Тайна астероида 117-03 (С иллюстрациями) - Борис Фрадкин

— Вы правы, Светлана Владимировна. Выбирайте направление.

— Направление?

Действительно, в какую сторону им следовало двигаться? У них не было никаких ориентиров. Существуют ли горы на Уране?

Можно ли надеяться снова увидеть солнце? Ответить на эти вопросы не могли ни Светлана, ни Игорь. Однако они продолжали состязаться в проявлении оптимизма и долго спорили над тем, какая сторона имеет преимущество: правая или левая.

Направление выбрали наугад. Шансы на встречу с Бурдиным, если у того откажет радиосвязь, сводились к нулю. Спасти могла только счастливая случайность. А расчет времени, втайне друг от друга произведенный Игорем и Светланой, говорил о том, что при всех обстоятельствах, исключая самые чрезвычайные, Иван Нестерович должен находиться в радиусе действия их приемно-передающих устройств.

Игорь шел первым и мурлыкал: «Ой, легка, легка коробушка, плеч не режет ремешок…» Тяжело нагруженные ранцы действительно не очень оттягивали плечи. Почти земное притяжение Урана ослаблялось большей плотностью его атмосферы.

Тем не менее спустя восемь-девять километров пути Светлана начала спотыкаться от усталости.

— Выпустить шасси! — скомандовал Игорь. — Идем на посадку!

И первым плюхнулся в снег на спину, разбросав руки в стороны. Рядом легла Светлана. Лобанов тайком оглянулся на глубокий след, оставленный в белом покрове. Да-а… много так не пройдешь. В одиночку-то он бы еще побродил, а вот…

Штурман взглянул в лицо девушки. Глаза Светланы были закрыты, она спала, сломленная длительным физическим и душевным напряжением. Игорь тоже закрыл глаза.

Молодые пришельцы с Земли спали на хрустящей морозной постели. Теплонепроницаемые космические костюмы надежно ограждали их от холода, который мог бы убить мгновенно, коснись он обнаженного тела. Спали крепко, без сновидений — так велика была усталость.

Лобанов первым открыл глаза. Но он ничего не увидел. Он чувствовал, что моргает веками, что его глаза открыты, и тем не менее перед ним была совершенно непроницаемая мгла. Игорь похолодел от страха: слепота! Потеря зрения… Как это могло случиться? Неужели костюмы не уберегли их от действия космических лучей? Или виновата эта проклятая планета, обладающая таинственным воздействием на зрение?

— Светлана Владимировна, — неверным голосом позвал штурман, — вы спите?

— А? — голос Игоря в наушниках разбудил девушку. — Игорь? — и вдруг закричала: — Игорь!! Я ничего не вижу. Где вы, Игорь?

Тогда Лобанов догадался включить рефлектор, закрепленный на скафандре. Яркий луч ударил в испуганное лицо девушки с расширенными от страха глазами.

— Фу ты, — облегченно вздохнул штурман, — и перетрусил же я, однако. Так это всего лишь обыкновенная урановая ночь.

— Ночь? — Светлана посмотрела вокруг и пожала плечами. — Да нет, это совсем не то, Игорь Никитич. Мы опустились с вами на той стороне Урана, где сейчас день, и длиться он будет еще лет двадцать пять.

— В самом деле. Ну, в таком случае это обыкновенное затмение. Ведь Уран имеет изрядное количество спутников.

— У него целых пять лун. — Светлана помолчала в раздумье. — Затмение, пожалуй, тоже надо исключить. Спутники вращаются вокруг экватора планеты, а она сейчас обращена к Солнцу одним из своих полюсов. Понимаете, что я хочу сказать? Спутники не могут заслонить Солнце.

— И на все-то у вас находятся возражения. В таком случае над нами плавает какое-нибудь плотное облако. Солнышко-то все-таки немножко да пригревает, воздушные течения, значит, должны быть.

— Облако!

— Ну, конечно.

Светлана подняла голову. Луч рефлектора вонзился в темное небо, ушел вверх расходящимся веером. Нижние слои атмосферы в его свете переливались яркими стеклянными искрами, но чем выше, тем мутнее становился их блеск. Увидеть, чем заслонен солнечный свет, ей, разумеется, не удалось. Светлана покачала головой и перевела глаза на своего спутника. Штурман принялся напевать песенку про капитана, который объездил много стран и нигде не унывал. Нет, рядом с таким человеком, как Игорь, девушке нечего было бояться, даже… даже смерти.

Но, подумав о смерти, Светлана поежилась. Умирать ей вовсе не хотелось.

— Итак, начался седьмой час нашего пребывания на Уране, — сказал Игорь, взглянув на часы в кармане ранца. — Что же, тронемся, Светлана Владимировна?

Они по-прежнему пошли наугад, совершенно не представляя, что их может встретить впереди. Штурман понимал одно: оставаться без движения среди этого мертвого, погруженного во мрак мира, значит — отдать себя во власть отчаянья. Бездействие лишает воли к жизни, а жить он тоже хотел.

Здесь он чаще вспоминал Олю, девушку с продолговатым смуглым лицом и миндалевидными строгими глазами. Штурман тосковал по ней. Будь его спутником кто-нибудь из товарищей-пилотов, он бы не выдержал и поделился своей тоской, но Светлана сама нуждалась в поддержке.

Движение не позволяло страху взять верх над природным оптимизмом Лобанова. Движение означало жизнь. Штурман шел первым, разбрасывая своими сильными ногами белый порошок, приминая его и облегчая тем самым дорогу Светлане.

Час проходил за часом, вокруг было темно, темнее, чем в наглухо закрытом погребе. Даже видавшему виды Лобанову стало не по себе. Лучи двух мощных рефлекторов достаточно ярко освещали белый наст на расстоянии тридцати-сорока метров, но дальше и кругом все было словно пропитано черной тушью. Белая пустыня, удручающая своим однообразием, и вечная ночь — что может быть хуже?

— Сильная тучка, — время от времени поглядывая вверх, повторял Лобанов. — Ничего, нас этим не проймешь. Правда, Светлана Владимировна?

— Точно!

Светлана немножко поотстала, чтобы штурман не заметил, как вздрагивает от страха все ее худенькое тело. Лобанов видел, что Светлана начинает утомляться под тяжестью ноши. Ранец все ниже пригибал ее к снежному покрову. Бросить груз нельзя: в ранцах и без того скромный запас воды и кислорода.

Спешить было некуда, поэтому Лобанов заставлял свою спутницу делать возможно частые передышки.

Тьма разомкнулась так же внезапно, как и наступила. Скудный солнечный свет показался путникам необычайно ярким, праздничным. Они закричали «ура!», замахали руками. Игорь попробовал даже заплясать, но тяжелый ранец, плотная атмосфера и рыхлый порошок под ногами не позволили ему сделать этого. От его беспорядочных движений взметнулась туча белой пыли.

На сердце у обоих стало легче. Теперь они зашагали веселее, заторопились. Куда? Лучше было не задаваться таким вопросом.

— Кажется, ваше предположение ближе к истине, — сказала Светлана. — Над нами плавает что-то светонепроницаемое и притом солидных размеров.