ИЕРО НЕ ДАЮТ ПОКОЯ - Стерлинг Ланье

По проторенной тропе к озерцу осторожно подходил огромный черный зверь. Остановившись в густых кустах, он принялся внимательно обозревать пустынные берега, в то время как его широкие влажные ноздри глубоко втягивали сырой озерный воздух. На бугрящемся могучими мышцами плече животного краснели кровоточащие рубцы – след свирепой схватки. Венчающие голову тяжелые разлапистые рога были выпачканы еще не запекшейся кровью. И все же зверь не выглядел испуганным – просто казалось, что он от природы осторожен.

Наконец, решив, что под темным покрывалом воды не таится опасность, зверь бесшумно вошел в озерцо и поплыл к противоположному берегу, продолжая ловить широко расставленными ушами каждый подозрительный звук.

Выбравшись из озера, Клуц встряхнулся, разбрасывая брызги, и все так же бесшумно затрусил вперед по тропе – на север.

Иеро пробудился на рассвете и, широко раскрыв глаза, с наслаждением потянулся и зевнул. Вот и еще одна ночь позади. Сверху открывался прекрасный вид на саванну, только кое-где обзор закрывали купы деревьев, на одном из которых он и заночевал. Метс забирался все дальше на возвышенность. С каждой пройденной милей стволы деревьев прибавляли в обхвате, хотя оазисы буйной растительности встречались по-прежнему редко. Присев на «ложе», Иеро мог любоваться кочующими по степи табунами маленьких грациозных животных, похожих на антилоп. С восходом солнца они спешили укрыться в колючих зарослях, спасаясь от назойливых кровососов и вездесущих хищников, подстерегающих жертву среди бескрайнего моря пожелтевшей травы. Стада животных покрупнее возвращались на пастбища после ночного водопоя.

Священник склонился над просветом в ветвях и издал протяжный вибрирующий крик.

Моментально из зарослей колючего кустарника показалась длинноухая голова, и вскоре попрыгунчик, такой бодрый, словно он провел ночь в устланном мягкой соломой стойле, уже стоял под деревом.

Человек спустился вниз и, разбросав кучу веток, вытащил из норы между корнями седло и всю прочую амуницию, спрятанную там с вечера. Каждое утро он испытывал необычайное облегчение при виде живого и здорового Сеги.

– Беда с тобой, парень! – вздохнул Иеро, почесывая хоппера между ушей. – Куда спокойнее было бы отослать тебя подальше отсюда. Не правда ли, хорошая благодарность за службу?

Шершавый розовый язык прошелся по его лицу, и священник, отплевываясь, расхохотался.

Однако безопасность Сеги не на шутку беспокоила хозяина, не находящего способа защитить животное. Если человек ночью мог забраться на дерево, то попрыгунчик оставался совершенно беспомощным. Выросший на открытой равнине, он еще мог спастись бегством на открытом пространстве, но по мере приближения к холмам саванна постепенно переходила в лес. А в чаще Сеги будет все труднее ускользнуть от кровожадных ночных хищников. Конечно, огромные задние лапы хоппера – грозное оружие, но для того чтобы размахивать ими, прыгать и уворачиваться, нужно место. А на это как раз рассчитывать не приходилось.

Единственное, что мог сделать Иеро, – каждый раз при остановке на ночлег снимать с Сего всю упряжь, чтобы хоть как-то облегчить зверю свободу передвижений. Не раз он просыпался в надежде, что попрыгунчик ушел, отправился обратно к далекому дому и относительной безопасности. Если уж Сеги смог догнать хозяина, обремененный грузом, то, двигаясь налегке, он имел куда больше шансов благополучно закончить рискованное путешествие.

Но хоппер не уходил. Приказы, заложенные Лучар в бесхитростный мозг, и привязанность к Иеро не отпускали Сеги. Он нашел хозяина и теперь явно предпочитал оставаться с ним вопреки уговорам и понуканиям.

Однажды ночью Иеро, рискуя сломать шею, спустился с дерева, на котором спал, и попробовал незаметно убраться подальше. Однако, прислушавшись, он обнаружил, что лопоухий скакун как ни в чем не бывало шлепает за ним по тропинке, подвергая себя еще большей опасности. После этого происшествия Иеро прекратил все попытки избавиться от привязчивого Сеги. Раньше с помощью телепатического внушения он бы в два счета справился с ним. Но теперь…

Иеро вздохнул и рассеянно почесал теплый бок животного; за последние дни он здорово привязался к пушистому спутнику. Там, в Д'Алва, Сеги был для него лишь занятной игрушкой, не более. Теперь же между ними возникла прочная привязанность. Конечно, мозг попрыгунчика сильно проигрывал по сравнению с мозгом Клуца; к тому же Иеро воспитывал лорса много лет… однако он начинал испытывать к Сеги столь же теплые чувства.

Путник достал еду и принялся завтракать. Интересно, где теперь Клуц? И жив ли он? Следующая мысль, непроизвольно всплывшая в его сознании, была тут же подавлена – нет, сейчас совсем не время терзать себя воспоминаниями о далекой возлюбленной.

Несколькими часами позже Иеро остановил Сеги и, прикрывая ладонью глаза, стал всматриваться в открывающийся пейзаж. Далеко впереди сплошной стеной вставал лес. Насколько путник мог понять, перед ним лежала западная оконечность великих джунглей юга. И те деревья, которые до сих пор встречались по пути и на севере считались бы просто огромными, на самом деле были всего-навсего жалким подлеском, возвещающим о близости царства зеленых гигантов – самых дремучих и самых опасных дебрей на всей планете. Порожденная Смертью радиация почему-то необычайно подстегнула рост богатейшей флоры южных лесов. Незаметные прежде растения приняли поистине чудовищные формы и размеры. Возможно, сказалось и то, что древние называли парниковым эффектом. Так или иначе, южную оконечность североамериканского материка теперь покрывали непроходимые тропические чащи невиданной пышности и разнообразия.

«И за этими деревьями, – возбужденно думал Иеро, – всего на расстоянии одного дневного перехода, лежат пурпурные холмы». Как бы он хотел сейчас прогуляться по их живописным склонам, курящимся синим туманом; только прирожденная доброта к животным не позволяла ему гнать бедного попрыгунчика во весь опор, вперед и вперед, навстречу пурпурно-синей мечте.

Сохрани Иеро хотя бы четверть ментальных способностей, он бы без труда понял, что действует не по своей воле и что навязчивая идея, уже не первый день отклоняющая его на юго-запад от выбранного маршрута, внедрена в сознание весьма умело и деликатно. Но Иеро безвозвратно утратил телепатические навыки: дар чтения мыслей, защитный экран, ясновидение и способность к мысленным битвам. Тщетно пытался он восстановить потерянный талант. Наркотик Джозато поработал на славу, сведя его ментальную мощь к возможностям новорожденного младенца.

Итак, слепота разума заставила Иеро полагать, что и для всего мира он