Хижина в лесу - Роберт Динсдейл

Дед окинул его взглядом.

— Нет, внучок. Эту историю я расскажу позже, когда снова наступит зима.

Явно растревоженный вопросами внука, старик поднялся со своей камышовой постели и, разрезая высокую траву, направился к небольшому холмику, поросшему деревьями.

— Деда, куда ты?

Старик отмахнулся так резко, что мальчик невольно отшатнулся.

— Отдыхай. Я скоро вернусь. Мне просто надо…

И он скрылся под ветвями деревьев. Мальчик пытался убедить себя, что дедушка отлучился ненадолго, что ему просто надо отойти в сторонку. Впрочем, устраиваясь поудобнее на подстилке из камыша, мальчик испытывал неприятное чувство, сознавая, что лжет себе. В последнее время отлучки деда становились все продолжительнее. Особенно они участились с тех пор, как зима отступила, наверное в Страну вечной зимы, чтобы вселять ужас в жителей заледеневшего города Гулага. Иногда среди ночи мальчик просыпался и не находил дедушку, старик возвращался уже после рассвета. И сейчас он, возможно, собрался поохотиться или отправился собирать дары леса. Мальчик решил проверить и пошел по отпечаткам дедушкиных сапог. Оказалось, что он ошибся: старик просто бродил под деревьями, рассказывая им сказки, словно не мальчик, а они были его внуками.

Вернувшись к костру, мальчик улегся на камышовую подстилку.

Если дедушке надо поговорить с деревьями, пусть разговаривает. Он помнил о своем обещании, данном маме.

— Просыпайся.

Голос, встряхнув, приподнял его и посадил себе на колени. Голос провел пальцами по его волосам. Он дома, не в дедушкиной квартирке, а в своем настоящем доме, в котором жил когда-то с мамой. Их домик был совсем близко от школы. Когда-то мальчик сидел на подоконнике, смотрел, как большие мальчики идут в школу, и думал о том, как же это интересно со временем самому пройти через школьные ворота и стать учеником.

— Ты меня слышишь, малыш?

Голос слегка встряхнул мальчика.

— Я слушаю тебя, мама. Я всегда тебя слушаюсь. Я…

— Ты мой любимый сыночек.

— Я люблю тебя, мама.

— Знаю, малыш. И я люблю тебя очень-очень. А дедушку своего ты любишь?

Мальчик знал, что должен ответить. Дедушку он тоже любит, но… Поэтому он секунду колебался, прежде чем произнести:

— Я его люблю, мама.

— Тогда слушай меня и запоминай. Он сейчас очень нуждается в том, чтобы ты почаще это говорил.

— Почему нуждается, мама?

— Пообещай, что выполнишь мою просьбу.

Мальчик поднял глаза. В целом он отчетливо видел лицо мамы, ее глаза, нос, рот, но каждый раз, когда пытался сосредоточиться на чем-то одном, очертания начинали расплываться и удаляться.

— Обещаю, — прошептал он.

— И еще пообещай мне…

— Что, мама?

— Немедленно просыпайся, малыш.

— Но я…

— Просыпайся сейчас же. Он идет из леса.

Его с силой тряхнули. В полутьме мальчик увидел фигуру, как по волшебству, выныривающую из леса. На секунду фигура, порождение долгой лесной памяти, застыла на месте, а после направилась к нему. Раздался шум шагов.

Мальчик замахал руками, отгоняя дым костра, но дым уже проник в глаза и они начали слезиться. Ко времени, когда он их утер, призрак подобрался вплотную. Фигура нагнулась. Руки, словно ветви деревьев, сгребли мальчика в охапку и подняли с земли. Угли костра испускали слабое свечение. В их красновато-оранжевом свете ребенок различил дедушкино лицо.

— Деда, ты вернулся!

— Как долго меня не было?

— Не знаю, деда. Я спал.

Мальчик взглянул в сторону болот, ища на горизонте отблеск грядущего рассвета, но до утра, судя по всему, было еще далеко. Луна бледным призраком висела над далекими осинами.

— Где ты охотился?

Дед пробурчал что-то вроде того, что нигде не охотился, и, переступив через кострище, направился к месту, где рос камыш. Тот расступился перед ними. Под ногами деда зачавкала мокрая земля.

Мальчик на его руках чувствовал себя так, словно застрял в ветвях гигантского дерева, которое вот-вот рухнет под ударами обезумевшего дровосека. Старик сделал еще шаг, и мальчик почувствовал легкие уколы осоки.

— Куда ты идешь, деда?

— Надо перебраться на другой берег, — тихо ответил старик.

— Перебраться через болото?

— Да.

— Зачем?

— Там есть место, где я жил, когда попал в родные места. Покинутая стоянка, лагерь посреди леса. Я бывал в таких лагерях, но в этом уже никто не жил. Я решил, что смогу оставаться там. Никого там не будет, только я и деревья. Никаких заключенных, охранников, волков… Только осины и березы… Даже девушки в лесу не надо…

Изо рта старика вырвался приглушенный стон, но последние его слова успокоили мальчика. Он решил, что дед рассказывает очередную сказку, и крепче прижался к его груди.

— Ты мне сказку рассказываешь?

— Нет, внучок, — пробурчал старик. — Для сказки эта история не подходит.

Мальчик оперся подбородком о плечо деда, на глаза его навернулись слезы. Старик уже отошел на изрядное расстояние от кострища, и запах дыма исчез. Мальчик слышал, как хлюпает вода, а когда старик поднимал ногу, раздавался громкий чвакающий звук. Мальчик плакал, но не хотел, чтобы дед об этом знал. Слезы внука его расстроят, а ведь он обещал маме не огорчать дедушку.

А старик все шел и шел…

Порой вода доходила ему до пояса, а грязь так крепко хваталась за сапоги, что старик с трудом переставлял ноги, но внука он держал высоко, хотя временами вода и поднималась до лодыжек мальчика или даже до колен. Камыш и осока закрывали освещенный луной горизонт. Минул час. Наконец они добрались до островка, высокие берега которого никогда не затапливались водой. Деревьев здесь не оказалось, а развести огонь очень хотелось. Тогда дед нарвал сухой травы и пустил на растопку гнездо, найденное там же. В гнезде, кстати, лежали три коричневых, в крапинку яйца. Старик разбил их, и в одном оказалось крошечное тельце птенца. Оно было без перьев и золотистое на вид. Дед проглотил его, а яйца отдал мальчику.

Подкрепившись, они продолжили путь. Мальчик сидел на руках деда, опираясь о его плечо, и смотрел на удаляющийся берег. Крошечный огонек указывал место их прежней стоянки.

На другой стороне островка в воздухе витал тяжелый болотный дух. Старик глубоко вбирал в ноздри затхлую вонь, напоминая в эту минуту скорее лесного зверя, по запаху ищущего дорогу, чем человека, когда-то жившего в городе. Впрочем, со времени смерти мамы — и в этом мальчик теперь ясно отдавал себе отчет — дед с каждым днем все больше походил на животное. Охота и собирательство. Бесцельное блуждание по лесу. В тот день, когда возле их дома появилась та семья незнакомцев, дед, подобно лису, не отважился подойти к ним близко. В глубине души ребенок понимал, что дедушка заботится о нем. Как еще можно выжить в лесу, если не есть мясо диких животных? Впрочем, порой до сознания мальчика доходило, что в глубине глаз дедушки время от времени вспыхивают темные огоньки, выдающие темные мысли. Может, дед не покидает лес не потому, что деревья его не пускают? Может, он просто-напросто любит лес?

Вскоре почва под ногами перестала сочиться водой, а камыш и осока стали значительно ниже. Широкими шагами, словно и не устав после долгого перехода через болото, дед преодолел последние метры и опустил мальчика на землю.

После этого он растянулся у корней высокой осины и некоторое время лежал с закрытыми глазами. Вскоре мальчик ощутил, что земля здесь необычно твердая, и, оглядевшись, понял, что лежит на сплетении корней, а осины вокруг растут из этого сплетения, давшего жизнь нескольким деревьям. Стволы этих деревьев были одинаково высокими и прямыми, а через сеть ветвей пробивалось достаточно света, чтобы неровными бликами осветить присходящее на земле.

Дед встал и куда-то направился, грохоча своими сапожищами. Через некоторое время он вернулся. Топор — в одной руке, охапка ветвей — в другой. Найти подходящее место для костра было трудно. Всегда оставался риск поджечь выпирающие из земли корни. Пришлось идти вглубь леса. После затхлых испарений болота дышалось в осиннике на удивление легко. Вскоре они набрели на ручей с чистой водой. Мальчик, припав к воде, спугнул зайца, прятавшегося в зарослях на противоположном берегу ручья. Заяц высоко подпрыгнул и тотчас же упал замертво. Мальчик не понял, что случилось. Он оглянулся и увидел, что дед подбирает еще камень, но и одного оказалось достаточно.

— Я покажу тебе, как правильно метать камни, — сказал старик. — А пока принеси зайца. Мы его поджарим.

Мальчик перешел ручей, босыми ногами ощущая, насколько ледяная в нем вода. А потом взобрался на поросший папоротником берег, пересек заросли и оглянулся. Дед на другом берегу собирал упавшие сережки на растопку. Он двигался пригнувшись, очень медленно и осторожно. Казалось, стоит мальчику отвернуться, и он исчезнет.