Приглашение на праздничный ужин - Дарлин Гарднер

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ощущая полное удовлетворение, Коул блаженствовал, растянувшись на огромной кровати.

Мягкое пуховое одеяло приятно согревало его. Анна, свернувшись калачиком, лежала рядом, положив голову ему на плечо.

После секса в горячей ванне Коул отнес Анну в спальню. Они замерзли, пока добрались до комнаты, и даже после того, как вытерли друг друга большими пушистыми полотенцами, им не стало теплее.

Анна предложила идеальный выход: поделиться теплом.

Поэтому они снова занялись любовью, на этот раз — на большой кровати и при ярком освещении.

Желание не оставляло его. Он подозревал, что так будет всегда.

— Ты был прав, — тихо сказала Анна, когда им удалось восстановить нормальное дыхание.

— Не говори больше, что мы не можем быть коллегами и любовниками одновременно, — сказал Коул, пытаясь, чтобы в его голосе не прозвучало опасение.

Анна глубоко вздохнула.

— У меня есть некоторые сомнения.

— Какие сомнения?

Она села в кровати. Простыня упала, обнажив ее до талии. В мягком освещении ее груди выглядели очень соблазнительно.

— Позволь задать тебе вопрос, — Анна натянула шелковую ночную рубашку и отбросила назад волосы. — Если бы я спросила, что лежит в твоем портфеле, ты бы сказал мне?

— В моем портфеле? — переспросил Коул, проводя рукой по своим растрепанным волосам. — Что это значит? Я не понимаю.

— В сочельник я застала тебя в офисе. Ты был один и вел себя так, будто не хотел, чтобы кто-нибудь знал, чем ты занимаешься. Ты сослался на работу, но мне о ней ничего не известно. Даже в эту поездку ты захватил ее с собой.

— Что же, ты думаешь, находится в моем портфеле? — спросил он. Анна отвела глаза. — Ты полагаешь, что я что-то скрываю, плету интриги, чтобы добиться твоего места, обхожу тебя и намереваюсь устремиться к начальству со своими идеями?

— Такая мысль приходила мне в голову, — призналась она.

Внезапно Коула бросило в жар, и он встал с кровати, не обращая внимания на свою наготу. Схватив портфель, он набрал код и, когда замок открылся, вывалил содержимое на постель.

Листы бумаги вместе с копиями рассыпались по матрасу. Коул затаил дыхание, ожидая, что Анна откажется просматривать их, но она взяла один лист и внимательно прочитала его. У Коула сжалось сердце. Но разве может поступить иначе женщина, которая не доверяет ему?

Анна собрала еще несколько документов и пролистала их.

— Это изменения и дополнения к брошюре, рекламирующей связи с местными лыжными курортами, сказала она вполголоса и подняла на Коула глаза. — Я не понимаю. Мне казалось, что ты закончил эту работу еще до Рождества.

— Да, но я не был доволен результатом, — признался он. — Брошюра еще не сдана в печать, поэтому за время праздников я решил подправить кое-какие пункты и показать их тебе в понедельник утром.

— Так вот что ты имел в виду в сочельник, говоря, что у тебя есть кое-какие идеи для брошюры, — сказала Анна, обращаясь к себе.

На ее лице появилось виноватое выражение. Вот и хорошо, подумал Коул. Поделом ей, раз она подумала, будто он замышляет что-то у нее за спиной!

Правда, он занимается именно этим…

Его затошнило, когда он осознал масштабы своего предательства.

В сочельник у него действительно ушло несколько минут на доработку брошюры, но все основное время он занимался анализом докладной по маркетингу. На домашнем компьютере у него была финансовая отчетность компании за пять лет, которую ему предстояло подвергнуть тщательному изучению.

Анна ошибается, полагая, что он стремится занять место коммерческого директора. Но по просьбе отца ему придется определить, не наносит ли деятельность Анны ущерб бизнесу.

С тех пор как Коул познакомился с Анной и другими превосходными людьми, работавшими в компании, он решил найти способ сохранить платежеспособность «Скиллингтон Ски Шопс», не прибегая к сокращению ассортимента или увольнению персонала. Однако гарантии, что ему будет сопутствовать успех, у него нет. Одного его слова достаточно, чтобы Анна лишилась работы, которую она так любит.

— Прости меня, — в ее голосе звучало искреннее раскаяние, — я не должна была…

— Нет, не надо! — Коул опустился на кровать и приложил три пальца к ее губам. Он не в силах выслушивать, как она просит у него прощения: ведь согрешил-то он. — Тебе не нужно извиняться.

Анна схватила его за руку.

— Нет, нужно! Я не должна была сомневаться в тебе, — открыто глядя ему в глаза, заявила она, и Коулу вновь стало стыдно. — Мне следовало довериться своим инстинктам, которые говорили, какой ты человек.

Мужчина, лгущий женщине, которую любит, с болью подумал он. У него перехватило дыхание и замерло сердце, когда перед ним предстала неумолимая правда.

Он любит Анну.

Она нежно, почти благоговейно провела пальцами по его щеке.

— Я хочу сделать попытку и попробовать совместить сотрудника с любовником. — Анна опустила глаза, потом подняла их на Коула. — Если, конечно, ты еще хочешь.

Ему следовало сказать, что это он недостоин ее, но слова замерли у него на губах. Если у него вырвется признание, это явится предательством по отношению к отцу. Он не может поступить так. Ему с детства привили убеждение, что мужчина должен быть человеком слова, и это слово дано Артуру Скиллингтону. Не сдержав его, он предаст все, во что всегда верил.

— Коул? — тихо окликнула его Анна.

У нее дрожали губы, и ему показалось, что уверенность покинула ее. Коул не сразу сообразил, что она ждет его ответа.

Он схватил Анну за плечи, желая никогда не выпускать ее и зная, что однажды может случиться так, что у него не будет выбора. Поймет ли она, что умолчание некоторых фактов еще не есть ложь? Ему остается только молиться об этом.

— Конечно, я хочу тебя! — воскликнул Коул. — Я всегда хочу тебя!

Это, по крайней мере, истинная правда.

На смену неуверенности Анны пришла радость, вспыхнувшая в ее глазах. Обхватив руками его шею, она поцеловала его в губы. Не в силах удержаться, Коул ответил ей поцелуем, успев, однако, мысленно дать себе твердое обещание.

Как только он свяжется с отцом и освободится от обязательства сохранять в тайне их родственные отношения, Анна узнает, что Артур Скиллингтон — его отец.

Она обязательно узнает об этом, потому что любовь к ней не позволит ему молчать.

Взбегая по ступенькам лестницы, застланным толстым ковром, Анна чувствовала, как у нее замирает сердце.

Она покривила бы душой, если бы приписала свое состояние этому импровизированному упражнению. Лихорадочно бьющееся сердце говорило ей, что все это связано с Коулом.