каплан, стрелявшая в Ленина и, сгоревшая сорок лет назад в бочке с бензином, сидит и распивает кофе в комнате приёмов для особо почётных гостей Ведомства, вызвал у сотрудников этого заведения настоящий фурор.

Да!! Это нужно было видеть! Как под разными предлогами в комнату то и дело заглядывали молодые и не очень сотрудники и спрашивали о какой-то ерунде стенографистку, с которой Фейга пила кофе. Это было почти шествие, как будто в контору привезли портрет «Джоконды» и выставили на всеобщее обозрение. Конец этой служебной вакханалии положил генерал Харель, который зашёл попрощаться с Фейгой.

– Ни о чём не беспокойтесь, Адам введёт вас в курс дела. Думаю, всё будет хорошо. На прощание хочу рассказать вам одну занятную историю из моего детства.

И он рассказал ей, как однажды, ещё мальчишкой играл во дворе и в открытое окно видел, как отец, размахивая газетой, бегал по комнате и кричал в открытое окно на всю слободку: «Если в России кого-то убивают, то обязательно это еврей! А если кого-то судят за убийство, то это тоже еврей!! Будь проклята эта страна!!!». И яростно рвал газету в клочья. Ицхак тогда уже хорошо читал, он собрал клочки отцовской газеты и прочёл всего одно слово – Катан.

– Вот с тех пор, госпожа Ройтблат, мы с вами и знакомы.

И откланялся. Генерал умел быть элегантным, когда этого требовали обстоятельства.