Отец и сын - Гельмут Полле

Дневные переходы весьма трудные. Днём делали кратковременные привалы, перекусывали сухарями и куском сухой польской колбасы. Практически всю дорогу шли под дождём. В моём рюкзаке запас спирта. В небольших дозах выдавал на ужин, чтобы не заболеть. По дороге встретили группу альпинистов, все с ледорубами, в альпинистских ботинках «триконях», а мы в обычных кедах. Проходили по таким камнепадам, по которым альпинист-профессионал никогда не пойдёт. Видно судьба нас берегла.

Вспоминаю последний переход до озера. Рано утром встречаем на коне алтайца, выясняем направление движения и сколько осталось. 4 км! Взбодрились и вперёд, без привалов, без обеда. Пришли затемно. «4 км» шли часов 14! С тех пор никогда не спрашивал местных жителей, особенно на конях, о расстояниях.

Озеро Шавло красивейшее место. Академик Делоне, пришедший с группой московских альпинистов через 2 дня, заявил, что он не видел подобного в Швейцарии. Кстати, от Делоне я впервые услышал о Сахарове, о взрывных выступлениях академика Тамма на общем собрании АН СССР по поводу уровня сельскохозяйственной науки, учёности Мичурина, учения Павлова… Интересны высказывания о нравах в академии наук: «Все боятся говорить, раньше не боялись высказываться только атомщики, а сейчас ещё и ракетчики…» Рассказал, как посадили его сына (ныне известный правозащитник) за чтение стихов у памятника Пушкину. Часами слушал его с разинутым ртом.

Запомнилась ловля хариусов при впадении речки, вытекающей из-под красивейшего ледника, в озеро. Все меня убеждали, что на дождевого червя ничего не поймаешь, нужна только искусственная мушка из медвежьей шерсти. Но я человек консервативный, все поразились, когда принёс 9 крупных хариусов (грамм по 400). Позже, правда, убедился, что на мушку удобней ловить, не надо без конца поправлять червяка. А вообще ловля хариуса непростое дело, он очень пуглив, хватает только движущуюся наживку, нужно длинное удилище, причём забрасывать надо из-за какого-нибудь укрытия. Не рисуясь скажу, что во время обоих походов на Горный Алтай, был основным поставщиков хариусов. Обычно с Валентином мы на равных рыбачили, но на хариусов ему не везло.

Обратная дорога началась также в сторону Чуйского тракта, из Чибита поодиночке подались в Бийск. Я ехал с лихим водителем пустого бензовоза и часов за 10 оказались в Бийске. Как удивилась тёща, когда неожиданно появился я, мокрый, грязный, заросший. Ванна, несколько рюмок тёщиного «коньяка», чистая постель и к утру был свеж, «как огурчик», чем весьма удивил на железнодорожном вокзале своих спутников.

Защита диссертации состоялась 3 ноября 1967 г., за 2 дня до окончания срока обучения в аспирантуре, впервые в истории АПИ. Сразу после защиты не было ни радости, ни горести, просто моральная усталость. В этот же вечер выпил с кем-то (не помню) стакан-два вина и начал оформительские работы. Два дня работы с утра до вечера, документы отправлены в Москву и 6 ноября появился в Барнауле. Устроили небольшой банкет в ресторане (человек 25).

Сверхзадача (защита диссертации) выполнена. Ректор сдержал обещание: 21 ноября переехали из общежития в новую трёхкомнатную квартиру. В зале стоит детское корыто с игрушками и больше ничего. Новоселье отмечали на чемоданах и на стопках книг. Детям раздолье. Один недостаток крайний дом в городе, практически начало крупного микрорайона. До АПИ минут 40 на автобусе. Возникли сложности с вечно больными Эльвирой и Игорем (раньше жили в 5 минутах пешком от работы). Устроили Эльвиру в круглосуточный садик, забирали на ночь в среду и пятницу, но и это мало помогало. Пытались с Ниной расписание занятий со студентами так утрясать, чтобы кто-то мог быть дома.

На работе продолжилась возня, начатая год назад. Чтобы иметь солидную прибавку к зарплате, необходимо получить, минимум, должность старшего преподавателя. Вдруг на кафедре объявляют, что в штатном расписании кафедры такой должности нет. Андрей, старший преподаватель без степени, продолжает фактически руководить кафедрой. Опять поход к ректору, приказ о назначении на должность старшего преподавателя подписан без согласия Троновых. Своего добился, но понял, что с Андреем на одной кафедре работать невозможно.

Начал искать место работы. Летом 1968 г. прочитал в газете о конкурсе в Тюменский индустриальный институт, позвонил, сел в поезд… 28.06.68 г. в течение нескольких часов получил на руки письмо-обращение ректора ТИИ А.Н.Косухина к ректору АПИ В.Г.Радченко с просьбой отпустить Э.Г.Полле, как прошедшего по конкурсу на должность доцента кафедры технологии нефти и газа ТИИ, а Н.Н.Полле ассистента кафедры физической химии. Отправил с привезённой бумагой к ректору Бориса Владимировича, как лицо заинтересованное в моём уходе. Нюанс здесь в том, что сотрудник, окончивший аспирантуру и распределённый, обязан отработать 3 года в институте, как и молодой специалист после окончания ВУЗа.

Ректор вызвал меня, уговаривал остаться, прошёлся по адресу Андрея. Но подписал.

Закончу об Андрее Тронове. Защищался он через год после меня, возле университета в Томске дежурила скорая помощь: Борис Владимирович не переживёт, если Андрея «прокатят». Через несколько месяцев умер Борис Владимирович. Сколько же неприятностей Андрей доставил людям, что его моментально выставили из института. В ответ Андрей Тронов демонстративно пошёл работать грузчиком на железнодорожную станцию (в те времена, кандидат наук грузчик! просто вызов обществу, не в пример 1996 году), потом уехал в Бийск (филиал АПИ), затем в Брянск… Мукарама давно его бросила.

Принципиально решив вопрос с уездом в Тюмень, отправился в компании с Ниной, Валентином, Лидой, Витей Левиным во второй поход в Горный Алтай. Маршрут другой, конечная цель озеро Тайменье. Перед непосредственным переходом в горы к нам присоединился «тёмный» москвич, путешествовавший в одиночку с самодельным разборным оружием. Рюкзаки тяжеленные! Подавляющую часть маршрута, особенно на затяжных подъёмах шёл впереди колонны. Что-то есть в характере, психологически затрудняющее движение вторым…

Запомнилась ночёвка у пастухов (выгуливают «торбаков» двухлетних коров-нетелей) через несколько дневных переходов от тракта. Угостили пастухов спиртом, улеглись. Проснулись часа в 3 ночи от дикого крика. «Это Колька хайлает, медведь напал на его овец, а у него карабин неисправен». Мы схватили свои «мелкашки» и в полной темноте побежали в крутую гору на голос. Прибежали, а Колька: «Да внизу медведь задрал «торбака», я Вам и кричал». Сработали «фокусы» акустики: с горы был отчётливо слышен рёв задираемой коровы, а в избушке на берегу маленькой речки в 100 метрах от стада ничего не было слышно. Утром обозрели погибшую корову, медведь присыпал её листьями и камнями и оставил подтухнуть. Пастухи настроили самострелы из карабинов (страшно даже подумать, что кто-то из горных туристов может зацепиться за натянутую леску). Оказалось, что с весны из 200 торбаков, медведи задрали уже 18-го. Прождали сутки, на следующую ночь медведь не пришёл и мы продолжили маршрут.