У кладезя бездны. Псы господни - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот как? – Я удивился, на самом деле удивился… – И чем же это хорошо?..
– Тогда он смотается отсюда. В горы. У него дом рядом с итальянской границей, в Швейцарии. Чертов склеп!
В голосе баронессы прозвучала нешуточная ненависть. Вообще, дело интересное… очень интересное. Похоже, молодая баронесса умна и ненавидит мужа. Это серьезный актив, если поработать как следует.
– Почему склеп, сударыня?
– Он там предается воспоминаниям… – баронесса проглотила явно нецензурное слово. – Вся его жизнь теперь одни воспоминания…
– В Персии я слышал одну поговорку. Когда люди Запада думают о себе, они думают о будущем. Когда люди Востока думают о себе, они думают о прошлом.
– А вы умны… – поразительно спокойно констатировала баронесса.
– Кто тот молодой человек? – спросил я. – Тот самый, в компании. Самый молодой, короткая стрижка?
– О… это, можно сказать, ваш… сослуживец. Контр-адмирал Мануэле Кантарелла. Невоспитанный хам.
Сын Диктатора!
Обычно светские дамы так называли тех, кто не сумел подобрать к ним ключик, хотя самонадеянно попытался. Или хотят, чтобы об этом так думали.
– Его отец занимает высокий пост, – прощупал ситуацию дальше я.
Баронесса хмыкнула… неприятно, по-мужски. Осведомленно.
– Вы не знаете Италию, синьор князь. Здесь никогда ничего не изменится. Король, диктатор… указы, декреты, рескрипты… все это не более чем слова… – И тут же, без передышки: – Вы избавитесь от своих шлюх сами, или мне это сделать?
О как!
В принципе я был не против. Самый надежный способ вербовки женщин… к тому же, думаю, девяносто процентов мужчин на званом вечере будут мне завидовать. Остальные десять – содомиты, им это неинтересно. Не их масть, как говорится. Но я просто не мог поверить в то, что баронесса, супруга хозяина вечера, может вот просто так уйти с одним из гостей. Я уже понял, что отношения в семье Полетти далеки от нормальных и ни о какой любви тут и речи быть не может. Но поднимать публичный скандал… как-то не по себе от такого даже мне, немало повидавшему в жизни.
– Полагаю, нам следует соблюдать осторожность, – спокойно ответил я. – Танец заканчивается. Позвольте…
Я достал свою визитку, черкнул пару строк.
– Передайте это синьору Кантарелле. Постарайтесь незаметно. Затем выходите. Черный «Майбах» – пятьдесят три, от входа налево по улице. Там такой милый фонарь рядом…
Баронесса взяла карточку.
– Что это?
– Профессиональная любезность. Не откажите в милости, сударыня.
Баронесса взяла карточку.
– Десять минут…
Зачем я это сделал? В отношении молодого синьора Кантареллы – действительно профессиональная любезность. В конце концов, мы оба одинаковые, пусть из разных стай. Политики заставляют нас воевать друг с другом, но друг другу мы ближе, чем даже собственное командование. Люди-лягушки, боевые пловцы, подводные диверсанты. Это его страна – пусть он и разбирается с террористом.
Что же касается барона… ему можно даже посочувствовать. Он тоже в какой-то степени находится в том положении, в каком одно время находился я. Только у нас с Ксенией это не закончилось браком. Наверное – и слава богу…
Гнев сопровождавших меня дам угас только при виде тысячемарочных банкнот. На улицу я вышел осторожно, один пистолет я незаметно переложил в карман, проверил, есть ли патрон в патроннике, и снял с предохранителя. Выстрелить – секунда. Второй пистолет я тоже снял с предохранителя и оставил за поясом…
На улице была ночь. С Тибра тянуло свежестью и прохладой. Улица запружена транспортом. Идти опасно, но делать нечего.
Перед тем как садиться в «Майбах», я включил фонарик, который всегда ношу при себе в качестве брелока, встал на колени и осветил днище машины. Понимаю, что в этот момент я выглядел донельзя глупо, испачкал костюм, но лучше испачкаться в грязи, чем в собственной крови. А тут ставки выше: рванет – потом хоронить будет нечего.
Я успел встать, отряхнуться, чтобы встретить баронессу, и даже открыл дверцу машины. Она появилась из темноты, загадочная и неотразимая. Сумочки у нее не было – просто оторва, отправляется ночью из дома с человеком, которого знает час и даже без сумочки.
– Сударыня…
– Поехали отсюда скорее… – Баронесса села в машину.
Желание дамы… закон.
Я сел на водительское. Когда поворачивал ключ в замке зажигания, признаюсь… екнуло. Но ничего не произошло.
Развернуться на улицах старого Рима практически невозможно, а впереди все было забито машинами. Я включил фары и тронулся вперед, выезжая из ряда… У меня был большой опыт управления именно этой моделью «Майбаха», сейчас он был нужен мне весь, без остатка. В этот момент нас осветили фары, раздался гудок, потом синим вспыхнула сирена… черт. Я был вынужден сдать назад, мимо прокатилась какая-то машина, я не успел разглядеть какая. Седан, низкая, явно представительская. Конечно… преимущество было у него… но мне это не понравилось.
– Что за хам? – недовольно сказал я, снова начиная маневрировать…
– Машина капитана, – сказала наблюдательная баронесса. – Ваше послание достигло цели. Мчится как на пожар…
– Вы выполнили мою скромную просьбу, сударыня?
– О, конечно. Мне доставило истинное удовольствие посмотреть на его рожу…
Мне это не понравилось. Есть люди, которым нравится доставлять людям боль, создавать проблемы и неприятности и наслаждаться тем, как другие люди выкручиваются из них. Возможно, баронесса из таких… таким людям чем хуже, тем лучше…
А это плохо.
Вспышка!
Мне как раз почти удалось развернуться, и я имел возможность наблюдать все происходившее впереди, с первого мгновения до последнего. Водитель машины притормозил, видимо, чтобы повернуть куда-то – рубином вспыхнули стоп-сигналы. Потом где-то сверху что-то вспыхнуло, я понял это по мимолетному отсвету. И вся машина полыхнула, разом, как это показывают в боевиках. Обычно машины взрываются совсем по-другому, но эта взорвалась именно так, разом; ее всю окутало ярким пламенем, так, что даже контуров машины почти не было видно. На свете существовал только один тип оружия, которым можно было сотворить такое…
В голове ворохнулась мысль, что если у этого урода в руках старая модель, то там не один заряд, а два. И что этот урод сделает со вторым зарядом… о том известно лишь Сатане.
«Шмель». Реактивный термобарический огнемет. Старая модель – действительно не одно-, а двуствольная, два выстрела разом. Эта штука рассчитана для борьбы с дотами и бронетехникой, если снаряд «Шмеля» попадет в машину – даже костей не останется, один пепел.
Из машины я выскочил так быстро, как, наверное, никогда не выскакивал. За руку вытащил баронессу, потащил в подъезд – это было ближайшее укрытие, которое можно считать относительно надежным. Относительно – потому что «Шмель» по своему разрушительному действию был равен шестидюймовому фугасу, и тот, у которого в руках была эта штука, мог превратить эту римскую улицу в филиал ада на земле… В подъезде безопасно только потому, что темно, и он вряд ли сможет прицелиться. Все, кто был в машине, сгорели, это несомненно. После «Шмеля» выживших не бывает…
Баронесса не плакала – просто сжалась в комок.
Возможно, невоспитанному хаму все же удалось добиться своего. Что же, сладких снов… коллега. Эта не самая худшая смерть из возможных, бывает, что убивают неделю. А если проблемы с декомпрессией – умрешь быстрее, но так, что злейшему врагу не пожелаешь.
– Иди домой. Иди домой, поняла? Ты ничего не видела, ничего не знаешь, никаких записок не передавала. Все поняла?
– Кто… что произошло?
В сущности, скрывать уже нечего.
– Террорист. Я заметил его на вечере. Все, иди. Я тебя найду сам. Хорошо? Все поняла?
Баронесса закивала. Я спустился первым, выглянул. Толпа народа, вывалили любопытные… легко затеряться. Уже слышен вой сирен.
– Все, иди!
– Эй, cazzo…
Я как раз поднимался из метро. Метро в Риме было убогим, похожим на нью-йоркское, только с меньшим количеством линий. Неглубокого залегания, грязные станции, похожие одна на другую, изрисованные граффити поезда и переходы, никаких эскалаторов. Не то что в России – у нас станции метро строятся как подземные дворцы, привлекаются известные архитекторы, многие станции посвящены каким-то людям и событиям. Здесь же – грязно, разбитые плафоны освещения, толкутся арнаутские дилеры, торгуют героином. Недавно было нашумевшее дело – в римском метро изнасиловали и убили молодую женщину, банда издевалась над ней больше часа, но никто не пришел ей на помощь.
Нахождение в метро человека в костюме стоимостью в пять тысяч рейхсмарок – призыв к классовому насилию. Я бы не совался в это метро, да только поопасался ехать на такси – таксист запомнит. Счел, что, если мне повезет, я смогу сойти за городского сумасшедшего. Почти прокатило…
