Сапфик - Кэтрин Фишер

— Уже знаю.

Аттия ужаснулась, когда голос перетёк в шёпот.

— Нет, не знаешь. Никто из вас не знает. Чтобы узнать это, вам нужно вскрыть собственные сердца и умереть. Разве только я расскажу вам об этом. Ну что, Кейро, рассказать?

— Нет.

— Позволь мне рассказать. Раз и навсегда покончить с твоими сомнениями.

Кейро задрал голову. Синие его глаза полыхали яростью.

— Мы вернёмся на твою вонючую дорогу. Но, клянусь, наступит день — и тогда уже я вволю поиздеваюсь над тобой!

— Вижу, ты горишь желанием узнать. Хорошо. На самом деле ты…

Взмах меча. С гневным выкриком Кейро рассёк нити, марионетка рухнула, превратившись в груду обломков.

Наступив на голову куклы сапогом, Кейро раздавил её, поднял горящие злостью глаза.

— Вот, посмотри! Тело делает тебя уязвимым, Тюрьма-марионетка. Если у тебя будет тело, то ты можешь и умереть!

Тёмная детская хранила молчание.

Тяжело дыша, Кейро резко развернулся и увидел лицо Аттии.

— Небось, эта глупая улыбка из-за того, что Финн жив? — мрачно поинтересовался он.

— Не только, — ответила она.

Следующим утром Клодия бежала вниз по лестнице мимо слуг, несущих королеве завтрак. А может он предназначался ещё и Претенденту, подумалось ей. Посмотрев вверх, на Башню слоновой кости, она представила, как он наслаждается внезапно окружившей его роскошью. Если это простой фермерский сын, то для него всё в новинку. И всё же, его манеры так убедительны… А кожа рук слишком нежна…

Торопясь, пока сомнения не овладели ею, она свернула к конюшням, прошла мимо загонов с кибер-лошадьми в самый конец, к настоящим лошадям.

Джаред подтягивал подпругу.

— Ты взял с собой не так уж много вещей, — тихо заметила Клодия.

— Сапиент носит всё необходимое в своём сердце. Откуда цитата, Клодия?

— Мартор Сапиенс, «Иллюминаты», том первый. — Она удивлённо уставилась на Финна, седлающего лошадь. — Ты тоже едешь?

— Ты же сама предложила.

Она совсем забыла об этом. Как некстати! Ей хотелось остаться с Джаредом наедине, попрощаться с ним с глазу на глаз. Возможно, он уезжает надолго, и двор в его отсутствие станет для неё ещё ненавистнее.

Если Финн и заметил её недовольство, то ничем этого не выдал, лишь легко и умело вскочил в седло. Верховая езда давалась ему без всяких усилий, хотя он и не помнил, что делал это раньше. Он подождал, пока грум оседлает коня Клодии и поможет ей усесться в седло.

— Разве этот наряд соответствует Эре? — тихо спросил Финн.

— Ты же прекрасно знаешь, что нет.

Клодия оделась в мужскую куртку для верховой езды, а под юбку натянула брюки. Когда Джаред пришпорил лошадь, она быстро сказала:

— Измени планы, Мастер. Не уезжай. После того, что произошло прошлой ночью…

— Я должен ехать, Клодия, — тихо и безрадостно сказал он и ласково потрепал лошадь по холке. — Не надо больше об этом, мне и так нелегко.

Но Клодия не находила веских причин для его отъезда. Это означало, что работа над Порталом приостановилась именно тогда, когда появились хоть какие-то результаты. Но Джаред — её наставник, и хотя он редко пользовался властью, его авторитет оставался незыблем. Кроме того, Клодия чувствовала, что у него есть собственные причины для поездки. Сапиенты ежегодно съезжались в Академию; возможно, он едет по вызову начальства.

— Я буду скучать по тебе.

Взгляды их встретились, и Клодию больно кольнуло безграничное отчаяние, промелькнувшее в зелёных глазах учителя. Но оно ушло, стоило Джареду улыбнуться.

— Я тоже буду скучать, Клодия.

Они медленно пересекли лужайки и внутренний двор огромного дворца. Слуги тянули ёмкости с водой и катили повозки с топливом, не отрывая глаз от Финна. Под этими любопытными взглядами он гордо расправил плечи, изо всех сил стараясь выглядеть как принц. Горничные, вытряхивающие бельё перед прачечными, останавливались, чтобы посмотреть на отъезжающих. Клодия заметила Медликоута, выходящего из дверей канцелярии. Завидев их, он склонился в церемонном поклоне.

— Весьма многозначительно, — удивлённо поднял бровь Джаред.

— Я сама с ним разберусь.

— Мне не хотелось бы оставлять тебя наедине с этой проблемой, Клодия.

— Они не станут ничего предпринимать, Мастер. Тем более, если Претендент — их человек.

Джаред кивнул, порыв ветра всколыхнул его тёмные волосы.

— Финн, что Аттия имела в виду, упоминая Перчатку? — спросил сапиент.

— Сапфик однажды заключил с Тюрьмой пари, — пожал плечами Финн. — Говорят, они играли в кости, но Гильдас считал, что они загадывали друг другу загадки. Как бы там ни было, Тюрьма проиграла.

— И что же произошло? — спросила Клодия.

— Была бы ты узницей, сама бы догадалась. Инкарцерон никогда не проигрывает. Он сбросил шкуру со своей клешни и был таков. А Сапфик подобрал шкуру, сделал из неё перчатку и надел на руку, чтобы спрятать искалеченный палец. Легенда гласит: надев перчатку, он тут же постиг все тайны Тюрьмы.

— В том числе и путь Наружу?

— Предположительно.

— Так почему Аттия вспомнила про Перчатку?

— Точнее, почему Кейро помешал ей проговориться о Перчатке? — задумчиво добавил Джаред. Посмотрел на Финна и добавил: — Тебя задела злость Кейро?

— Ненавижу, когда он такой.

— Это пройдёт.

— Меня больше всего беспокоит, почему прервалась связь? — Клодия посмотрела на Джареда, тот согласно кивнул.

Они достигли ворот, за которыми лежала мощёная кирпичом дорога, и разговор стих в грохоте подков. Проехав под арками трёх ворот, они миновали барбакан с его бойницами и решёткой. Раннесредневековые стрельницы были явно вне Эры, но королева считала их живописными. У Смотрителя они всегда вызывали лишь возгласы неодобрения.

Дальше во всей своей утренней свежести простирались зелёные луга Королевства. Клодия вздохнула с облегчением. Улыбнувшись Финну, она предложила:

 — Поскачем галопом?

 — Наперегонки до вершины холма, — кивнул тот.

 Какое наслаждение — нестись во весь опор, вдали от гнёта дворцовых условностей! Она пришпорила лошадь, ветер разметал волосы. Под ясным голубым небом простирались золотистые поля, залитые солнечным светом. Весело щебетали птицы. Вдоль отбегающих от дороги, изрытых древними колеями тропинок вырастали высокие изгороди. Клодия не имела понятия, что из видимого пейзажа реально, а что — нет. Наверное, некоторые птицы и бабочки настоящие. А если и нет, то она не желала этого знать. Почему бы не принять иллюзию хотя бы на один день?

Все трое осадили лошадей на вершине невысокого холма, и, обернувшись назад, посмотрели на Дворец. Его башни со шпилями вздымались в чистое небо. Звонили колокола, стеклянный купол дворца сиял, как алмаз.

— Удивительно, насколько правдоподобной может быть иллюзия, — вздохнул Джаред.

— Ты всегда просил меня остерегаться её, — заметила Клодия.

— Верно. Как общество мы потеряли способность отличать реальность от фальшивки. По крайней мере, большинство придворных, даже не задаются вопросом — что есть что. И это очень беспокоит сапиентов.

— Может быть, им стоит посетить Тюрьму, — буркнул Финн. — Там нет подобных проблем.

Джаред посмотрел на Клодию и оба они подумали о часах, которые теперь покоились в самом глубоком кармане её платья.

До края леса оставалась пара лиг, и когда они приблизились к нему, наступил полдень.

До этого момента путники ехали по широкой, сравнительно удобной дороге. Движение между дворцом и западными провинциями оставалось интенсивным, колёсные колеи глубоко прорезали твёрдое покрытие.

Но стоило оказаться под плотным лиственным пологом, сквозь который уже едва пробивалось солнце, и тропинка сузилась, извиваясь меж могучих дубов и густого подлеска.

Наконец они добрались до перекрёстка, откуда начиналась дорога, ведущая в Академию. Она сбегала под гору, тянулась сквозь прогалины, вбегала на мостик через ручей и снова пряталась в густом лесу.

— Отсюда я поеду один, Клодия, — остановившись, сказал Джаред.

— Мастер…

— Вам нужно возвращаться. Финн должен присутствовать на дознании.

— Не вижу смысла, — проворчал Финн.

— Это жизненно важно. У тебя не осталось воспоминаний, поэтому ты должен очаровать Совет. Произвести на них впечатление силой своей личности. И волей к победе.

Финн посмотрел на него.

— Не уверен, есть ли она у меня, Мастер.

— А я уверен, что есть. — Джаред ласково улыбнулся. — Оставляю на твоё попечение Клодию.

Финн недоуменно выгнул бровь, а Клодия бросила:

— Обойдусь без опекунов!

— А тебе я поручаю следить за ним. Полагаюсь на вас обоих.

— Не волнуйся за нас, Мастер. — Клодия склонилась и поцеловала его. Он улыбнулся, повернул лошадь. Клодия чувствовала, что за его спокойствием прячется огромное напряжение, словно эта разлука значила для него гораздо больше, чем он показывал.