Девушки - Вера Щербакова

— Может, мне с тобой поехать или кому-нибудь из нас? — спросила Сима, поглаживая Варину руку.

— Нельзя, Симочка. А здесь кто будеть? Я надеюсь на тебя, как на себя. Вот моя просьба, понимаешь?

Через несколько минут Варя стояла в переговорной будке и, тяжело дыша в трубку, взволнованно кричала:

— Как здоровье, мамочка? Я приеду сегодня ночью, жди меня. Поправляйся, я не прощаюсь!

Валю все той же компанией посадили на автобус до вокзала, сунули в руки откуда-то появившуюся сумку, наполненную свертками.

— Будь около матери сколько потребуется, я предупрежу начальство, — наказывал Борис Шаров.

Автобус тронулся. Варя приникла к окну, окидывая взглядом заводоуправление с гигантским, в рост человека, подшипниковым кольцом на крыше, и снова смотрела на приветливо машущих ей вслед товарищей. Ивана Титова среди них, конечно, не было. И Варе вдруг на мгновение стало больно оттого, что она так мало значит в его жизни.

Глава 15

В решающие дни своей жизни Тамара придерживалась суеверий, верила снам. А снилась ей в эту ночь высокая, шаткая лестница, по которой она поднималась с большими усилиями, то и дело оглядываясь вниз: не вернуться ли лучше? И только чувство страха — некоторые пройденные ступени лестницы были выломаны — удерживало её на высоте.

Лежа в постели и припоминая снившеёся, Тамара решила, что сон вещий: так и в жизни надо, — все выше и выше!

Вечер у Белочкина был тоже одной из завоеванных ступенек, и крепко завоеванных! Лева не поленился, поработал для неё несколько вечеров так, что в бризе, суда она принесла чистые чертежи, инженер разговаривал с ней, как с равной.

На завод Тамара ушла в этот день раньше обычного. В экспериментальном цехе предстояло испытание нового резца на ускоренной подаче в присутствии инженера из бюро рационализации и изобретательства, а также Белочкина и Титова.

Цех был маленький, уютный, полы кафельные. Солнце, казалось, насквозь просвечивало цех.

Тамара, робея в душе, но внешне спокойная, включила моторы. Они загудели ровно, дружно, резцы исправно исполняли свою работу. Тамара нетерпеливо ждала, когда же дополнительный резец вступит в дело. Она видела, как два старых расточных резца неторопливо проникли внутрь кольца, выпустили наружу по тоненькой завитой стружке (на глаз было видно, стружку они теперь срезали гораздо тоньше), и снова супорт оттащил их обратно.

У Тамары громко забилось сердце: дополнительный резец стоял, как на боевом взводе. Он не подчинялся общему ритму станка, а был прикреплен к независимой подаче, еще болеё быстрой. Вот он сорвал с места, достиг кольца и, усиленно поливаемый эмульсией для охлаждения, мгновенно проточил кольцо, придав ему окончательный размер.

«Видали, каков я?» — будто говорил он, надменный, с вздернутым, как у неё, Тамары, носом.

Тамара столько думала об этом резце, что он показался ей почти одухотворенным существом.

— Поздравляем вас, товарищ изобретатель, — сказал инженер бриза.

Комова с достоинством протянула свою руку, но на рукопожатие ответила слабо. Она чувствовала себя очень усталой, почти разбитой от излишней беготни, скрываемых волнений, но зато теперь Тамара вполне искренне верила, что рационализаторское предложение это — её, и ничье больше. Из-за чего же она проделывает такую лошадиную работу? Да, да, она совершенно была готова прямо смотреть в глаза любому претенденту на её успех! Но как и с чего начинать? Пойти объявить бригаде Ждановой о своей победе? Жаль, конечно, что Варя уехала к матери, ну, а в общем, может быть, это к лучшему. Тамаре так нужно сейчас не чувствовать себя связанной.

— Ну что ж, — сказал Белочкин, — не будем откладывать в долгий ящик, приступим к модернизации станков. Дело само за себя говорит. Товарищ начальник отделения, — обратился он к Титову, — ваше слово?

Титов задумался. Тамара, скрывая тревогу, заглянула ему в лицо, и этот взгляд, помимо её воли, выразил больше, чем требовалось сейчас: он был почти нежен. Не Белочкин, а Титов, этот нежданно появившийся на заводе широкоплечий красивый парень, все больше и больше нравился ей. Он держал себя в цехе независимо, не так, как всем кланяющийся Белочкин, а о его проекте потока шла по заводу завидная молва.

Тамара тронула Титова за руку, сама неожиданно взволнованная этим прикосновением.

— Иван Семенович, так как же?

— Я не возражаю. Только вот Варя Жданова приносила мне свои черновые наброски такого же предложения. И не так давно…

— Ах, Жданова! Ну и что? — спросила, помолчав, Тамара, приподнимая брови и слегка улыбаясь. — У неё черновые, а у меня, как видите, начисто.

Она показала рукой на станок, на котором проходило испытание.

— Почему, собственно, цех должен ждать, когда Варя или кто-то другой доработает свое предложение, если есть уже готовое? Я не понимаю… Вы сами говорили, что мое предложение несет большое облегчение наладчикам и очень экономично, Иван Семенович. А бриз разве знает что-нибудь о предложении Ждановой? Так причем же тут она? — сорвалось у Тамары, а её небольшие зеленоватые глаза, пристально устремленные на Титова, договорили:

«Я, а не Варька, без памяти от тебя. Разве ты не понимаешь этого?»

…Час спустя Тамара видела, как пришли слесари и приступили к работе. Белочкин с Иваном Титовым были тут же. Тамара, остерегаясь каких-нибудь вопросов к ней, как к автору предложения, поспешила уйти в редакцию заводской многотиражки, чтобы напомнить там о себе.

В редакцию заводской многотиражки у Комовой уже была протоптана дорожка, когда она еще только создавала бригаду. Ее встретили там шуточками, как старую знакомую. Но Тамара не откликнулась на такой прием.

— Простите, товарищи, волнуюсь, — проговорила она с виноватой улыбкой, предварительно отпив несколько глотков из услужливо поданного ей стакана. — К вам, дорогие журналисты, я пришла затем, чтобы этот мой маленький вклад не остался втуне, а сразу же был доступен всему коллективу. В чем суть его можете узнать в бризе или у наших инженеров. Вы их застанете в цехе, а мне, как автору, не совсем удобно, — пояснила Тамара, опуская глаза, но с несомненным чувством собственного достоинства.

— Тамара Владимировна, да мы всей душой! — воскликнул редактор и поручил сотруднику сходить в цех, собрать материал и подготовить статью в завтрашний номер многотиражки.

Тамара тем временем не спеша перекусила в буфете с таким расчетом, чтобы корреспондент успел поговорить с инженерами без неё, и снова появилась в цехе. Белочкин уже ушел домой, а Титов находился тут со слесарями и встретил Комову улыбкой.

— Уже репортеры вас начинают посещать, Тамара, — сказал он, впервые называя её по имени.

— Да, ну и что же?

— Белочкин наговорил с три короба, а я не любитель.

— Ах, я тоже не люблю никакой шумихи! А Белочкин— заинтересованное лицо, ведь он мне помогал и расчетах, — сказала Тамара на всякий случай.-Ну, а вы помогли бы мне? — лукаво щурясь, с плохо скрытым желанием понравиться, спросила Тамара, расстегивая и застегивая на верхнем кармане спецовки молнию.

— Попробуете попросить, тогда узнаете, — отвечал в тон Тамаре Титов, разглядывая её немного склоненную в эту минуту, красиво причесанную голову.

— Хорошо, я попрошу, — пообещала Тамара и тут же добавила, несколько запинаясь — Но только о чем-нибудь другом…

— Так просите же, я на все готов! — отозвался Титов.

Радостный огонек блеснул в зеленоватых глазах Тамары.

— Сводите меня в кино, как закончим работу на станках! — выпалила она.

Они разошлись до новой встречи, весьма довольные друг другом.

Титов привык нравиться женщинам, сам того не замечая, что инициативы в таких случаях не проявлял. Может быть поэтому ни одной крепкой привязанности не было еще в его жизни.

«Смазливенькая, — подумал о Тамаре Титов, меняя спецовку на пиджак. — Кажется, этот Белочкин неравнодушен к ней. Ну, поживем — увидим…»

Тамара осталась в цехе присмотреть за слесарями, но мысли её беспрестанно возвращались к Титову. Она еще не решалась поздравить себя с успехом, однако начало этому успеху было положено основательное, так размышляла она. «Пойдем в кино, слово за слово и о новой встрече договоримся. Подцепить такого парня не каждая сумеёт: Герой, хорош собой, поток строит! Какое будущеё впереди! Да за его широкими плечами сам черт не брат. Досадно вот только одно будет, — если он не повесит своей золотой звездочки Героя на грудь, — загадывала Тамара, не одобряя непонятного ей поведения заслуженного человека. — Заработал — носи! Пусть все видят и знают, кто ты есть, ну и завидуют, само собой!»

Ночь у Комовой прошла в хлопотах, но она не чувствовала усталости, когда к шести утра слесари объявили ей, что одна пара станков готова. Тамара перезнакомилась за это время со всеми рабочими ночной смены.