ДРУГАЯ МИСС ДОНН - Джейн АРБОР

Но когда он быстро и властно взял ее за плечи и, наклонившись, поцеловал в губы, у Кэри не нашлось ни гордости, ни силы воли, чтобы отвергнуть это обманчивое очарование.

Ее губы задрожали... ответили на его поцелуй... Жаждали его. Жаждали. В эту минуту она не хотела думать о том, как мало ему от нее надо и как много говорит ему ее отклик... Постыдно много. Это было мгновение, которым она имела право насладиться, забыв о прошлом и не претендуя на будущее.

И вдруг все кончилось. Рядом раздался резкий повелительный голос, Рэндал рывком отстранился и повернул голову.

Голос... голос Герды Эренс произнес:

— Так, Рэндал. Когда у вас будет минутка перерыва в ваших любовных играх с прислугой, может, вы соизволите выслушать серьезную жалобу от одного из постояльцев отеля?

Рэндал застыл почти по стойке «смирно».

— Жалобу? — резко спросил он. — Вашу, Герда? Что такое?

Она смотрела куда-то поверх его плеча.

— Если вы готовы побеспокоиться, право, такой пустяк — кража, только и всего, — сказала она с напускным равнодушием.

— Кража?! — Он целиком превратился в хозяина отеля, оскорбленного и возмущенного. — У нас? Здесь, в «Эль Гара»? Говорите, — потребовал он.

Глава 7

Не обращая внимания на Кэри, словно той здесь и не было, Герда сказала:

— Мои золотые запонки с бриллиантами. Мне совершенно точно известно, кто их взял. Это мог быть только посыльный, которому я сегодня вечером давала поручение: один из ваших марокканских мальчишек, хотя я и не знаю, какой именно.

Кэри невольно вздрогнула и испуганно ойкнула.

— В чем дело? — спросил у нее Рэндал.

— Ни в чем. Мне уйти?

— Нет, если вы что-то об этом знаете, а похоже, что это так. — Он снова повернулся к Герде. — У нас среди посыльных два француза, два испанца и четыре марокканца, — сказал он. — Когда это произошло? Вы сразу же сообщили дежурному администратору о пропаже?

— Я это заметила, только когда вернулась к себе в номер несколько минут назад. И я не сказала дежурным. Кто-то в гостиной заметил, что вы прошли сюда, поэтому я направилась сразу к вам. Я надеялась, вы оцените, что я захотела избавить вас от неприятных разговоров. Понимаете?

Рэндал небрежно поблагодарил ее.

— Я еще не вполне с этим разобрался, — ответил он. — Вы только сейчас заметили, что запонок нет, но, насколько я понял, вызвали этого посыльного раньше? Когда? И зачем он вам понадобился?

— Чтобы получить вот это, — Герда прикоснулась к орхидее, приколотой у плеча. — Если помните, вы посоветовали мне срезать орхидею как можно позднее. И я сделала это перед тем, как идти на вечер к Дениз. Точно я не помню. Наверное, это было между десятью и половиной одиннадцатого.

— Так поздно? Ну, мы сможем узнать, кто именно из посыльных был у вас. Большинство из них уже ушли с дежурства, и главный швейцар скажет, кто именно из марокканцев еще работал. Или, — тут Рэндал повернулся к Кэри, — если вы проходили через холл, может, вы заметили, кто из посыльных сегодня дежурил?

— Заметила. Я была в холле сразу же после десяти, там было трое: Бриссак, Кордье и... Сеид. А когда я уходила, его... я имею в виду Сеида... отправили по вызову.

— Сеид? А! — По оценивающему взгляду Рэндала ей показалось, что он понял: ее недавний испуганный вздох вызван опасением, что посыльным окажется именно ее протеже. Но он ничем не выдал своих мыслей и обратился к Герде: — Это серьезно. Но продолжайте. Этот парнишка, скорее всего, Сеид, единственный марокканец, который в тот момент дежурил, пришел к вам в номер. Вы отправили его за цветами, которые я для вас срезал, он принес их вам... и что потом?

— Запонки лежали на крышке бюро. Я вынула их из рукавов блузки, когда вернулась после прогулки верхом. Я взяла у него орхидею и пригласила мальчика войти, чтобы дать ему на чай. Мне пришлось уйти в спальню за сумочкой. Надо было найти мелочь — он оставался один, по крайней мере, минуты три — вполне достаточно, чтобы схватить запонки, что он, конечно, и сделал.

— Больше ничего не пропало?

— Больше ничего ценного и не лежало, — отрезала Герда.

— Я только выясняю, не могли вы оказаться жертвой какого-нибудь другого вора, который взял что-то еще, кроме запонок, — спокойно объяснил ей Рэндал.

— Выходит, для вашего отеля это было бы менее неприятно, чем нанимать посыльных, которых нельзя допускать в комнаты постояльцев? Нет, это он — больше некому — этот жалкий воришка. Я настаиваю, Рэндал, чтобы вы сию же минуту за ним послали и сейчас же его обвинили! Сегодня же, в моем присутствии, пожалуйста!

Ее слова звучали приказом, но Рэндал покачал головой.

— Вы еще успеете назвать мальчика воришкой, когда это будет доказано. Я согласен, дело выглядит некрасиво, но время терпит. Он почти ребенок, и я не намерен вытаскивать его из постели посреди ночи. Если он действительно стащил ваши запонки, то никуда не успеет их деть, так что разговор с ним подождет до утра.

— Конечно, если он уже не сбежал с ними!

— Я выясню, спит ли он у себя, в помещениях для служащих, прежде чем сам лягу, — пообещал Рэндал.

— И я могу присутствовать при вашем разговоре с ним?

— Я бы предпочел, чтобы при первом разговоре вас не было. Я хочу разобраться сам.

Герда пожала плечами.

— Если вы настаиваете. Но я надеюсь, что вы обойдетесь с ним достаточно сурово и вернете мне мое имущество в целости и сохранности.

— Если оно у мальчика, то я вам это обещаю.

— Если! — издевательски повторила она, потом впервые обратилась к Кэри: — Мне так жаль, мисс Донн, что я прервала ваш тет-а-тет с мистером Квестом! Но я надеюсь, вы понимаете: я считала, что у меня к владельцу отеля дело более важное, чем ваше! — проворковала она, потом повернулась и положила руку на рукав Рэндала. — Спокойной ночи, Рэндал. Не сердитесь на меня, ладно? Я в самом деле думала, что вы один. И, может, вы извинитесь за меня перед Дениз, что я так рано ушла? Я иду к себе.

— Конечно. Я вас провожу. Кэри, вы тоже идете?

Он без тени смущения пропустил их впереди себя, направляясь к выходу из оранжереи, словно не должен был извиняться ни перед одной из них. В гостиной Кэри сказала, что еще побудет на вечере, и он ушел с Гердой.

Кэри знала, что в эту ночь ей не уснуть, и она действительно не сомкнула глаз. Одно неприятное воспоминание сменялось другим: ее тревога из-за Абсалома накладывалась на унижение из-за легкомысленного флирта Рэндала и мстительной злобы Герды. Неприятные мысли мелькали в голове сумасшедшим калейдоскопом.

Но в поведении Рэндала она сама была виновата, потому что сама поощрила его. Кэри необходимо было, чтобы хоть однажды у нее возникло, пусть даже обманчивое, чувство, будто она ему нужна. Если бы она не уступила этому желанию, то не стала бы объектом колкостей Герды. А как Герда будет теперь над ней смеяться! Герда, которая предупредила ее относительно таких ухаживаний, стала свидетельницей того, что случилось! Как она могла позволить, чтобы с ней это случилось!