Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джордж».
И ни слова о побочных эффектах. Но, несмотря на сарказм Джорджа и учитывая новоявленный эпизод азиатского синдрома вареного рака с квадратной головой, я решаю вычеркнуть NAC из списка, по крайней мере на ближайшее время.
В тот же день, когда я разглядывал пасту мармайт, на меня снизошло своего рода озарение. У мармайта и похмелья много общего. Крайне загадочные и не до конца понятые, оба являются побочным продуктом выпивки. Ну а те, кому так и не удалось их распробовать, вероятно, скажут, что и то и другое отвратительно.
Если вы никогда не имели дела с мармайтом, будьте осторожны. У него вязкая консистенция и своеобразный довольно сильный вкус: одновременно горький и соленый с примесью чего-то резкого и трудно вообразимого, как земное ядро или черная магия. Большинство людей за пределами Великобритании никогда не пробовали мармайт, а если и пробовали, то лишь однажды, после чего немедленно его проклинали – они познали дьявола на вкус и презрели его каждой клеточкой своей души и рецепторов.
Но так как моя мама-англичанка активно участвовала в моем воспитании, у меня мармайт всегда был в почете. Изготовленный из экстракта дрожжей (побочного продукта пивоварения), это самый насыщенный питательными веществами продукт в мире. Еще задолго до того, как я всерьез взялся за исследование похмелья, мармайт был моим любимым завтраком после попойки. В отсутствие блендера в первый день года я тоже сделал себе тост с мармайтом. Вот и сейчас я намазываю им кусок хлеба и мне приходит мысль, что этот мистический малоприметный продукт – это своего рода следующий уровень – опохмел, который можно не пить, а есть. В конце концов, мармайт – кровный родственник укусившей меня собаки, только в нем гораздо больше витаминов и минералов и ни капли алкоголя. Я рассматриваю знакомый продукт, внимательнее изучая его магические ингредиенты.
В состав мармайта входит экстракт дрожжей, поваренная соль, экстракт овощей, экстракт пряностей, экстракт сельдерея, фолиевая кислота, витамин В1 (тиамин), витамин В2 (рибофлавин), витамин В3 (ниацин), витамин В12 – стоп, что?
Набор случайных букв и цифр, который доселе ничего мне не говорил, вдруг обрел вполне конкретное значение: витамин В3 (ниацин).
В голове будто начинает крутиться пленка, отматывая назад события: вчерашние таблетки, шалтай-болтай, который я пил месяцами, азиатский аллергенолог… аллерголог – пофиг! В мармайте содержится 6,4 миллиграмма ниацина. Я бегу вниз по лестнице и нахожу большую бадью витаминов и минералов, которые добавлял в шалтай-болтай до того, как оказаться в Ванкувере без блендера. На упаковке значится: двадцать миллиграмм ниацина. Потом я проверяю мамину банку витамина BВ одной дозе – пятьдесят миллиграмм. Впервые симптомы проявились во время загородной поездки с Лорой – тогда же я начал принимать чудодейственные мультивитамины группы В.
Гребаный ниацин!
6,4 миллиграмма, которые есть в мармайте, не повредят, а может, и пойдут на пользу. Но стоит превысить эту дозу – и вы начнете мутировать или как минимум страдать от весьма неприятных симптомов. Итак, я наконец вывел уравнение: чуть перебрать с выпивкой + сильно перебрать с ниацином = чешуйчатый, пылающий в чесотке Алкозилла.
Конечно, я рад, что решил эту задачку. Но, кроме того, меня переполняет verschlimmbessern – в этом немецком неологизме слово verbessern (улучшать) сочетается с глаголом verschlimmern (ухудшать), из чего получается новое значение – «сделать хуже, пытаясь сделать лучше». Например, пить оливковое масло, чтоб оно окутало стенки желудка. Или готовить похмельные смузи с высоким содержанием ниацина. Да в сущности, что угодно, если речь идет о попытках излечить похмелье. Когда слишком стараешься, тебя настигнет verschlimmbessern. И последствия будут тяжелыми.
Я делаю себе бутерброд с мармайтом, запиваю его «Цваком» и приступаю к составлению нового списка новогодних обещаний.
Третий перерыв
Понеслась
Что нам делать с пьяным моряком,
Что нам делать с пьяным моряком,
Что нам делать с пьяным моряком
Ранним-ранним утром?
Это вопрос вековой давности, но ответ по-прежнему на приколе – если не в открытом море. Даже когда ее запевают трезвые люди, со второго куплета начинаются проблемы с текстом:
Положите его… куда-то… с чем-то там…
Положите его в… а, вот —
Положите его в кровать с капитанской дочкой!
Тут, как правило, все спотыкаются. Это самая известная английская морская песня – шанти, а слов никто не знает. А поскольку речь идет об утре, то моряк наш скорее в похмелье, нежели в подпитии. Понятное дело, что, когда о накачавшихся английских матросах слагали шанти, траченные цингой ублюдки еще не умели отличать одно от другого – просто слова такого не было. Но, как и у студентов прошлых веков, дурацких затей у них было хоть отбавляй.
Положите его в сток и накройте шлангом…
Бросьте его пить трюмную воду…
Побрейте ему грудь ржавым лезвием…
Подвесьте его за ногу на беседочный узел…
И хотя бо́льшая часть подобных проделок могла случиться только посреди океана, очевидно, что пережить такое неприятно, даже если человек в прекрасной форме, не говоря уже о похмелье. Даже та скабрезная строчка подразумевает не совсем то, что кажется: оказывается, «капитанская дочь» – это эвфемизм для порки плетью-девятихвосткой.
Конечно, такого рода жестокость на сухой (но недостаточно сухой для некоторых) земле уходит корнями глубоко в ту же землю. Веками мы тратили силы, чтобы придумать мучения для тех, кто и так уже мучается по полной. На ранней заре Османской империи пьяницам заливали в глотку расплавленный свинец. При Карле Великом на первый раз пьянчуг пороли, а на второй – ставили к позорному столбу. В 1552 году нахождение в пьяном виде в публичном месте стало нарушением и по британскому законодательству, и каралось оно не епитимьей, а колодками. С тех пор колодки в английских городах использовались как вытрезвитель, чтобы провинившийся приходил в себя в типичном для средневековья состоянии все возрастающей боли и стыда.
Это было одновременно и телесное наказание, и зрелище, предостерегавшее других, а свисающая из колодок больная голова вполне могла лечь в основу этимологии слова «похмелье»[53]. Учитывая вышесказанное, нельзя не упомянуть и о множестве других вариантов.
В 1555 году изгнанный из Швеции епископ по имени Олаф Магнус опубликовал в Риме очень длинную,
