У ног Иисуса - Даг Батчелор

В опустошительной скорби этого дня Марфа забыла добавить в лампу масла, и, по мере того, как они смотрели на светильник, маленькое пламя из–за отсутствия горючего медленно угасало. Один за другим скорбящие располагались в разных углах жилища, чтобы отдохнуть перед рассветом. Время от времени посреди ночи кто–нибудь издавал непроизвольный стон или рыдание, когда ужасная реальность событий прошедшего дня всплывала в сознании.

Мария лежала на своем обычном месте, на кушетке около кухни. Несколькими днями ранее Лазарь снова занес в дом с крыши над кухней летнюю черепицу. Поэтому она могла смотреть вверх и видеть звезды. Они были такие ясные и красивые. Почему в мире так много страданий и смерти? В своем сердце она молилась: «Отец, я не понимаю, зачем все это случилось, но я верю, что Ты добр, потому что Иисус говорил, что Он такой же, как Ты. Я по–прежнему буду Тебе доверять. Но, пожалуйста, помоги мне понять. Как я могу жить без Него?» Каким–то образом после общения с Отцом Мария почувствовала знакомый мир, и в конце концов, совершенно измученная, она погрузилась в сон.

На следующее утро они оделись по–субботнему. Желая избежать многолюдства, они отправились в маленькую синагогу в Вифании. Там было мало народу — дети до двенадцати лет, поскольку они были еще слишком малы, чтобы идти на праздник, и несколько стариков, которые были уже слишком немощны, чтобы идти в Иерусалим. Все остальные отправились в город на Пасху.

Субботние часы, которые всегда были так насыщенны и благословенны с Иисусом, теперь без Него казались пустыми. Старый раввин встал, чтобы читать что–то из пророков, и решил обратиться к свитку Исайи с того момента, где он остановился на прошлой неделе: «Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у^огатого, потому что не сделал греха и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления. Он узрит потомство долговечное и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез помазание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет» (Ис. 53:4—11).

Прежде чем раввин закончил чтение, скорбящие ученики начали переглядываться в изумлении. Взгляд другого говорил каждому о том, что все они думают об одном и том же: «Неужели это Мессианское пророчество говорит об Учителе?» Они вспомнили, что три года тому назад Иоанн Креститель объявил об Иисусе: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира».

Вернувшись домой, Марфа накрыла скромный стол, но никто не притронулся к еде. Когда все собрались вокруг стола, Иоанн сказал: «Теперь я понимаю, что имел в виду Учитель, когда говорил: „Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься"» (Мф. 9:15).

Чуть позже, в эту же субботу после обеда, из города возвратились Лазарь и Фома. Маленькая женская компания засыпала их вопросами.

Эти два ученика представляли собой интересную пару. Лазарь был неисправимым оптимистом, в то время как Фома часто концентрировался именно на негативе.

— Сегодня пасхальное служение в храме прошло в полном смятении, — сказал Фома. — Всем известно, что, когда вчера Учитель испустил дух, тяжелая завеса в храме разорвалась сверху донизу, открыв Святое святых!

Лазарь добавил:

— Священники в храме говорили, что будто бы рука ангела разорвала завесу надвое.

— Да, но первосвященник утверждает, что это произошло в результате вчерашнего землетрясения, — добавил Фома циничным тоном.

Лазарь продолжил:

— Сегодня мы также слышали, что духовные вожди подходили к Пилату и попросили, чтобы сотник и его солдаты охраняли гробницу. Они говорят, будто мы можем задумать украсть тело Господа.

— Они пошли к Пилату в святую субботу? — вступил в разговор наивный Иоанн. — Какие лицемеры! Когда они заставили Пилата осудить Иисуса, то не зашли даже в зал суда, потому что вокруг были люди, а они якобы не хотели осквернять себя.

Марфа нахмурилась еще сильнее:

— Дело не в этом, Иоанн. Мы уже знаем о вероломности этих людей. Вопрос в том, как мы сможем закончить умащать благовониями Его тело, когда гробницу охраняет сотня солдат?

Солнышко село, и, помолившись, группа последователей Иисуса разошлась в разных направлениях. Лазарь и Иоанн вернулись в Иерусалим. Фома, боясь, что оставаться в Иерусалиме слишком опасно, решил побыть вместе со своим двоюродным братом в Вифании. Женщины разошлись по домам друзей, чтобы собрать необходимые масла и ароматы. Никто из них не решил, каким образом они пройдут мимо римских солдат или отвалят массивный камень, но, несмотря на это, они планировали вернуться к гробнице на рассвете и завершить начатое дело, а также еще раз попрощаться со своим Иисусом. Никто из женщин не сомкнул глаз в эту ночь. Шок, пережитый вследствие убийства Иисуса, и тревожные события прошедшего дня не давали им расслабиться, смущали и пугали. По дыханию других женщин Марфа знала, что никто из них не спит. Поэтому за два часа до рассвета она поднялась и зажгла масляную лампу.

— Нам необязательно ждать, мы можем пойти сейчас, — объявила она своим гостям. — Чем раньше мы придем, тем меньше привлечем к себе внимание Его врагов.

Как только глаза Марфы привыкли к свету лампы, она осмотрелась по сторонам:

— Где Мария?

Для младшей сестры ночные часы оказались невыносимыми. Она бесшумно исчезла в темноте. Движимая неизмеримой любовью, невзирая на страх, Мария, отправилась к гробнице одна.

Вокруг все еще было темно, когда остальные женщины пошли в Иерусалим. Прижавшись ближе друг к другу, чтобы не спотыкаться на узкой дороге, они вспоминали дела милосердия, которые творил Христос, слова утешения, которые Он произносил.

Приближаясь к месту Его погребения, они заметили одинокую фигуру, то была Мария, жена Клеопы. Она прошла одиннадцать километров из Эммауса одна, чтобы помочь им. Тихо поприветствовав, жена Клеопы эхом отозвалась на вопрос, мучивший остальных женщин: «Кто откатит нам камень?»

Прежде чем кто–либо успел ответить, блистательно белая вспышка молнии озарила безоблачное, предрассветное небо. Она ударила куда–то неподалеку от сада, где находилась гробница. На какое–то мгновение все осветилось так, словно это был день. Свет ослепил женщин. Земля под ногами затряслась. Мать Иисуса ухватилась за Марфу, чтобы не упасть. Марфа расплескала некоторые масла и благовония, когда растерянные женщины беспомощно падали, сбивая друг друга.

Землетрясение закончилось почти так же быстро, как и началось. Где–то впереди они услышали неистовые крики ужаса на латинском языке. Они удивленно смотрели вслед большой группе мужчин, которые, толкаясь, выбежали на дорогу, ведущую к Иерусалиму. Когда они бежали, некоторые из них шатались и падали, будто пьяные. Слабый отблеск оружия, видневшийся в раннем утреннем свете, указывал на то, что бегущие мужчины были скорее всего римскими солдатами.

Словно вкопанные, женщины стояли и смотрели на это представление.

«Что–то чудесное произошло», — шепнула мать Иисуса. После нескольких мгновений угрожающей тишины женщины безмолвно продолжили свой путь по направлению к гробнице Учителя.

Мария Магдалина мигом добралась до пещеры после вспышки света и землетрясения. Она осторожно вошла в сад и обнаружила, что камень был отвален. Первой мыслью было то, что стражники унесли тело Иисуса. Убитая тем, что может потерять даже останки своего самого дорогого Друга, она бросилась к открытой пещере и осторожно всмотрелась внутрь. Казалось, что место, где лежал Иисус, освещалось каким–то неземным светом. Сама же гробница была пуста; Его тела в ней не было.

Шокированная, Мария, едва дыша, в тишине смотрела на пустой выступ. Затем она отошла от гробницы и осмотрелась по сторонам, растерянная и изумленная.

«Мне нужно найти учеников, — думала она, — они должны знать, что можно сделать». Удрученная, женщина повернулась и, выбрав самый короткий путь, быстро пошла по тропинке, которая вела к Иродовым Воротам, а потом в Иерусалим. Добравшись до дома Иоанна Марка, она встретила Петра и Иоанна. Они не спали, а тихо разговаривали, сидя на крыше. Мария вбежала по ступеням вверх и выдохнула: