Отец и сын - Гельмут Полле

Возобновил занятия филателией. Вступил в местное общество и регулярно посещал «сборища» коллекционеров, проводившиеся по воскресеньям (в отличие от Томска, где филателисты собирались по вечерам в рабочие дни). Обзавёлся отличными альбомами для марок (кляссерами), вёл активный международный обмен (Европа, Китай). Контакты с заграницей прекратились после письменного предупреждения таможни о запрете пересылки марок. Абсурд! В Барнауле марки получал по подписке: мировые космос, флора, фауна и СССР. Участвовал в марочных аукционах. В какой-то момент резко снизил активность, так как стало неподъёмно дорого. Позже, в Тюмени, активно марками не занимался, безуспешно пытался увлечь детей этим занятием. А коллекция собрана была неплохая, к сожалению, осталась в Тюмени и дальнейшая судьба её на момент набора этих строк мне не известна.

Запомнилась поездка на охоту 8-10.05.65 г. с Аникеевым и Левиным. Пострелять, постреляли, но ничего не убили. Промокли до нитки, спас от болезни только НЗ спирта. «Для полного счастья» оказался укушенным клещом. Начал выяснять, надо ли делать противоэнцефалитную блокаду. Кто-то по телефону ответил, что в окрестностях Барнаула не зафиксированы укусы заражённым клещом. На этом успокоились. Вдруг через 3 недели (на улице тёплая летняя погода, все на пляже) резко подскочила температура с сильной головной болью. Ребята перепугались (Нина была в Бийске), вызвали скорую помощь. Что-то прописали… Обошлось. Это был первый из 4-х зафиксированных (на период написания книги) укусов автора клещём, но последующие сопровождались уколом? — глобулина. Как-то бог проносит мимо энцефалита, а сколько знакомых пострадало.

Работа ассистентом кроме повышения эрудиции, приобретения опыта преподавательской работы давала и некоторое повышение заработка (105 руб.). Кстати, зарабатывал почасовой работой в мединституте, на вступительных экзаменах в АПИ, но денег катастрофически не хватало.

Помню первый колхоз в качестве руководителя. Уборка сахарной свеклы, расчёт сахаром по 38 коп./кг. Взял и свою долю и долю студентов, которые отказались. Надо было видеть, когда я ввалился в свою комнату с рюкзаком с 64 кг сахара и просто упал на пол. В этом же колхозе ещё запомнилось: массовое отравление и я, скандалящий с начальством и за собственные деньги обеспечивающий 30 студенток 2-го курса закрепляющими таблетками; выяснение во время отдыха 18-летними девушками у Эрвина Гельмутовича существует ли любовь. Конечно, существует!

В период работы ассистентом произошло несколько ЧП, которые могли привести к тяжёлым последствиям. На лабораторных занятиях по органической химии у одной студентки загорелся халат, я находился в другом конце, когда услышал крик. Подбежал. Крупная девица (одна из тех, что выясняли, существует ли любовь) орёт, вокруг человек 10 и никто не оказывает помощь. Сорвал халат так, что пуговицы куда-то улетели, платье только-только начало тлеть. Счастье, что я находился в это время в лаборатории, несколько секунд и трагедии не избежать.

Всё свободное время от учебных занятий посвящал диссертационной работе. Основное: пытался синтезировать без детальных прописей недостающие для эксперимента химические реактивы (описанные в литературе, но которых нет в наличии). Два инцидента произошли поздно вечером, когда в лаборатории был один и во всём корпусе только старенькая вахтёрша. Первый раз вылетела из рук делительная воронка при экстрагировании с горячим эфиром, загорелся халат, руки. Обошлось.

Второй раз взорвалась установка вакуумной перегонки (только выключил вакуумный насос и отвернулся). Взрыв такой силы, что установка разлетелась на мельчайшие осколки по всей комнате. Громкость взрыва перекрыла ощущение удара в спину, только осколки вытряхивал из халата. Прибежавшая вахтёрша увидела абсолютно бледного экспериментатора и ярко-синюю стену (в процессе синтеза, по-видимому, образовался голубой краситель). Позже стену белили много раз, но следы взрыва остались.

Взрыв в лаборатории подчеркнул абсурдность потери времени на синтез стандартных, но промежуточных в эксперименте реактивов. Пришёл к проректору по науке Мищенко и заявил: «Мне нужна командировка в Москву и деньги на покупку реактивов. В противном случае я в аспирантуру не вернусь!» После неприятных рассуждений по поводу шантажа положительное решение ректоратом было принято. Руководство АПИ было очень заинтересовано в защите диссертации в срок, так как аспирантура в АПИ была открыта министерством недавно, всего по нескольким направлениям и ещё ни один аспирант не уложился в установленный срок.

В начале 1966 г. одновременно получил два неприятных известия. Умер дядя Роберт. Мама ложится на операцию рака матки. Срочно выехал в Талды-Курган, папы с мамой уже не было. Поехали с тётей Мартой в Алма-Ату. Помню, что захватили с собой корзину яиц и по прибытии в Алма-Ату быстро продали их на «Зелёном базаре». Очень холодно. Маму перед операцией не видел. В день операции сидели с папой в вестибюле экспериментального онкологического института, видели как прошёл на операцию главный хирург института, видели как часа через 2 прошёл назад. Папа был очень подавлен и готовился к негативному исходу. Маму провезли ещё через несколько часов. Когда мама очнулась, меня пропустили в палату. Пыталась мне улыбнуться. В палате было человек 6 и только мама радуется жизни. Лечение продолжалось несколько лет, сначала? — облучение в институте, затем амбулаторно химиотерапия и переливание крови.

Весной 1966 г. поехал в командировку в МГУ на 2 недели. Удалось отлично поработать в библиотеке химического факультета, ко всей периодике с прошлого века свободный доступ. Фантастика! Как удалось добиться, уму непостижимо! Очевидно, сработал эффект неожиданности при обращении к декану (позже по моим следам несколько человек пытались безуспешно попасть в эту библиотеку). В магазине химреактивов приобрёл всё необходимое для завершения диссертации (по «проторенной тропе» в течение 10 лет появлялся в этом магазине). Запланированное в Москве выполнено по максимуму.

В сентябре приехали с Ниной и Эльвирой в Талды-Курган. Здесь 12 октября родился Игорь. Началось с того, что роддома в Талды-Кургане были закрыты инфекционистами и Нину увезли в Карабулак. Через три недели выяснилось, что сразу после родов не сделали необходимые прививки. Роды прошли легче, чем при появлении Эльвиры, вес 4650 г. По поводу рождения Игоря у родителей собрались хирурги, я «прилично набрался», а мама всё повторяла: «Вот когда родился Эрвин Гельмут был такой же пьяный!» Через несколько дней оставил Нину с детьми в Талды-Кургане и уехал в Барнаул завершать диссертацию.