Невеста (СИ) - Анге Лина

— Как же ты умудрилась его до такого довести? — буркнула девушка под нос, вроде как адресуя вопрос мне, но явно не рассчитывая на мой ответ. Я и не смогла бы ответить, потому что, во-первых, от пережитого страха я дрожала так сильно, что зуб на зуб не попадал, а во-вторых, я не имела ни малейшего понятия, что же, собственно, произошло.

Мы прошли в соседнее помещение, в котором, к моему счастью, никого не оказалось — ни самого Царя, ни его слуг, и девушка поволокла меня к столу. Только сейчас я обратила внимание на то, что там на полу были начертаны какие-то странные узоры — пересекающиеся линии, складывающиеся в какое-то подобие звезды с витиеватыми символами в ее лучах и в центре.

Лилит вытолкнула меня на самую середину рисунка, в ее руках откуда-то появились мои вещи, скомканные в бесформенную кучу, а также свеча и даже допитая бутылка злополучного вина. Она сунула их мне в руки, а сама быстро вышла за край рисунка, прищелкнула пальцами, и свеча в моих руках загорелась. От неожиданности я чуть не уронила свою одежду, чем заслужила недовольный то ли вздох, то ли фырканье рыжеволосой.

— Все. Отправляйся домой, — она махнула рукой, а я запоздало подумала, что нужно было бы ее поблагодарить.

— Спасибо, — произнесла я, но скорее всего Лилит меня уже не услышала, потому что за мгновение до этого у меня перед глазами потемнело, и я ощутила, что проваливаюсь в бесконечность.

Глава 16

Следующим, что я ощутила, была прохлада — моей кожи коснулось дуновение ветерка. Я открыла глаза и поняла, что снова стою на пепелище сгоревшей мельницы, и все также держу в руках свечу и свою одежду.

Вокруг царила темнота, разрезаемая только светом звезд и луны. Неужели уже наступила новая ночь? Или еще не закончилась предыдущая? Почему же в Навьем Царстве был день?

Я бы могла подумать, что все произошедшее мне привиделось, но ночной ветерок холодил обнаженные плечи, а кожа все еще помнила поцелуи бога, вспомнив о которых, я уже не могла стоять — ноги подогнулись и я рухнула на землю.

Что было в моей голове, когда я решилась идти сама к правителю потустороннего мира? Как я могла согласиться на это? Но тут же пришел ответ — Сокол, я делала это ради своего жениха и ради нашего с ним будущего. И что же я могу сделать теперь, когда единственная возможность его спасти, упущена? Ведь вернуться в Навь и предстать перед Царем я уже никогда не осмелюсь.

Перво-наперво я решила одеться. Мятая, местами порванная, испачканная в пепле одежда и я в ней выглядели откровенно неприглядно, но, одевшись, я почувствовала себя гораздо увереннее. Но, когда за моей спиной хрустнула ветка, я подскочила и завизжала, будто меня режут. Страх, начавший было отступать, вернулся, тисками сжимая сердце. Я тут же представила, что на меня из темноты несется крылатый монстр с огромными клыками и горящими желтыми глазами. Но, обернувшись со всей возможной проворностью, я увидела только кривое лицо Калины.

— Чего кричишь, полоумная? Ночь на дворе, — проскрипела ведьма, подходя ближе, — как вижу, вечер удался, — хмыкнула она, указывая куда-то мне на шею, и разразилась каркающим смехом.

— Нет, — сердито выдохнула я, чувствуя, как успокаивается зашедшееся бешенным ритмом сердце.

— Неужто Царь тебе отказал? — деланно округлила глаза женщина, — помнится, он никогда не был особо переборчивым…

— Нет, — снова буркнула я, алея щеками.

— Не понравилось, что ли? — уже более правдоподобно удивилась Калина, — или, наоборот, понравилось так сильно, что и Сокол уже не нужен? И ты теперь недоумеваешь, зачем тебе ведовские силы? — она снова засмеялась.

Предположение ведьмы показалось мне настолько абсурдным, что я задохнулась от количества эмоций и фраз, готовых сорваться с языка.

— Вовсе нет. Я не стала ведьмой, — перекрикивая ведьмин смех ответила я.

— Что так?

— Не хочу об этом говорить, с вами — тем более, — я отвернулась и пошла в сторону деревни подальше от Калины, мельницы и воспоминаний о Навьем Царе, о котором мне сейчас хотелось думать меньше всего.

— Такая твоя благодарность за помощь? — донеслось мне вдогонку.

— Хороша помощь! Отправили меня в логово монстра, а теперь еще спасибо вам за это говори!

— Если напряжешь свои куриные мозги, то припомнишь, что ты сама этого хотела, — не смотря на обидные слова тон ведьмы не был злым, скорее просто негодующе-усталым.

— Да! — я же, наоборот, неожиданно для самой себя начала кричать, — сама хотела чуть не умереть от ужаса, когда на меня скалил пасть крылатый монстр, сама хотела отдавать свою невинность незнакомцу в обмен на ведовство, которое мне и даром не нужно, но я же сама хотела, чтобы моего жениха за минуту до нашей свадьбы забрали в войско, и, разумеется, я сама хотела, чтобы вы лезли в мою личную жизнь.

Я разрыдалась. И от того, что наконец с криком выплеснулся весь страх, затаившийся в глубине сознания, копимый с того момента, как лицо мужчины, нависшего надо мной начало превращаться в звериную морду. И от того, что вместо первой брачной ночи с любимым я сейчас стояла озябшая, голодная и перепуганная посреди леса. От того, что кричала на женщину, от которой за последние дни видела только добро и помощь, даже не смотря на скрипуче-недовольную форму, в которой они преподносились. А еще потому что все мои метания и злоключения в конечном итоге ни к чему не привели — Сокол по прежнему находился в войске, идущем на войну, в которой он может погибнуть.

Неожиданно я почувствовала, что меня сгребли в охапку костлявые руки и неловко похлопывают по спине в очень неуклюжей попытке успокоить.

— Ну-ну, — просипела Калина, будто я маленький неразумный ребенок. Но, на удивление, мне сразу стало легче, и слезы высохли.

— Извините, — буркнула я, — я была несправедлива к вам.

— Кхе, — ведьма издала звук, похожий то ли на кашель, то ли на смешок, — если бы каждый раз, когда ко мне относились несправедливо, к моей жизни прибавлялся день, то я жила бы вечно.

Мы помолчали, раздумывая каждая о своем.

— Что же мне теперь делать? — наконец озвучила я, то, что тревожила меня больше всего.

— Иди домой и живи своей жизнью, — пожала плечами Калина, отпуская меня и, будто смутившись проявленной ко мне нежности, отвернулась, — пожалуй, это и хорошо, что ты не обрела Дара. Для тебя он бы стал скорее проклятьем.

— Но я не могу просто все оставить!

— Можешь-можешь, — скривилась ведьма, возвращая себе свой обычный холодно-надменный тон, — возвращайся в деревню и помолись своим богам о том, чтобы Сокол и остальные мужчины воевали достаточно хорошо, и северный враг не дошел до здешних мест с своим огнем и железом.

Слова женщины ошарашили и испугали меня — я ни разу не думала о войне, как о том, что может произойти со мной, прийти в мой дом, на мою землю. Это было чем-то далеким и чуждым, о чем говорится в старых былинах, но что не может случиться в моей жизни.

— Ты никогда не думала о том, что это долг Сокола — встать на защиту княжества?

Я отрицательно покачала головой — нет, не думала. Я думала только о себе и своих чувствах, о том, что в мне представлялась совершенно иная картинка моего будущего: там должны были быть семья и дети, совместные праздники… А проблемы с неспокойными северными соседями всегда казались неважными и ненужными.

— Идем, проведу тебя домой, — Калина мягко, но настойчиво повернула меня в сторону тропинки, что вела в деревню и подтолкнула в спину, — отдохнешь, отоспишься, а завтра будет новый день — что-нибудь решится.

Я покорно пошла вперед — накатило какое-то опустошение, чувство беспомощности и ужасной усталости, как будто я целый день носила мешки с картошкой.

— Сейчас придешь домой, ляжешь в кровать, будешь видеть сны, — бубнила рядом со мной ведьма, ни на секунду не замолкая. И я шла, едва чувствуя, как движется мои ноги, будто я ступала не потраве, а брела в толще воды.

— Вы что, как-то на меня воздействуете? — поняла я и попыталась стряхнуть с себя наваждение, а ведьма даже отпираться не стала: