За Москвою-рекой - Варткес Тевекелян

Около котельной он встретился со старым коммунистом, мастером Зазроевым, и у него мелькнула мысль: не поговорить ли со стариком?

— Здравствуйте, Харлампий Иванович. Куда путь держите? — спросил Власов, пожимая мастеру руку.

— Да вот заходил в цех, к секретарю ячейки, пла-

тить взносы. — Зазроев по старинке называл партийную организацию ячейкой. — Секретарь работает в утреннюю смену, а мне нынче в ночь.

— Если не очень спешите, зайдите ко мне, побеседуем, — предложил Власов и повел мастера к себе в кабинет.

Харлампий Иванович Зазроев был старейшим работником комбината и пользовался у рабочих большим уважением. Старики помнили его как одного из организаторов стачки на фабрике в 1905 году. В семнадцатом, в дни октябрьских боев в Москве, многие рабочие сражались в его отряде с юнкерами, брали Кремль. Всю гражданскую войну Зазроев провел на фронтах и вернулся на фабрику только в двадцать первом году.

Прошли годы, Харлампий Иванович состарился, поседел, лицо его избороздили глубокие морщины. Правительство назначило заслуженному ветерану революции персональную пенсию, однако он не ушел с комбината и продолжал по-прежнему работать сменным мастером.

— Скажите, Харлампий Иванович, что за человек Морозова? — спросил без обиняков Власов, усаживая старика в кресло.

Тот помедлил с ответом, достал из кармана пачку «Памира» и, прежде чем закурить, долго мял сигарету толстыми пальцами.

— Как вам сказать... — начал он. — В общем, Морозова, по-моему, женщина безвредная, но и пользы большой от нее тоже нет.— Он умолк и взглянул на Власова поверх очков. — Не скажете ли мне, по какой надобности вы решили расспросить про нее?

— Да вот уж три месяца приглядываюсь к ней, стараюсь определить, что она за человек, — и не могу. Сами понимаете, трудно работать с тем, кого не раскусил, — ответил Власов.

— И не скоро раскусите. Есть люди, про которых говорят: «Ни богу свечка, ни черту кочерга». Морозова пришла к нам на комбинат года четыре назад. Из горкома рекомендовали, избрали ее секретарем. Работать она начала вяло, с оглядкой. На первых порах народ решил, что новый секретарь присматривается, изучает людей, а потом развернется, покажет себя. Время шло, но она так себя и не показала. Люди ко всему привыкают, привыкли и к ней, — думали, может, так лучше. Пусть, мол, работает себе товарищ на здоровье, человек она тихий, безвредный, стало быть, и жить с нею можно спокойнее...

Зазроев усмехнулся и вздохнул.

— Есть, есть еще у нас любители спокойной жизни!.. А Морозова что ж, как раз им по вкусу! Говорят, она окончила какую-то промышленную академию, работала начальником цеха на небольшой фабрике. Но в нашем деле она плохо разбирается, точнее — вовсе не разбирается, потому и плывет по течению. Ладно, этот грех мы бы ей простили, незнание не позор. Но ты старайся, учись, а главное — людьми занимайся, воспитывай их. На фабрике семьдесят процентов, если не больше, женщин, у многих мужья и сыновья погибли на фронте, на руках у них детишки. Обойди квартиры, узнай, как живут рабочие, большевистским словом поддержи в них дух бодрости. Вот на это Морозовой не хватило!

2

Не успел Зазроев выйти из кабинета, как позвонили из. проходной и сообщили, что на комбинат прибыл начальник главка Василий Петрович Толстяков и напра-вился в приготовительный цех.

Власов надел телогрейку и пошел на ткацкую фабрику. Он нашел начальника главка беседующим с группой окружавших его работниц.

— Вот и сам директор, — громко сказал Василий Петрович. — Видите, какого орла мы вам дали? С таким руководителем не только план выполнять, а можно горы свернуть, — добавил он, приветливо улыбаясь и широким жестом протягивая руку Власову.— Здравствуйте, Алексей Федорович. Как здоровье? Как дела?

Власов не верил глазам. Куда девался холодный, неприступный начальник! Перед ним стоял другой Толстяков — веселый, словоохотливый, добродушный. «Неужели возможны такие перевоплощения?» — подумал Власов.

— Ну, друзья, идите работать! Боюсь, как бы не попало мне от директора за то, что отвлекаю вас от дела, — обратился Василий Петрович к работницам и, сопровождаемый Власовым, поднялся в ткацкий цех.

В каждом зале Толстяков здоровался с мастерами и знакомыми работницами за руку, называл их по имени-отчеству, стараясь перекричать грохот ткацких станков, спрашивал о житье-бытье, о работе, а некоторых дружески похлопывал по плечу. Со стороны казалось, будто для этого человека нет большего удовольствия, чем вот так непринужденно беседовать с рабочими, шутить и смеяться с ними.

Василий Петрович даже заглянул в курилку, где обычно собирались ремонтники и поммастера. Он сел на засаленную скамейку, взял протянутую кем-то папироску, закурил и начал расспрашивать мастеровых о делах комбината.

— Конечно, работать стали лучше, второй месяц план выполняем, — сказал ткацкий поммастера Антохин,— но трудно приходится, заедают простои: то основ вовремя не подадут, то утка не хватает. Приготовительный отдел не успевает. Их винить тоже не приходится — пряжи мало, с воза работают люди...

А Ненашев, пожилой ремонтник, добавил:

— Запасных частей даете маловато, Василий Петрович. Сами работали у нас, знаете, какие тут станки. Их нужно ремонтировать как следует, а чем, спрашивается? Новых-то деталей мало!

— Еще одна беда, — пожаловался мастер приготовительного отдела Гринберг. — Шпульные машины давно бы пора на свалку. На таких машинах хорошего качества утка не намотаешь!

Толстяков слушал с подчеркнутым вниманием.

— Я за этим и пришел к вам, — сказал он, — выяснить, чем помочь комбинату. Правда, сейчас на всех фабриках большие нехватки и оборудование везде разбито, а ресурсы наши пока что очень ограничены. Война-то ведь натворила делов!..

В течение трех часов Василий Петрович ходил по комбинату, заглядывал в каждый закоулок. Побывал на прядильной фабрике, осмотрел шерстомойку, спустился в красилку. На перекате долго наблюдал за работой браковщиков, интересовался ассортиментом выпускаемого товара, «о нигде никаких замечаний не сделал. Он был настроен так добродушно, так приветливо и непринужденно беседовал с людьми, что, казалось, был всем доволен. Проходя мимо лаборатории и заметив прикрепленную к дверям бывшей кладовой надпись, Василий Петрович подошел ближе и прочел с расстановкой: «Конструкторское бюро».

— Интересно! — сказал он. — До сих пор я на текстильных фабриках что-то не видел ничего подобного. Вы что же, решили организовать здесь свой собственный машиностроительный завод?

— Какой там завод! Так, много шума из ничего! Шутки заведующего нашей лабораторией, Никитина. Он и красильщик Полетов решили удивить мир. Вечерами запираются здесь и колдуют, словно алхимики, — ответил сопровождавший Толстякова и Власова главный инженер Баранов.

— Не колдуют, а нужным делом занимаются, — поправил его Власов и рассказал начальнику главка о барке Полетова и о предложениях Никитина. — По моему приказанию Полетов готовит рабочие чертежи, а инженер Никитин занят проектом реконструкции красильно-отделочной фабрики. Завтра мы все это обсудим на техническом совещании, и о результатах я доложу вам подробно, — закончил он.

— Хорошо, послушаем! — Ироническая, недобрая усмешка не сходила с лица Василия Петровича во все время рассказа Власова.— Что же, Алексей Федорович, пошли к вам, поговорим о неотложных нуждах комбината, подумаем, чем можно помочь...

Выслушав Власова, начальник главка попросил секретаря соединить его с Никоновым.

— Юлий Борисович, дайте указание, чтобы одну из двух уточно-мотальных машин, получаемых из Чехословакии, передали Московскому комбинату, — начал он диктовать. — Знаю, знаю, что предназначены другой фабрике, — здесь они нужнее!.. Еще телеграфируйте в Иваново и добейтесь срочной отгрузки шлихтовальной машины. Я думаю передать Алексею Федоровичу два экспериментальных автоматических ткацких станка. Он сам ткач, ему и карты в руки — пусть испытает их и даст свое заключение. Вы позаботитесь об этом... Не перебивайте, а слушайте, что я вам говорю!.. Завтра вечером вам нужно быть здесь, 1на комбинате, и принять участие в работе технического совещания.— Василий Петрович прикрыл телефонную трубку рукой и повернулся к Власову. — Откровенно говоря, вам следовало бы предварительно информировать главк, посоветоваться!.. С горы всегда виднее.— И опять Никонову:— Да, они замечают кое-какие мероприятия, разберитесь и доложите! — Он положил трубку.

— Не информировал потому, что сами еще окончательно не решили, на чем остановиться, — объяснил Власов.

— Все равно, раз вопрос выносится на техническое совещание, обязаны были посоветоваться. Я об одном прошу вас — не увлекайтесь! Имейте в виду: для экспериментальных работ денег у нас нет, и вообще я не сторонник пришивать пуговицы к старому кафтану. Нужно строить новые фабрики, по последнему слову техники, а «е латать старые. В этом толку мало.