Миры Харлана Эллисона. Том 2. На пути к забвению - Харлан Эллисон

Дайра взял Стека в Ад.

Хорошее это было место. Теплое и безопасное, и далеко от происков безумцев.

И болезнь запылала во всю мочь. Истреблялись народы, вскипали и остывали, покрываясь накипью, океаны, воздух загустел от пыли и убийственных испарений, плоть растеклась, как нефть, небеса потемнели, и тускло светило замутненное солнце. Стонала Земля.

В муке пожирали сами себя растения, бесились искалеченные животные, сгорали деревья, и из пепла их подымались стеклянные фигуры, рассыпавшиеся на ветру осколками. Земля умирала смертью медленной и мучительной.

В центре Земли, в хорошем месте, спал Натан Стек. "Не оставляй меня с чужими".

Далеко наверху, среди звезд, кружила и кружила Птица Смерти. Она ждала Слова.

И когда они дошли до вершины пика, Натан Стек посмотрел вокруг, сквозь страшный жгучий холод и дьявольский грохот ветра, и увидел святилище Всегда, кафедральный собор Навечно, столп Воспоминания, небо Совершенства, пирамиду Благословения, игрушечную лавку Создания, сокровищницу Рождения, монумент Стремления, вместилище Дум, лабиринт Удивления, катафалк Отчаяния, подиум Объявления Кредо и печь Последних Попыток.

На круче, что поднималась к звездной вершине, он заметил дом того, кто обитал здесь, — там вспыхивали и мерцали зарницы, сполохи света, видные по всему пустынному лику планеты, — и он начал подозревать, кем был этот обитатель.

И вдруг все стало красным. Как будто Натану Стеку надвинули на глаза светофильтр: и черное небо, и дрожащие вспышки света, и скалы, образовавшие плато, где они стояли, и даже Змей — все стало красным, и с цветом пришла боль. Страшная боль, прожигающая тело Стека по всем жилам, будто загорелась кровь. Он вскрикнул, и пал на колени, и сквозь мозг прошла боль, проникая в каждый сосуд и каждый нерв, каждый ганглий и нервный ствол. Череп горел огнем.

— Бейся, — велел Змей. — Бейся с ним!

— Не могу! — вскричал кто-то молчаливо в мозгу у Стека; великая боль мешала говорить.

Огонь бился и лизал мозг, и Стек почувствовал, как съеживается и исчезает сама тонкая плоть мысли. Он попытался подумать о льде. Лед как спасение: льдины, торосы, айсберги, погруженные в ледяную воду, ледяные горы старался он вспомнить, пока дымилась и тлела его душа. Он представил себе мириады градинок, летящих навстречу огненной буре, сжиравшей его мозг, и раздалось шипение пара, какой-то язык пламени взметнулся и упал, какой-то уголок остыл… И он бросился в этот уголок, придумывая лед, льдины и торосы, глетчеры льда, нагромождая их по краям и расширяя отвоеванный круг прохлады и безопасности.

И пламя стало отступать, скользить обратно по тем же каналам, а он бросал лед вслед за ним, загоняя его в угол, хороня под глыбами льда и водопадами талой воды, изгоняя из себя.

Когда Стек открыл глаза, он все еще был на коленях, но мог снова мыслить, и красный мир стал нормальным.

— Он еще не оставляет попыток. Не дай застать себя врасплох.

— Расскажи! Я больше не хочу идти вслепую, мне нужна помощь! Расскажи мне все. Змей, сейчас же!

— Ты можешь сам себе помочь. У тебя есть сила. Я дал тебе искру.

…И ударила вторая казнь!

Воздух сгустился, а он держал в жвалах капающие куски нечистой плоти, и от этого вкуса подступала тошнота. Конечности задергались и втянулись под панцирь, кости трещали; он выл от захлестывавших его плетей боли, идущих так быстро, что сливались в одну боль. — Он пытался удрать, но в глаза бил страшный свет. Фасетки лопались, выпуская сок. Боль была неимоверной.

— Бейся!

Он перекатился на спину, выставляя реснички навстречу земле, и на мгновение понял, что смотрит глазами иного создания, иной формы жизни, которую ему не описать. Но он был под открытым небом, и это порождало страх, его окружал воздух, что стал смертельным, и от этого возникал страх, он терял зрение, и от этого возникал страх; и он был… он человек, и он не поддастся страху, он выстоит.

Он перекатился, втянул реснички и попытался опустить конечности. Хрустели, цепляясь обломками, кости, причиняя дикую боль. Он заставил себя преодолеть ее, и встал на землю, и вдохнул, и поднял голову…

И когда открыл глаза, он снова был Стеком.

…И ударила третья казнь:

Безнадежность.

Из бездонной пропасти несчастья он вернулся к себе и снова стал Стеком.

…И ударила четвертая казнь:

Безумие.

Из бешеной пелены сумасшествия он вернулся к себе.

…И пятая казнь, и шестая, и седьмая, и чума, и смерч, и озера зла, и вечное падение в субмикроскопический ад, и твари, пожиравшие его изнутри, и двадцатая, и сороковая, и он слышал собственный вопль, молящий о пощаде, и всегдашний голос Змея рядом с собой, шепчущий: "Бейся!"

Наконец, это кончилось.

— Теперь быстро.

Змей взял Стека за руку, наполовину волоча за собой, рванулся к величественному дворцу из стекла и света на склоне горы, под самым ее острием, и они прошли сквозь арку сияющего металла в зал вознесения. Портал замкнулся за ними.

Стены трепетали. Начали громыхать, подрагивая, полы из драгоценных камней. С далекой вышины потолков полетели осколки. Весь дворец вокруг них внезапно содрогнулся и съежился, как порванный мыльный пузырь.

— Сейчас, — сказал Змей, — сейчас ты узнаешь.

Все застыло. Замерев в воздухе, повисли вокруг них обломки дворца. Время остановилось. Замерло движение Земли. Все было недвижно, когда Натану Стеку было позволено узнать.

ВЫБЕРИТЕ ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ

(результат определит половину общей оценки):

1. Бог — это

A) невидимый дух с длинной бородой;

B) маленькая собачка, сдохшая в норе;

C) каждый встречный;

D) волшебник из страны Оз.

2. Ницше написал: "Бог умер". Он имел в виду:

A) жизнь бессмысленна;

B) вера в вышних богов кончилась;

C) Бога не было с самого начала;

D) Ты еси Бог.

3. Экология — это другое название для:

A) материнской любви;

B) вдохновенного интереса;

C) полезного для здоровья салата с проросшим овсом;

D) Бога.

4. Какая из приведенных ниже фраз наиболее типична для глубочайшей любви:

A) не оставляй меня с чужими;

B) я тебя люблю;

C) Бог есть любовь;

D) Сделай укол.

5. Какая из приведенных ниже сил обычно ассоциируется с Богом:

A) власть;

B) любовь;

C) человечность;

D) послушание.

Ничего из всего предыдущего.

В глазах Птицы Смерти сияли звезды, и в ночном полете она бросала тень на луну.

Натан Стек воздел руки, и воздух вокруг них остался недвижим, пока дворец падал в прах.