Последний козырь - Алексей Кондаков

— Откуда вы знаете, кто я?

Наумов улыбнулся:

— Товарищ Артамонов показывал мне ваши фотографии. Я сразу узнал вас.

Казалось, ссылка на Артамонова должна бы вызвать у Гавриила Максимовича ряд вопросов, но он промолчал.

Павел решил, что настало время назвать пароль. Услышав его, Лобастов насторожился. Пароль был действителен только на территории имения «Мелас», в случае, если бы Наумов сам прибыл туда. Вместо ответа на него Лобастов спросил:

— Где сведения, о которых вы упоминали?

Наумов вытащил портсигар, с которым никогда не расставался. Теперь в нем было уже несколько папирос, мундштуки которых, если их развернуть, исписаны условными знаками.

Лобастов бегло взглянул на одно из донесений. На лбу его появились морщины, но он продолжал проверку Наумова по разработанному плану:

— Надо ночью завтра взорвать склады боеприпасов на мельнице Родонаки. С этой целью с вами свяжется ваш знакомый дьякон Савелий Салонов. Взрывчатку мы доставим вам в чемодане. Ваша задача занести чемодан в здание мельницы и оставить в кабинете начальника склада. Там, сбоку дивана, будет стоять точно такой.

— Я же сказал Мефодию Кирилловичу, что дьякон Савелий Салонов подозрительная личность и никаких дел с ним иметь нельзя. Что касается самого плана, он мне кажется не очень эффективным. Прежде всего, в этом складе хранятся в основном обмундирование, разные второстепенные материалы, амуниция. Есть приказ: вооружение и боеприпасы грузить в железнодорожные эшелоны прямо с пристаней. Там и надо взрывать. Заодно будут выведены из строя и пирсы. — Он взглянул на часы и, шагнув к Лобастову, сказал: — Я не знаю, что вы задумали, но должен предупредить: после двадцати четырех часов, то есть через три часа, в городе будут производить обыски, патрулирование, аресты. Видимо, перекроют все дороги.

— Причина?

— Если все пройдет благополучно, склады боеприпасов на Угольной пристани взлетят в воздух.

Несколько секунд Лобастов изучающе смотрел на Наумова и обдумывал разговор, который хотя и сложился не так, как он намечал, но зато значительно облегчил проверку. Назван запасной пароль. И взрыв… Если он произойдет, то все в порядке. «Надо узнать, как идут дела у Кардонова», — решил Лобастов.

— Ну-ка, Мефодий Кириллович, на своем вороном — быстро к Кардонову, узнай обстановку и предупреди о возможном взрыве.

Кирилыч ушел, а Лобастов сел на табуретку возле двери.

— Где ваш ординарец?

— На задании, связанном со взрывом.

— Настолько вы ему доверяете?

Наумов коротко рассказал Лобастову о Саше.

— Преданный революции хлопец, — заверил он.

— Есть связи с рабочей ротой?

— По моим сведениям, там работает подпольная группа во главе с Шаховым Иваном Ивановичем.

Условный стук в дверь прервал их разговор. Вернулся Мефодий Кириллович.

— Дьякон Салонов вышел из своего двора через потайной лаз в заборе и завернул было к зданию контрразведки, — запыхавшись, выпалил Кирилыч.

— Почему они решили, что он шел именно к Богнару? — спросил Лобастов.

— Так ить дьякон Салонов был в гражданском костюме, при портфеле. Хотел свернуть во двор «Гранд-отеля», а узрел наших и прошел мимо. Оглянулся, а наши стоят. Он — быстрее, а потом бросился бежать и нырнул в тот же заборный лаз.

— Объясните мне, что все это значит, — потребовал Наумов.

Лобастов рассказал о проверке дьякона Савелия Салонова.

— Как видите, он действительно оказался провокатором.

Воспользовавшись паузой, Кирилыч хлопнул кнутовищем по голенищу ичига и хрипловато сказал:

— Так ить помер он.

— Как то есть помер? — не понял Лобастов. — Его должны были взять живым!

— Э-э, да его кондрашка с перепугу стукнула, сердце лопнуло. Да и то сказать, многие ныне так становятся покойниками.

— Жизнь вносит свои коррективы, — сказал Наумов.

Лобастов взглянул на ходики:

— Нам пора, Павел Алексеевич.

С моря тянул легкий ветер. Его солоноватый аромат растворялся в густых садах, палисадниках и скверах города. Наумов и Лобастов постояли под густой кроной граба, росшего во дворе, пока не привыкли к темноте и стали различать дорожку к калитке.

— Вам надо торопиться, Гавриил Максимович, — тихо сказал Наумов.

Лобастов будто не слышал его.

— Я вот о чем думаю. Нам необходимо выйти на связь с подпольными организациями в тыловых частях белых и установить над ними централизованное партийное руководство. — Он крепко сжал и тряхнул руку Наумова. — Надо взрывать врангелевскую армию изнутри… Ну, бывай здоров, Павел Алексеевич.

На высоком, выступающем в Севастопольскую бухту южном берегу, у Троицкой балки, возвышается двухэтажный коттедж с колоннами — дача главнокомандующего войсками и правителя юга России. В этот вечер здесь ждали главкома и его гостей. Полковник Богнар проверил охрану дачи, подходы к ней, еще раз просмотрел списки обслуживающего персонала, лично поставил задачу своим агентам.

Время шло, а командующего все не было. Богнар несколько раз звонил оперативному дежурному ставки и в свой кабинет, где оставил у телефонного аппарата адъютанта. Поезд Врангеля еще не прибыл из Симферополя.

Гости прогуливались по двору, обсаженному абрикосовыми, персиковыми деревьями, каштанами, а вдоль заборов — сиреневыми кустами. Кое-кто отважился спуститься по лестнице на деревянный настил, служивший пляжем, и даже искупаться в заливе.

Генерал Врангель прибыл поздно, около полуночи, в сопровождении целой эскадры катеров. Он был в отличном расположении духа.

— Милостивые господа!.. — патетически воскликнул главнокомандующий. — Я только что вернулся оттуда, где мои доблестные войска ведут кровопролитные бои за нашу многострадальную святую Русь и поруганную веру христианскую. Там, на полях сражений, я видел подвиги и смерть!.. Я благословил своих воинов на бессмертную славу!..

В зале раздался гул одобрения.

Кто-то из гостей сказал:

— Быть может, следует, ваше высокопревосходительство, просить высшее церковное управление доставить к нам в Крым икону Знамения божьей матери (Курской) из Сербии. Это окажет сильное влияние на православных людей Крыма и воинство Христово…

Викарный епископ недовольно блеснул глазами — «суют нос не в свое дело», — но мысль об иконе поддержал:

— В этом я попрошу содействия у епископа Феофана и архиепископа Анастасия.

— Благодарю вас, — горячо отозвался Врангель. — В молитвах мы черпаем силу для борьбы за веру православную. — И, пригласив всех в зал к столу, он взял под руку епископа Вениамина: — До меня дошли слухи, что вчерашний еврейский погром в Феодосии был с вашего благословения. Это не помогает нашей борьбе, поймите.