Проклятие рукописи - Сергей Пономаренко

Удай оказался в этом месте довольно полноводной рекой, метров тридцать-сорок в ширину, с густо заросшими заболоченными берегами. Даниил не преминул дать историческую справку: «Удай» в переводе со скифского означает «бездонный», и, по легенде, Наполеон утопил в этой реке свою золотую карету и спрятал часть сокровищ, захваченных в Москве. Легенда спровоцировала местных жителей, и не только их, целое столетие тайком, но безуспешно искать сокровища.

А вот кто-то из рода Вороных раскопал неподалеку остатки скифского селения, но затем его снова закопал.

Разговоры подогревали оптимизм приятелей, даже Кирилл перестал комментировать состояние дороги. Вскоре, следуя указаниям Даниила, они свернули на пыльную грунтовую дорогу.

Место, на которое вывел Даниил, было исключительно красивым: под крутым, обрывистым берегом живописной речки примостился, зажатый с обеих сторон кручами, песчаный пляж, к которому близко подступал светлый смешанный лес. Среди хвойных и лиственных деревьев выделялись могучие дубы, поднявшие развесистые кроны на десятки метров над землей, но ничто не говорило о том, что здесь в прошлом находилась господская усадьба. Зато несколько веселых компаний, устроившихся среди деревьев, и заметная загрязненность территории информировали о постоянной востребованности этих мест для отдыха. Кирилл пошел в разведку и, обойдя все компании, получил один и тот же ответ: ни здесь, ни поблизости нет развалин или других следов старого господского дома имения Лукомских. И фамилия Лукомских ничего не говорила местным жителям, а это место, как выяснилось, называется зоной отдыха Жовте, или Пали. По предложению Марка товарищи заехали в расположенное рядом село Журавка посмотреть склеп, но вместо него обнаружили небольшой гранитный обелиск, затерявшийся среди сельских огородов. От старушки с козой узнали, что склеп был разграблен и уничтожен во время голодомора 33-го года. К скифским раскопкам, будто бы находящимся у близлежащего поселка Ладан, не смогли проехать из-за обрушившегося еще год тому назад моста через извивающуюся змеей речку Удай. По временной переправе можно было переехать на ту сторону разве что на велосипеде, но не на автомобиле.

Друзей это не остановило, они, бросив автомобиль, пошли пешком. Через три километра обнаружили мусорную свалку на месте старых раскопок. Высокие крутые горы отходов человеческой деятельности, надежно укрывшие землю, сразу лишили их иллюзий докопаться до древних артефактов.

Назад возвращались хмурые, со значительно угасшим оптимизмом. На месте усадьбы Вороных стоял новый дом, огражденный забором. Хмурый хозяин им отказал, когда они, назвавшись археологами, попросили разрешения пройтись с металлоискателем по его участку. Они вновь поехали на место, где, по предположениям Даниила, находилась усадьба Лукомских.

— Даня, мы сожгли уйму бензина, потратили время, чтобы лишь услышать твои россказни об этой местности, — угрожающе произнес Кирилл, подступая к парню.

— Еще можем пару раз искупаться, хотя погода не в тему, — добавил Марк, поглядев на свинцовую гладь реки.

Приближающаяся осень уже заявила о своих правах, и, хотя солнышко то и дело выглядывало из-за облаков, погода была отнюдь не пляжной.

— Даня, ты слишком увлекся историей, вообразил себя ученым, черт знает кем, но не занимался тем, что мы тебе поручили, — продолжал отчитывать товарища Кирилл. — Что теперь нам делать? Ехать дальше по твоим наметкам? А если и там — ничего? Мы ведь уже изрядно потратились.

— Я не знаю, найдем ли мы здесь что-либо, но то, что господский дом находился на этом месте, я уверен на все сто. Сверялся по нескольким старым картам — он где-то поблизости. Надо пройтись с «эмдешкой». Не знаю, когда его разрушили, — это могло произойти в семнадцатом году, после декрета Центральной рады о земле было сожжено много помещичьих усадеб. А может, это случилось во время гражданской войны или в Отечественную — в любом случае прошло много лет. Развалины давно разобрали — это же дармовой стройматериал, поэтому нет никаких следов. Старики умерли, а молодых не интересует история края. Подождем, пусть все разъедутся, а сейчас прогуляемся, пока светло, наметим места для обследования.

— Хорошо, но смотри, Даня? — многозначительно завершил разговор Кирилл и тут же смягчился. — Будем здесь ночевать, поэтому водитель может немного разговеться, — сказал он, доставая бутылку водки.

Приятели устроили небольшой пикничок, а после «ста грамм» расхрабрились и полезли купаться в холодную речку. Она оказалась совсем не бездонной, что не соответствовало названию, — в самом глубоком месте было не больше двух метров, но вода была исключительно прозрачной. После купания, согревшись остатками содержимого бутылки, разбрелись по лесу. Подогретый оптимизм, как и хмель после выпивки, к концу прогулки испарился.

Вечерняя прохлада незаметно превратилась в холод, а сгустившийся мрак ночи не вызывал желания покидать ставший таким уютным салон автомобиля, согреваемый работающей печкой.

— Пора! — скомандовал Кирилл. — Это будет наш первый коп — а новичкам и дилетантам, случается, крупно везет.

Марк и Даниил без особого энтузиазма вооружились лопатами и фонарями, а Кирилл взялся осваивать магнитный детектор. Желания бродить по темному мрачному лесу, вдруг показавшемуся зловещим, ни у кого из троицы не было, но и никто не хотел показывать свое неверие в успех предприятия.

— Кирюша, давай устроим генеральную репетицию, — предложил Марк. — Я закопаю в песке на пляже гривенник, а ты ищи и слушай сигнал — найдет ли твой «костыль» его?

Даниил усмехнулся — магнитный детектор по виду в самом деле напоминал костыль, только надо было не опираться на него, а держать перед собой.

— Только гляди, зарой не более чем на двадцать сантиметров — это предел «эмдешки» по паспорту, — скомандовал Кирилл.

Марк быстро спрятал монету в песке, а через секунду Кирилл, услышав зуммер в наушниках, радостно воскликнул: «Есть!», но гривенник так и не смогли отыскать.

— Давай пройдемся по пляжу — может, здесь чего есть, — загорелся Марк, которому никак не хотелось углубляться в мрачный лес, так напоминавший место действия фильмов-ужастиков, где за каждым деревом мог прятаться маньяк с громадным ножом, бензопилой, удавкой, в крайнем случае с пальцами-крючьями Фредди Крюгера.

— Хорошо, минут пятнадцать, не больше, — согласился Кирилл.

Аппарат исправно сигнализировал о пробках-закрутках, мелких монетах — современных и советского периода, даже допотопные шпильки и «невидимки» не смогли укрыться от его всевидящего ока.