Как по книге (ЛП) - Соннеборн Джулия

Я покривлялась в классической позе Мэрайи, откинув волосы назад и положив руки на бедра, чтобы создать иллюзию стройности. Я одарила друга своей лучшей застывшей улыбкой Мэрайи.

— Лэмбли, что ты думаешь?

— Нет, — сказал Ларри. — Ты не похожа на бабочку.

— Я устала, — пожаловалась я, выдохнув и сойдя с пьедестала. — Могу я просто взять простое черное платье и покончить с этим?

— Это так скучно! — Ларри задумался на секунду, приложив руку к губам. — Я вижу тебя в красном Валентино. — Решил он.

— Ларри, я не могу позволить себе Валентино. Если ты забыл, я профессор, а не наследница.

— Я говорю о цвете, а не о кутюрье. — Он выскочил из гардеробной и вернулся с охапкой ярко-красных платьев.

Я побледнела, глядя на них.

— Они такие. . посмотри на меня? Я что, красотка?

— Пожалуйста. Ты не проститутка с золотым сердцем.

— Да, и не Джулия Робертс, — вздохнула я и неохотно взяла одно из платьев, и примерила его.

— Вот это, — восхитился Ларри, когда я вышла из гардеробной, — настоящий наряд.

Я посмотрела на себя в зеркало. Платье сидело на мне исключительно хорошо, отчего я казалась выше и тоньше, чем была на самом деле. Оно было более облегающим, чем то, что я привыкла носить, но все равно выглядело в моем стиле — простое и сдержанное. Мой самый большой страх — что я буду выглядеть как одна из жертв моды в журнале Гламур, черная полоса стыда уменьшалась на глазах, когда я покрутилась перед зеркалом, проверяя его со всех возможных углов. Выглядела я как никогда хорошо.

— Потренируйся улыбаться глазами, — приказал мне друг, и я подчинилась. — Это прекрасно, — одобрил Ларри. — Ты должна его взять.

Я посмотрела на ценник и чуть не поперхнулась.

— Я не могу, никогда в жизни не тратила столько денег на платье.

— Оно того стоит! Как сказал однажды Оскар Уайльд: «Каждый, кто живет по средствам, страдает недостатком воображения».

— Наверное, у меня нет воображения.

— А у меня, увы, его слишком много. Я бы купил это платье для тебя, но я все еще расплачиваюсь за свои творческие излишества с грабительской годовой процентной ставкой в 21,5 процента.

— Ну, скоро мой день рождения. . — рассуждала я.

— Отлично. Это знак. Вселенная хочет, чтобы ты купила это платье. Поживи немного! Сколько тебе лет исполняется?

— Тридцать три, — ответила я.

— Иисус умер в возрасте тридцати трех лет, — заметил Ларри. — Иисус хотел бы, чтобы ты купила это платье. Ну же!

Я начала смеяться так сильно, что Ларри начал волноваться, что я могу разорвать платье. Когда Ларри пытался расстегнуть молнию, появилась продавщица.

— Вам нужна какая-нибудь помощь? — спросила она.

— Я бы хотела купить это платье, — ответила я, протягивая ей свою кредитную карточку прежде, чем успела передумать.

В НОЧЬ ТОРЖЕСТВА Ларри заехал за мной на своем мини-купере, чтобы отвезти в Лос-Анджелес. Я сорвала белую камелию с куста возле моего дома и заправила ее за ухо, оставив волнистые волосы распущенными. Макияж был неброским, за исключением темно-красной помады.

— Та-да-да-дам! — пропел Ларри, открывая дверцу своей машины и помогая мне сесть. Как и было обещано, он был одет во фрак с зеленой гвоздикой в петлице. Это выглядело щеголевато, но ему шло.

— Жаль, что Рика здесь нет, — посетовал Ларри. — У него бы глаза выкатились.

— Я не могу пошевелиться, — простонала я. — На мне две пары утягивающего белья, и я едва могу дышать. Как, черт возьми, я собираюсь идти в этом в туалет?

— Ты не должна этого делать, — посоветовал Ларри, отодвигаясь от бордюра, когда я попыталась сесть так, чтобы мое платье не помялось.

— Я умираю от голода, — пожаловалась я, тем временем открывая бардачок Ларри в поисках перекуса. — У тебя есть какая-нибудь еда?

— Почему ты не поела перед отъездом?

— Я и забыла. Ой, подожди, я же ела. У меня было полкоробки печенья девочек-скаутов.

— И ты не поделилась? Почему некоторые люди получают все печенье?

— Ларри, пожалуйста, давай заедем в Ин-Энд-Аут? Я только закажу картошку фри, а потом мы снова отправимся в путь.

— Энн… ты должна получить это «туда и обратно» после вечеринки, а не до нее. Кроме того, картошка фри там отвратная.

— Только не тогда, когда ты заказываешь в зверином стиле.

— Ты не будешь заказывать картофель фри в зверином стиле. Ты испачкаешь соусом все свое платье!

Но, слушая мой жалобный стон каждый раз, когда мы проезжали мимо Ин-Энд-Аут на автостраде, Ларри наконец смягчился. Я накрыла все свое платье белыми бумажными салфетками и счастливо жевала картошку фри до конца поездки, иногда подавая одну Ларри, который продолжал жаловаться, что его машина будет пахнуть в течение нескольких дней, и что мне лучше не бросать картошку между сиденьями.

Подъезжая к отелю, я начала узнавать извилистые улочки и лесистые холмы, которые мы проезжали на пути к дому Бекс. Бель-Эйр находился не так высоко на холме, уютно расположившись на тихой улочке среди жилых домов. Старомодный, зелено-белый тент с надписью «Отель Бель-Эйр» напечатанной скорописью, отмечал вход в отель.

Когда мы подъехали, Ларри сказал:

— Смотри! — Горстка папарацци на противоположной стороне улицы с камерами наготове осматривала нашу машину, проверяя, не являемся ли мы кем-то важным.

— Невероятно, — взволнованно сказал Ларри. — Интересно, здесь живет кто-нибудь знаменитый?

Гала-концерт проходил снаружи, в знаменитом саду отеля. Он был окружен характерными розовыми зданиями в испанском стиле. Официант встречал нас с шампанским в хрустальных бокалах. На заднем плане играл старомодный биг-бэнд, это было похоже на старую голливудскую вечеринку.

— А где же лебеди? — спросил Ларри, направляясь к озеру. — Я читал, что их трое: Афина, Геркулес и их малышка, Хлоя. — Он склонился к кромке воды, раздвигая густые папоротники и цветущие лилейники.

— Осторожно! — воскликнула я, удерживая Ларри за фалды.

Ларри откашлялся и начал декламировать в темноту «диких лебедей в Куле» Йейтса:

Застыли деревья в осенней красе,

Сухая тропка ведет

Туда, где под сенью октябрьской мглы

По небу в зеркале вод

Дикие лебеди тихо скользят —

Без одного шестьдесят.

— Здесь только три лебедя, Ларри, — заметила я.

— Но это все равно нечетное число, — мрачно сказал Ларри. — Лебеди находят пару на всю жизнь, но один бедный лебедь остался в одиночестве. Бедная Хлоя. Где она собирается найти себе пару? — Он драматически вздохнул.

Он перевел дыхание и показал пальцем.

— Вот они! — прошептал он. В камышах прятались Афина и Геркулес, за ними следовала маленькая Хлоя, и все трое светились белым светом в сумеречной темноте. Ларри продолжал шепотом:

Все так же без устали в стылых волнах

Нежатся, плещут они

И пара за парою тянутся ввысь;

Сердца их, как встарь, юны,

Победы и страсть, как в былые дни,

Все так же нисходят к ним.

Мы смотрели, как три лебедя уплывают прочь. Я почувствовала острую боль, когда они исчезли.

— Знаешь, я впервые прочитала это стихотворение в классе доктора Рассела миллион лет назад, — сказала я Ларри, когда мы возвращались на праздник. — Теперь я вижу в этих строках совсем другой смысл.

— Твое сердце состарилось, — грустно сказал Ларри. — И мое тоже.

Вокруг столиков с коктейлями собралась толпа людей, которые пили, смеялись и приветствовали друг друга. Я почти никого не узнавала. Все выглядели раскрасневшимися и успешными, одетыми в свои лучшие наряды. То тут, то там я замечала преподавателя или администратора. Они выглядели потерянными, одетыми в плохо сидящий смокинг или дешевое платье и слишком накрашенными. Я смущенно разгладила свое платье, проверила прическу, вытянула шею, чтобы проверить, не пропустила ли я клочок волос Джеллиби на одежде.

— Я хорошо выгляжу? — спросила я Ларри. — Я не выгляжу глупо?