История и повествование - Геннадий Обатнин

Августин 1814б. Слово пред начатием благодарственного Господу Богу молебствия по случаю покорения Французской столицы победоносными Российскими и союзными войсками, произнесенное Преосвященным Августином, Епископом Дмитровским, Викарием Московским и Орденов Св. Александра Невского и Св. Анны 1-го класса Кавалером в Московском большом Успенском Соборе Апреля 23 дня 1814 года. М., 1814.

Амвросий 1814. Слово на случай вступления Тульского ополчения в город Тулу и распущения оного, проповеданное в Тульском Успенском Кафедральном соборе Преосвященным Амвросием, Епископом Тульским и Белевским и Кавалером, июня 21 дня 1814 г. М., 1814.

Амвросий 1814а. Слово на торжество мира между Россиею и Франциею, проповеданное в Тульском Успенском Кафедральном Соборе Преосвященным Амвросием, епископом Тульским и Белевским и Кавалером, июня 28 дня, 1814 года. М., 1814.

Антоний. Слово по случаю торжественного при несения Господу Богу благодарного молебствия за победы милосердием Его Российскому оружию дарованные, и по прочтении Его Императорского Величества Манифеста, в главной квартире Грос Герцогства Баденского в Столичном городе Карлсу высочайше 1813 года Декабря 6-го дня данного произнесенное Антонием, Епископом Воронежским и Черкасским, и Ордена Святыя Анны первого класса Кавалером в Воронежском Кафедральном Архангельском Соборе 1814 года, Генваря 16 дня. М., 1814.

Гецель. Гецель В. Ф. Наполеон I и Апокалипсис // Русская старина. 1883. № 12.

Державин. Державин Г. Р. Сочинения. Т. III. Стихотворения. Ч. 3. СПб., 1870.

Дубровин. Дубровин Н. Отечественная война в письмах современников (1812–1815 гг.). СПб., 1882.

Евгений. Слово на день торжественного воспоминания и Господу Богу благодарения о поражении врагов Отечества нашего, и о прогнании их из пределов Калужской губернии, проповеданное в Калужской Иоаннопредтеченской церкви октября 12 дня 1813 года Епископом Калужским и Боровским и Кавалером Евгением. М., 1813.

Живов, Успенский. Живов В. М., Успенский Б. А. Царь и Бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России // Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987.

Иннокентий. Слово в день возшествия на Всероссийский престол его величества Благочестивейшего Государя императора Александра Павловича, Самодержца Всероссийского, говоренное в Казанском соборе марта 12 дня 1814 года Санкт-Петербургской Семинарии Ректором Архимандритом Иннокентием. СПб., 1814.

Мефодий. Слово на случай благодарственного молебствия Господу Богу, спасшему град Тверь от нашествия супостатов, проповеданное Синодальным членом, Высокопреосвященным Мефодием, архиепископом Тверским, что ныне Псковский, и Орденов Св. Александра Невского и Св. Анны 1-го класса Кавалером в тверском кафедральном соборе, в 24 день месяца августа 1813 года. М., 1814.

Михайловский-Данилевский. Михайловский-Данилевский А. И. Полн. собр. соч. Т. IV. СПб., 1850.

ПСЗ. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. XXIX.

Радищев. Радищев А. Н. Полн. собр. соч. М.; Л., 1938. Т. 1.

Руссо. Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения. М., 1981. Т. 1.

Феофилакт. Слово по случаю торжественного объявления о мире России и с Франциею, сочиненное Феофилактом, епископом Калужским и Боровским и Ордена Святой Анны 1-го класса кавалером. СПб., 1807.

Филарет 1813а-б. Филарет. Рассуждение о нравственных причинах неимоверных успехов наших в войне с Французами 1812 года // Сын Отечества. 1813. № 32–33.

Филарет 1827. Филарет, архимандрит Московский. Слово по случаю пренесения чрез Москву тела в Бозе почившего Государя Императора Александра Павловича всея России, 4 февраля 1826 г. // Избранные черты достопамятнейших изречений и Анекдоты августейшего императора Александра I, миротворца Европы. М., 1827. Ч. III.

Филарет 2003. Филарет (В. М. Дроздов). Избранные труды. Письма. Воспоминания. М., 2003.

Цветницкий. Слово в день рождества Божия Матери, сочиненное Нижегородским Священником Николаем Цветницким для оказывания в тамошней Храмовой Церкви 1812 года, когда еще жителям того города не известно было о взятии Москвы, а только о приближении к оной неприятеля. СПб., 1813.

Шишков. Краткие записки адмирала А. Шишкова, ведения им во время пребывания его при блаженной памяти Государе Императоре Александре Первом в бывшую с Французами в 1812 и последующих годах войну. СПб., 1832.

Шпигоцкий. Шпигоцкий А. Тексты из Библии, примененные к Отечественной войне 1812 года. М., 1812.

Fain. Fain, le baron. Manuscrit de mil huit cent douze, contenant le prédes événemens de cette année, pour servir à l’histoire de l’empereur Napoléon. Paris, 1827. T. 1.

Narishkine. Narishkine m-me. 1812 Le comte Rostopchine et son temps. SPb., 1912.

Мария Майофис

О тех, кто ехал верхом на галиматье, и о том, что осталось позади:

Опыт персонологического анализа арзамасских протоколов[151]

Протоколы заседаний литературного общества «Арзамас» и тесно примыкающие к ним тексты речей, произносившиеся членами общества «в похвалу» членам «Беседы любителей русского слова» или в ответ на уже произнесенные «похвальные» речи, были и являются до сих пор основным и центральным источником сведений по истории общества, его идеологии и программе. Все исследователи истории «Арзамаса» — вне зависимости от принадлежности к тому или иному научному направлению и от выдвигавшихся ими концепций — придерживались более или менее сходного подхода к анализу этого корпуса текстов. Арзамасские протоколы в целом и каждый из них по отдельности рассматривались как реализация некоторых общих принципов поэтики и литературной политики — при этом проблемы авторства, времени создания и объекта сатиры каждого конкретного документа либо оставались на периферии, либо и вовсе не поднимались.

В предисловии к первому полному изданию протоколов Д. Д. Благой дал достаточно яркий образец такого способа описания. Основываясь на всем корпусе публикуемых источников, он заключал: «В противовес сановникам в мундирах и орденах, государственным мужам Беседы, арзамасцы аттестуют себя „Обществом безвестных людей“, „безвестных литераторов“»; «…характеризуя общественную роль Беседы и шишковистов, арзамасцы не идут дальше весьма абстрактных противопоставлений себя и „беседчиков“, в качестве света и тьмы…»[152]. В том же роде писала о протоколах и первый их публикатор, М. С. Боровкова-Майкова: «Тон протоколов, писанных и Жуковским и Блудовым, как и вся внешняя организация Арзамаса, носит на себе печать шутки…», «…название славянскими именами месяцев в начале каждого протокола было алой и остроумной пародией на увлечение славянофильством Шишкова и его последователей», «из разбора речей, произносимых в Арзамасе и относящихся к покойникам — халдеям, видно, что арзамасцы, подготовлявшие свои выступления, внимательно знакомились с работами академиков и беседчиков…»[153]

Скептически оценивавший результаты деятельности «Арзамаса» Б. С. Мейлах тем не менее избрал тот же угол зрения: «…все эти речи мало отличаются одна от другой, ибо авторы их старались подделаться под господствующую в Арзамасе манеру.<…> Безотрадному впечатлению от арзамасских заседаний… способствует также стиль писанных секретарем Арзамаса Жуковским протоколов, в которых серьезным вопросам придана шуточная окраска»[154].

Автор первой посвященной «Арзамасу» монографии М. И. Гиллельсон, придерживаясь противоположной, нежели Мейлах, точки зрения, также не обнаруживает особой склонности к дифференциации источников: «…принятый обществом ритуал остроумно пародировал установления „Беседы“», «…подобным шутливым зачином, пародировавшим стиль протоколов официальных, пестрят протоколы „Арзамаса“»[155]. Однако именно в работе Гиллельсона впервые объектами анализа стали отдельные тексты, и слово «протокол» неоднократно фигурирует здесь в форме единственного, а не множественного числа. Более того, Гиллельсон прослеживает по протоколам поворотные моменты в истории «Арзамаса» и, с другой стороны, указывает на недостаточную информативность, заведомую ограниченность этих источников: «18 ноября 1815 года на четвертом заседании „Арзамаса“ безраздельному господству буффонады пришел конец. За скупыми строками протокола — спор о целях общества. <…> Борьба мнений прорезывается уже на первых заседаниях „Арзамаса“»; «…в протоколы заносилось далеко не все то, что обсуждалось на заседаниях, и, во-вторых, протоколы, даже самые полные, не могли бы передать нам всех сторон арзамасской деятельности»[156].