Базар житейской суеты. Часть 2 - Уильям Теккерей

— Интересно знать, заключилъ повѣствователь, какой эффектъ будетъ произведенъ этимъ тюрбаномъ на придворныхъ праздникахъ въ Гентѣ, или на военныхъ балахъ въ Брюсселѣ?

— Въ Гентѣ! Въ Брюсселѣ! вскричала Амелія, вдругъ поблѣднѣвъ, какъ полотно. Развѣ полкъ твой выступаеть, Джорджъ? развѣ ужь отданъ приказъ?

Страхъ и ужасъ оковали ея языкъ, и она, по инстинкту, прижалась къ своему Джорджу.

— Не бойся, моя милая, сказалъ Джорджъ успокоительнымъ тономъ, весь переходъ будетъ продолжаться не больше двѣнадцати часовъ. Это не повредитъ твоему здоровью. Вѣдь ты поѣдешь со мной, Эмми?

— Я поѣду, подхватила Бекки. Мы принадлежимъ къ главному штабу. Генералъ Тюфто неутомимо волочится за мной. Такъ ли, Родонъ?

Родонъ разразился, по обыкновенію, своимъ ревущимъ хохотомъ, но эта выходка ошеломла невиннаго Вилльяма до того, что онъ вдругъ присмирѣлъ и раскраснѣлся до ушей.

— Она не поѣдетъ, сказалъ онъ, неможетъ ѣхать. Подумай, Джорджь…

Подумай объ опаености, хотѣлъ онъ прибавить; но не онъ ли первый, въ продолженіе всего обѣда, доказывалъ изо всѣхъ силъ, что нѣтъ здѣсь и тѣни опасности? Доббинъ смѣшался, сбился и замолчалъ.

— Я должна ѣхать, и непремѣнно поѣду, сказала Амелія съ величайшею живостью.

И мистеръ Джорджъ, ободряя рѣшимость своей Эмми, погладилъ ее по головкѣ, спрашивая въ то же время присутствующихъ особъ, гдѣ они видали такую храбрую жену?

— Да, мой другъ, ты поѣдешь, сказалъ онъ. Мы поручимъ тебя покровительству мистриссъ Одаудъ.

Но кчему ей чужое покровительство, когда сулругъ будетъ подлѣ нея? Такимъ образомъ горечь разлуки была отстранена. Впереди рисовалась, правда, грозная перспектива, но еще во всякомъ случаѣ пройдетъ довольно времени, прежде чѣмъ наступитъ война и опасность. Амелія была счастлива, по крайней мѣрѣ на неопредѣленное время. Мистеръ Доббинъ тоже понемногу успокоился, и даже чувствовалъ нѣкоторую усладу въ своемъ сердцѣ. Видѣть мистриссъ Эмми гдѣ бы и какъ бы то ни было — вотъ что становилось теперь единственной отрадой его жизни, и онъ думалъ въ глубинѣ своей души, какъ онъ будетъ покровительствовать и защищать ее отъ всѣхъ напастей.

«Я бы ни за что не согласился подвергнутъ ее всѣмъ этимъ опасностямъ, еслибы самъ былъ женатъ на ней, думалъ мистеръ Доббинъ, но Джорджъ тутъ воленъ дѣлать, что ему угодно, и я не въ правѣ вмѣшиваться въ его дѣла.»

Обхвативъ рукою станъ своей подруги, Ребекка, наконецъ, вывела Амелію изъ-за стола, тдѣ рѣшены были такіе важные вопросы, и оставила джентльменовъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа за бутылкою вина,

Вечеромъ въ тотъ же день, когда двѣ юныя четы опять соединились вмѣстѣ, Родонъ получилъ секретную записочку отъ своей супруги, и хотя онъ тутъ же скомкалъ ее и сжегъ на свѣчѣ, однакожь мы ухитрились, черезъ плечо Ребекки, прочесть слѣдующія строки:

«Важная новость», писала она. «Мистриссъ Бьютъ уѣхала. Постарайся выманить сегодня свои деньги у Купидона, такъ-какъ они завтра, вѣроятно, уѣдутъ. Не забудь. — Р.»

На этомъ основаніи, спустя нѣсколько минутъ, Родонъ Кролй прикоснулся къ плечу мистера Осборна, отвелъ его въ сторонку, и сказалъ съ граціозной улыбкой:

— Послушай, другъ, я хочу тебя побезпокоить наечетъ этой бездѣльной суммы, если только тебѣ удобно.

Было вовсе неудобно; однакожь мистеръ Джорджъ вынулъ бумажникъ изъ своего кармана, и вручилъ любезному другу нѣсколько банковыхъ билетовъ съ векселемъ на своего городскаго повѣреннаго, отъ котораго Родонъ могъ получить остальную сумму въ концѣ недѣли.

Покончивъ это дѣло, Джорджъ, Джозъ и Доббинъ держали за своими сигарами военный совѣтъ, и рѣшили, наконецъ, общимъ голосомъ, что завтра должно быть сдѣлано наступательное движеніе на Лондонъ въ открытой колесницѣ мистера Джоза. Такое рѣшеніе послѣдовало не вдругъ: Джозъ долго оставался при томъ мнѣніи, что изъ Брайтона выѣзжать не слѣдуетъ прежде Родона Кроли; но Доббинъ и Джорджъ уговоряли его мало-по-малу, представивъ неотразимыя доказательства въ пользу противоположнаго мнѣнія. Джорджъ согласился везти ихъ въ городъ, и для этой цѣли, чтобъ поддержать свое достоинство, заказалъ четверку лошадей, на которыхъ они и отправшись послѣ завтрака на другой день. Утромъ въ этотъ день Амелія встала очень рано, и принялась, съ величайшимъ проворствомъ, укладывать свои маленькіе ящики и картонки, между-тѣмъ какъ Осборнъ лежалъ въ постели, горько жалуясь на судьбу, не позволявшую ему нанять горничную для своей жены. Но Амелія была очень рада; что можетъ сама исполнять эту хозяйственную должность. Безпокойное чувство относительно Ребекки уже наполняло ея душу, и хотя обѣ леди, на разставаньи, поцаловались очень нѣжно, однакожь мы очень хорошо знаемъ, что такое ревность, и понимаемъ, что мистриссъ Эмми владѣла этою добродѣтелью наравнѣ съ другими совершенствами, украшающими женскій полъ.

Необходимо теперь припомнить, что, кромѣ всѣхъ этихъ особъ, есть у насъ въ Брайтонѣ еще добрые друзья въ особѣ миссъ Матильды Кроли и блестящей ея свиты. Но хотя Ребекка и ея супругъ находились только въ нѣсколькихъ шагахъ отъ жилища больной тетки, дверь старой леди была заперта для нихъ точно такъ же, какъ въ Лондонѣ на Парк-Ленѣ. Бодрствуя денно и нощно подлѣ своей золовки, мистриссъ Бьютъ Kpоли, въ продолженіе всего своего пребыванія въ Брайтонѣ, принимала всѣ возможныя мѣры, чтобы встрѣча съ безсовѣстнымъ племянникомъ не потревожила ея возлюбленную Матильду. Всякій разъ какъ старушка выѣзжала на гулянье, мистриссъ Бьютъ сидѣла въ каретѣ подлѣ нея. Когда ее выносили на морской берегъ въ паланкинѣ, мистриссъ Бьютъ маршировала по одну сторону носилокъ, тогда-какъ честная миссъ Бриггсъ защищала другое крыло. При всемъ томъ; имъ нерѣдко, на этихъ прогулкахъ, приходилось встрѣчаться съ Родономъ и его женой; но хоть Родонъ постоянно снималъ шляпу и раскланивался, свита его тетки проходила мимо съ такимъ холоднымъ и убійственнымъ равнодушіемъ, что несчастный племянникъ приходилъ въ отчаяніе.

— Что тутъ станешь дѣлать? Вѣдь этакъ все-равно мы могли бы жить и въ Лондонѣ, говорилъ Родонъ Кроли съ отчаяннымъ видомъ.

— Нѣтъ, мой милый, лучше наслаждаться жизнью въ брайтонской гостинницѣ, чѣмъ прозябать въ долговой тюрьмѣ на Чансери-Ленѣ, отвѣчала его жсна шутливымъ и беззаботнымъ тономъ. Подумай объ этихъ двухъ адъютантахъ мистера Мозеса, полицейскаго коммиссара, которые сторожили нашу квартиру, на прошлой недѣлѣ. Здѣшніе друзья наши изъ рукъ вонъ глупы, это правда, но все же, мистеръ Джозъ и кептенъ Купидонъ — лучшіе собесѣдники, чѣмъ пріятели мистера Мозеса.

— Еще хорошо, что кредиторы не погнались за мной сюда, продолжалъ Родонъ, все еще тревожимый безпокойными мыслями.

— Вздоръ, мой другъ, кредиторовъ мы всегда спровадимъ, отвѣчала неустрашимая Ребекка, и тутъ же представяла своему супругу значительныя выгоды отъ встрѣчи съ Джозомъ и Осборномъ. Мы уже знаемъ, что эти господа набили пустой карманъ Родона наличною мопетой.

— Но вѣдь этого едва хватитъ на расплату съ содержателемъ гостинницы, пробормоталъ Родонъ.

— А зачѣмъ намъ расплачиваться? подхватила находчивая леди, у которой всегда былъ готовъ отвѣтъ на всякій вопросъ.

Каммердинеръ мистера Родона стоялъ на дружеской ногѣ съ нѣкоторыми лицами изъ свиты миссъ Матильды Кроли, и ему поручено было угощать ея кучера всякій разъ, какъ они встрѣтятся на улщѣ передъ трактиромъ. Ктому же, по пріѣздѣ въ Брайтонъ, Ребекка къ счастію припомнила, что у ней бываютъ повременамъ мигрени, и на этомъ основаніи она посылала за лекаретвами къ тому же самому аптекарю, который постоянно снабжалъ медикаментами миссъ Кроли. Благодаря всѣмъ этимъ распоряженіямъ, юные супруги знали почти каждый шагъ тетушки Матильды. Притомъ и миссъ Бриггсъ, несмотря на враждебную позицію, вынужденную обстоятельствами, питала втайнѣ дружественныя чувства къ Родону и его супругѣ. Характеръ миссъ Бриггсъ былъ очень мягокъ и склоненъ къ прощенію обидъ. Такъ-какъ, съ замужествомъ Ребекки, причина ревности уничтожалась сама собою, миссъ Бриггсъ перестала ненавидѣть бывшую компаньйонку, и съ удовольствіемъ припоминала ея ласковое обращеніе и неизмѣнно-веселый характеръ. И она, и мистриссъ Фиркинъ, горничная Матильды, и вся вообще домашняя челядь, стонали и роптали втайнѣ подъ неутомимой командой торжествующей мистриссъ Бьютъ.

Эта самовластная женщина, какъ мы уже докладывали, слишкомъ неосторожно воспользовалась своимъ успѣхомъ. Въ двѣ, три недѣли безконтрольной команды, она довела свою паціентку до такого состоянія безпомощной покорности, что несчастная безусловно подчинилась всѣмъ ея распоряженіямъ, и даже не смѣла жаловаться на нее своей горничной или доброй компаньонкѣ. Каждую рюмку вина, предназначеимую для Матильды, мистриссъ Бьютъ измѣряла съ такою аптекарскою аккуратностью, что мистриссъ Фиркинъ и буфетчикъ приходили въ совершенное отчаяніе. Сладенькіе пирожки, цыплята, супъ, котлетки — все это было измѣрено; взвѣшено, расчитано скаредною рукою. Вечеромъ и ночью, утромъ и въ полдень, мистриссъ Бьютъ заливала свою жертву гадкими напитками, предписанными докторомъ, и несчастная паціентка принуждсна была глотать ихъ безъ малѣншаго сопротивленія, и мистриссъ Фиркинъ замѣчала по этому поводу весьма справедливо, что бѣдная ея барыня кушаетъ лекарства, какъ кроткій агнецъ. Выѣзды въ каретѣ и прогулки въ паланкинѣ были тоже исчислены минута въ минуту, и, словомъ, мистриссъ Бьютъ уничтожила въ больной старушкѣ всякую нравственную энергію съ тѣмъ удивительнымъ искуствомъ, какое только доступно вамъ однѣмъ, мой милыя, сердобольныя дамы. Если повременамъ паціентка вымаливала для себя побольше вкуснаго бульйона и поменьше этой гадкой микстуры, сердобольная дама рисовала передъ ней картину скоропостижной смерти съ такими ужасами, что миссъ Кроли трепетала всѣмъ тѣломъ, и смиренно отказывалась даже отъ порціи цыпленка.