Наступление королей - Владимир Белобров

— Я тебя давно хочу спросить, чем там у вас закончилось?

— Не заслоняй солнце… Чем-чем? Ясно чем.

— Погоди, я воронку получше в ухо вставлю.

— У, глухой черт. — Хуан Суридэс приподнялся и заорал в самую воронку. Трахнул я ее, понял!? Не приставай ко мне! Загорать мешаешь!

— Ку-ку, Ваше Величество! — Отозвался с дерева Курцлих.

— Чего, дурак, орешь?! — Рявкнул граф. — Его величество купаются. Но если ты соскучился — спускайся, я тебе щелчков надаю.

Курцлих притих.

— Эх… — Вздохнул барон Ширалас. — А у меня за всю жизнь кроме жены ни одной женщины не было… Эх…

И, видимо, не будет. Эх…

— Не плачь, Ширалас. У тебя жена нормальная вполне. У других теперь и такой нет.

Вернулся мокрый Гуго. Плюхнулся рядом на песок.

— Ну что, Ваше Величество, на щелчки играем? — Спросил Ширалас.

Гуго резко поднял голову.

— У меня созрел план. Труби, Ширалас, общий сбор.

Ширалас вытащил из уха воронку и продудел в нее:

— Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ру-ту, ту-ру-ру!

 Гуго Пятый сидел на деревянном троне возле костра, величественно поглядывая по сторонам.

Когда все, наконец, собрались, Гуго поднял руку и, выдержав паузу, заговорил:

— Я венценосный помазанник Гуго Пятый, плавая сегодня над нашим несчастным королевством, получил откровение. — Гуго со значением прикрыл глаза. — Теперь я знаю, что делать… Долгое время мы безуспешно пытались построить корабль… Но у нас ничего не получилось.

Нам больше не нужно его строить! Потому что я знаю, где взять готовый. Гуго гордо осмотрел подданных. Он слез с трона и походил возле костра, похлопывая себя по ладони палкой. Подданные напряженно следили за ним.

— Как вы знаете, — продолжал Гуго, — когда-то через наше королевство по реке Алпашмар проходил торговый путь. Это здорово раздражало моего папу Гуго Четвертого Крестолова. Мой мудрый родитель повелел перекрыть речку Алпашмар плотиной, чтобы по ней никто не смел больше плавать.

Хорошо… Слушайте дальше. Теперь, когда плотина рухнула, неприятель захочет восстановить этот запрещенный путь через речку, по морю и далее опять по речке. — Гуго нарисовал палкой на песке круг, пересеченный насквозь прямой линией. — Круглое — море. А это — река Алпашмар. Ясно? Наша задача — дождаться первого торгового корабля и захватить его. Как видите все просто. — Гуго отшвырнул палку. — Как раз недалеко отсюда в море впадает река Алпашмар.

Мы устроим там засаду и будем ждать. Курцлих!

— Я, Ваше Величество.

— Будешь теперь с дерева смотреть на реку. Корабль пропустишь — голову сниму. Фельдмаршал Финкаль отвечает за засаду.

— Есть, Ваше Величество! — Вскочил Финкаль.

— Захватив корабль, — продолжал Гуго, — мы сможем контролировать все побережье, чтобы неприятель не строил по берегам курорты. И всю водную поверхность тоже будем контролировать. Располагая флотом, мы сможем вступить в войну с нашим злейшим врагом Полудоклом. Мы разобьем его на голову! Клавдия будет моей!

— Ура! Ура! — Зашумели подданные. — Ура! Клав-ди-я-бу-дет-ва-ша!

Клав-ди-я-клав-ди-я-клавди-я! Ура!..

 Душевный подъем, вызванный превосходной речью Гуго 5-го, прошел и жизнь потекла своим чередом.

Который месяц Курцлих сидел на дереве и смотрел на реку, а корабль все не появлялся.

У Гуго 5-го выросла длиннющая борода.

Граф Хуан Суридэс сшил себе костюм из козлиной шкуры.

А барон Ширалас поменял воронку на козий рог. Рог оказался куда как удобнее воронки. Через него и слышно было лучше и дудел он громче.

Фельдмаошал Финкаль выкопал вдоль реки окопы. Он сидел там в засаде.

Однажды Хуан Суридэс, соскучившись по женщине, подстерег в кустах Анну Ширалас, когда та шла на море стирать белье. Он подкрался к ней сзади и, обняв за талию, напомнил:

— Я знаменитый разбойник Фридрих пришел навестить мою красавицу. Ты все еще любишь меня, Анна?

Баронесса попыталась высвободиться.

— Пустите меня. — Сердито сказала она.

— А вот и не пущу. Моя богиня сердится на меня? За что же она на меня сердится?

— Пустите же. Нас могут увидеть. И вообще… Я не хочу с вами теперь разговаривать.

— Это почему же? — Хуан Суридэс погладил баронессу по ноге.

— Потому что вы — лгун и мерзавец.

— Чем же я заслужил такие эпитеты? Помнится, не так давно, вы называли меня стройным и мускулистым.

— Это не мешает вам быть лгуном и мерзавцем. Во-первых, вы мне солгали про смерть моего мужа, а вовторых, сбежали, когда получили то, что хотели.

— Как вы можете так говорить? — Хуан Суридэс расстегнул пуговицу на кофточке баронессы. — Вопервых, про мужа я нарочно вам сказал, чтобы сделать потом приятный сюрприз. Вы же ведь обрадовались, когда увидели его живым и невредимым? А во-вторых, я вовсе не убежал, получив, как вы считаете, то, что хотел, а побежал за подмогой, чтобы освободить вас из лап полоумного Ибрагима.

— Больно складно у вас все получается. Я вам не верю.

— И зря не верите. — Хуан Суридэс попытался снять с баронессы кофточку. Я бы на вашем месте мне верил. На вашем-то незавидном месте.

— Почему это незавидном? — Баронесса стянула кофточку у подбородка.

— А потому и незавидном, что если я расскажу Шираласу и про принца Корнакеса, и про Ибрагима и про все такое? Как думаете — понравится ему?

Анна Ширалас перестала сопротивляться. Хуан Суридэс отнес ее в кусты и сделал это самое.

Баронесса лежала на спине, молчала и думала о пропавшем Ибрагиме Линкольне.

 Могильный холмик подровняли лопатами и воткнули в него деревянный крест. Барон Ширалас и граф Хуан Суридэс повесили на крест еловый венок, перевитый лентой с надписью "БАРОНУ ГУСТАВУ ФОН КУРЦЛИХУ ОТ КОРОЛЯ И ЕГО ПРИДВОРНЫХ".

Король Гуго Пятый облокотился на палку:

— Сегодня мы провожаем в последний путь нашего испытанного боевого товарища барона Густава фон Курцлиха. Барон Курцлих умер завидной смертью, он умер на посту…Да…На бовом, значит, посту… Любой из нас, как раз, был бы счастлив умереть такой почетной смертью. То есть, барон Курцлих был прекрасным человеком, прекрасным и добросовестным исполнителем… М-да… Он провел гигантскую работу по переписи населения и взыскания последнего, по-моему, подорожного налога…

Вот ведь как… Все помнят, как в день наводнения барон Курцлих до самого конца не покидал своего места, перебираясь с этажа на этаж… Это само собой… Он до последнего противостоял катастрофе, сидя на крыше канцелярии и держась двумя руками за трубу…

Потом он поплыл… Мда… Все помнят, что это именно Курцлих после катастрофы водрузил государственный флаг над лагерем… — Гуго посмотрел вверх на флаг. — Выцвел маленько…Да… Вот это я как раз хотел сказать… И еще вот это… Все помнят с каким рвением он выполнял свое последнее задание. Он сидел на дереве, пока по несчастью, знаете ли, не упал оттуда и не разбился насмерть…

Вот так… Еще… Спи, значит, спокойно, Густав. Клянусь, что мы за тебя отомстим. Знай, что ты умер не напрасно. Клянемся перед твоей могилой, что мы не позволим кому попало строить курорты на нашей земле. Клянемся, что мы отомстим Полудоклу… И Клавдия будет моя… Пусть земля тебе будет пухом! Салют!

Фельдмаршал Финкаль трижды выстрелил из ружья.

 В этот же день после обеда барон Ширалас объявил:

— Его Величество, король Гуго приказали никому не расходиться. Общий сбор. — Ширалас вытащил рог. — Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ру-ту, ту-ру-ру!

Гуго доел уху, передал пустую тарелку Казимиру Усфандопуло и вытерся салфеткой.

— Курцлиха больше нет. — сказал он. — И на дереве никто не сидит… На место Курцлиха назначается граф Хуан Суридэс. К исполнению приступить немедленно.

— Ваше Величество, — вскочил взволнованный Суридэс, — меня на этот пост назначать никак нельзя! Я обязательно упаду. А я здесь нужнее. Пускай Усфандопуло лезет или вон Ганс Рабибулин.

— Рабибулин, как ты знаешь, рыбу ловит. А Усфандопуло уху варит, как никто. Ты самый подходящий. Шагом марш на дерево!

Хуан Суридэс вздохнул.

Гуго слез с трона, подошел к костру, поворошил палкой угли.

— Я вот чего считаю. — Задумчиво произнес он. — Когда страну возродим, то в первую очередь нужно Курцлиху на могиле установить памятник. Памятник я вижу такой — на огромном мраморном дереве сидит барон Курцлих из базальта и делает рукой вот так. — Гуго приложил ладонь ко лбу. — Как будто он на реку смотрит. Как вам, господа? Красиво, по-моему.

Хуан Суридэс ерзал на суку, стараясь устроиться поудобнее. Наконец, он кое-как устроился, прислонившись спиной к стволу и тоскливо поглядел вниз. Как всегда после обеда все высыпали на пляж.